Это было, как огонь, вспыхнувший и заполнивший его. Она прелестна. Ее золотистые волосы… он представил, как приятно было бы прикоснуться к ним, как приятно ощутить эти шелковистые пряди у своего лица. Золото ее волос… Как она привлекательна!.. Ее глаза были удивительного необычного цвета, необыкновенной формы, они были так непохожи на глаза других женщин.

Она обладала невероятной силой: заставляла мужчин желать себя с ужасающей, неимоверной страстью. Она зажгла его, заставила трепетать, он хотел заполучить ее, чего бы это ему не стоило. Она заставила забыть его обо всем на свете, ему захотелось тут же сорвать с нее платье и познать ее прямо здесь, на голых холодных скалах. Какой загадочный свет исходил из ее глаз, как они сияли в темноте!

Но так же сильно, как ей удалось привлечь его, она и отталкивала. Вот она стоит перед ним, такая холодная, гордая, упрямая. Ее голова высоко поднята, а в глазах ни тени снисхождения.

А как выглядела его жена, его Лизетта перед своим палачом? Умоляла, просила, чтобы ее не убивали. Просила хоть немного милосердия, но никто не сжалился над ней.

Тристан хрипло рассмеялся. Он был не тем человеком, которого могла бы сбить с толку какая-либо женщина, и не имеет значения, насколько она хороша.

– Миледи, а что вы можете предложить взамен?

– Себя, – ответила она просто.

– Себя? – де ла Тер от изумления даже отступил на шаг. Улыбка смягчила жесткую линию его подбородка. Он снова приблизился к ней.

– Миледи, завтра утром мы штурмом возьмем ваш замок и получим там все, что только пожелаем.

Ему показалось на мгновение, что ее взгляд стал таким же острым и пронизывающим, как его кинжал, но она быстро опустила ресницы, и он видел, как ее грудь вздымается при каждом вдохе. Она перевела дыхание:

– Я больше ничего не могу предложить вам, чтобы прекратить кровопролитие, завтра, милорд, прольются реки крови. Вы придете, чтобы взять наши жизни, и мы вынуждены будем защищаться. Мы будем стоять насмерть. Но если бы вы взяли меня в жены, то в глазах моих людей замок принадлежал бы вам.

– Взять вас в жены, миледи? – спросил он недоверчиво и едва удержался от того, чтобы сплюнуть. Она йоркистка! Самодовольная, наглая йоркистка, убежденная в собственной неотразимой красоте и привлекательности! Они смертельные враги. Она ведь принимала, пусть косвенное, участие в сражении. Тристан не мог забыть крики своих умирающих людей. – Я не собираюсь жениться, я собираюсь завладеть вашим замком.

Она не подняла головы, поэтому он не мог увидеть ярости, сверкнувшей в ее глазах.

– Я – леди Эденби и ничто не сможет этого изменить!

– Мне кажется, что и тут мы не сойдемся во мнениях, – вежливо перебил ее Тристан. – Когда Тюдор займет трон, он сумеет сделать это без особых усилий.

– Так произойдет только в том случае, если меня обезглавят. Неужели Тюдор осмелится зайти так далеко? Неужели он собирается убить всех своих противников? В таком случае палачи Англии очень долго будут заняты своей работой!

Тристан слегка улыбнулся, скрестив руки на груди.

– Это война, миледи. Я же – простой солдат короля, который запросто может лишить вас и земель и титула. Вы – никто, миледи! – насмешливо сказал он.

– Вы служите самозванцу! Король – Ричард!

– Я не намерен спорить с вами. Мы, здесь вдали от двора и вряд ли вы сможете призвать кого-нибудь, чтобы подтвердить свои аргументы. Меня не заботит ваше мнение. Я намереваюсь взять замок и стать в нем хозяином! – ответил он тихо, но затем повысил голос под влиянием наполнявшего его гнева. – И у меня совершенно нет желания взять кого бы то ни было в жены, не имеет значения, как богата или как красива была бы женщина, претендующая на это! А потому не предлагайте себя больше, миледи.

И снова она быстро опустила голову. Казалось, что вокруг нее сгустилась темнота, будто ночь укрыла ее своим крылом. Она была готова наброситься на него, как ястреб бросается на свою жертву, чтобы вонзить в него острые когти. Казалось, что ночной воздух вокруг них пропитан все возрастающим напряжением.

Наконец, она заговорила, но совсем не с той злобой, которой он от нее ожидал.

– Что же, в таком случае, не в качестве жены, – сказала она и продолжила после небольшой паузы, – как наложницу, любовницу или просто шлюху, – она смотрела ему прямо в лицо, улыбаясь светлой улыбкой, такой же светлой, как солнечный луч. – Ведь вы же завоеватель, разве нет?

Услышав ее последние слова, Тристан приподнял брови, пытаясь понять, что кроется за ними. Что она задумала? Она, конечно, хотела убедить его в своей покорности, он не верил ей, но ему пока было не в чем упрекнуть ее. Она горда и стыдливо прячет свой взгляд.

«Ах, леди! Если бы ты была простой казацкой девкой, то я бы с радостью принял твое предложение, – подумал Тристан. Ибо еще никогда и ни к кому я не испытывал такого влечения!» Это чувство было столь внезапным, столь глубоко отозвалось в его душе… Он должен или обладать ею, или забыть о ней! «Но ведь она твой враг, – напомнил он себе. – А к врагу не стоит относиться, как к очаровательной женщине».

– Леди, – начал он, волнуясь. – Я не уверен в том, что хочу вас. Может быть в замке есть более привлекательная дама, которая могла бы предложить себя в качестве… выкупа?

– Что? – воскликнула она в негодовании. Ее глаза засверкали от гнева. Если бы они имели осязаемые острия, то давно бы пронзили его сердце, добрую сотню раз.

– Я не нахожу вас особенно привлекательной.

– Я вижу, что вы не склонны… – Она прервала себя и снова опустила глаза. – Лорд де ла Тер, мы говорим о милосердии. Мы говорим о тех людях, которые будут препятствовать вашему продвижению ценой собственной жизни и жизни ваших людей, они будут сражаться до тех пор, пока мы не договоримся о мире. Если вы даже ворветесь в замок, вы ничего не получите кроме трупов, крови и развалин. Вы сомневаетесь в этом? Вы все еще не понимаете, зачем я пришла сюда сегодня?