И все-таки нельзя сказать, что мы ровным счетом ничего не знаем об этрусском языке. Благодаря кропотливой работе ученых многих стран мира, в том числе русских и советских исследователей, мы достоверно знаем значение более полутораста этрусских слов и отдельные грамматические формы этрусского языка. Отчасти переведены краткие надгробные, посвятительные и некоторые другие надписи. Раскрыт смысл слов и грамматических форм, иногда словосочетаний и даже частей предложений в обширных текстах. Составлено представление о назначении и содержании длинных текстов, в частности «Загребской пелены».

Остановимся на том, как работал немецкий этрусколог К. Ольцша над толкованием «Загребской пелены». Из-за отсутствия настоящих билингв он предложил создать искусственную. Этот метод, названный билингвистическим, основан на предположении, что этруски устанавливали различные связи с другими италийскими племенами. Это должно было оставить след в этрусских памятниках.

Исходя из этой предпосылки, К. Ольцша приступил к толкованию «книги Мумии». К тому времени уже было известно, что это письменный памятник религиозного характера. К. Ольцша прежде всего поставил перед собой задачу определить, на какие части делится сохранившийся текст. И выделил главы, посвященные богам Крапу, Натунсу и другим.

Затем К. Ольцша сопоставил отдельные части книги и начал изучение ее конструкции. Он заключил, что это ритуальный текст, и, чтобы понять его строй, обратился к подобным текстам на умбрском языке. Исследователь был убежден, что религиозные литературные памятники строятся шаблонно, из часто повторяющихся формулировок, и потому их удобно сравнивать.

К. Ольцша пришел к выводу, что «Загребская пелена» является религиозным календарем, где собраны молитвы и просьбы, обращенные к богам, указаны дни, когда следует благодарить богов, и приведены правила Жертвоприношения.

Однако версия ученого не всеми была принята безоговорочно. Его упрекали в преувеличении сходства и между языками, и между формами памятников.

Таковы результаты применения комбинаторного метода.

Многократно пытались подобрать ключи к этрусскому языку с помощью этимологического метода. Какие только языки не использовались для толкования этрусского: древнееврейский, греческий, латинский, санскрит, кельтский, многочисленные языки Кавказа, финский языки жителей Южной Индии — дравидов, языки индейцев Америки, баскский, шумерский и, наконец, русский. Но все попытки проникнуть в тайну этрусского языка при помощи какого-либо известного ныне до сих пор не дали никаких результатов.

Недавно была предпринята еще одна попытка. Французский исследователь Э. Майани попробовал использовать албанский язык. Результаты сопоставления языков он изложил в книге «Этруски начинают говорить»! О родстве этрусского и албанского языков говорили давно. Еще более ста лет назад один яз ученых выпустил пухлый том о нравах, религии, обычаях, языке албанского народа. В нем сделано предположение, что албанцы — ближайшие родственники этрусков. Свою гипотезу он строил на созвучиях слов «туски» — латинское название этрусков, с «тосками» — наименование жителей юга Албании, а также «Тирана» — столица Албании с «тирренами» — греческое название этрусков. После этого не раз предпринимались попытки сблизить отдельные слова албанского и этрусского языков.

В начале XX века подытожили все попытки применения «албанского ключа» к расшифровке этрусского. Соглашаясь с тем, что в обоих языках есть много элементов сходства, автор итоговой работы Д. Буонамичи показывает, что прямое сопоставление этрусского и албанского языков неправомерно. Объяснить сходство можно двумя причинами: либо древним родством языков, либо существованием в далеком прошлом общего праязыка, от которого оба языка произошли.

Несомненно, албанский язык может помочь в раскрытии этрусского. Однако прямо сопоставить албанские и этрусские слова нельзя. Только реконструировав общую основу, можно сравнивать грамматические формы обоих языков.

Новая попытка прямого сопоставления этрусского и албанского языков, которую делает Э. Майани, изобретательная и остроумная, все же, по мнению советского ученого А. Кондратова, оказалась снова несостоятельной.

Наиболее распространенная ошибка исследователей, пытавшихся подобрать родственный этрусскому язык, была в том, что они устанавливали значение этрусских слов по внешнему созвучию со словами ключевого языка.

Смешанный комбинаторно-этимологический метод использовал для интерпретации этрусского языка В. Георгиев. Значения слов и морфем он определял, исходя из самого текста, то есть комбинаторным методом. А затем на базе установленных вполне достоверно значения и происхождения слов этрусского языка выявлял черты, общие с другими, предположительно родственными языками.

В. Георгиев пришел к выводу, что фонетическая структура этрусского языка очень похожа на структуру армянского. Это сходство он объясняет тем, что прародиной этрусков была область Трои — северо-западной части Малой Азии, где жили и фригийцы, от которых согласно античным данным произошли армяне. Ученый считает, что по своим характерным чертам этрусский язык — индоевропейский, хотя, аналогично хеттскому, и включает неиндоевропейские элементы.

И все же эта гипотеза не имеет достаточной аргументации для безоговорочного включения этрусского языка в индоевропейскую семью. Только дальнейшее накопление фактов решит этот вопрос.

Впереди у этрускологов гигантский скрупулезный труд, взлеты и неудачи, и… «вдруг билингва»!

А пока новые сообщения. Последнее появилось во втором (январском) номере бюллетеня Болгарского телеграфного агентства за 1976 год, в котором говорится, что академик В. Георгиев стал известен «открытием языковой истории человечества — прочтением этрусской письменности».

В заглавии — крылатое латинское выражение. Одно из великого множества. Чуть ли не каждый день мы употребляем эти выражения, считаем их своими, привычными и даже не задумываемся над тем, что родина их — Рим. А все потому, что они лаконичны, емки и бьют, как говорится, не в бровь, а в глаз. Ведь действительно нет науки без латыни.

Еще в средние века латынь была международным языком ученых и дипломатов. Сейчас латынь считается мертвым языком. В наши дни ни в одной стране мира нет такой общности людей, определенного народа, для кого латынь была бы разговорным языком.

Но этот язык не исчез бесследно. Напротив, ни одному языку, пожалуй, так не повезло. Он напоминает о себе во всех языках мира. Латынь — настоящий кладезь научной и технической терминологии, без нее не обходятся биологи, медики, филологи…

Почему именно научной и технической? В отличие от разговорной речи научная, как известно, требует большой точности. Там нужно не просто слово, а термин. В своей речи мы часто пользуемся словами, которые могут иметь несколько значений. Но в каком из значений употребляется в данный момент, например, слово насолить, мы понимаем из контекста. Наука с этим смириться не может. Она требует одного конкретного значения. Если уж применяется слово класс, то только в значении определенной ступени, разряда или группировки, например, класс млекопитающих.

Благодаря такой точности научная терминология доступна людям, разговаривающим на разных языках. Однозначное слово без особых трудностей переводится с одного языка на другой. Причем этим не обязательно заниматься людям. Перевод могут выполнить машины по заданной программе. Большое количество терминов заучит одинаково во многих языках, они международны. Возьмите хотя бы слова минимум, максимум, интернациональный, эффект, интерес. Им соответствуют подобные по содержанию и звучанию слова в английском, немецком, французском, испанском, польском и других языках. А все потому, что вышли они из латыни.

«О времена! О нравы!» — восклицаем мы, если в чем-то разочарованы или чем-то огорчены, нисколько не смущаясь тем, что эти слова впервые произнес римский сенатор Марк Туллий Цицерон, выступая с обличительной речью против Каталины.