имевшиеся у нее права. Вслед за тем банкирский дом приступил к синдицированию контрольного пакета акций этой компании. Его адвокат, выступая перед парламентской комиссией по делам подземных дорог в связи с другими вопросами, попросил снять с обсуждения заявку Объединенной лондонской о предоставлении ей концессии, что наносило серьезный удар планам Дрейка, лишая его возможности обеспечить через год сквозное движение по городу. Тогда Дрейк обратился в парламент с новым ходатайством о предоставлении концессии и на тот участок, на который в свое время подавала заявку Объединенная лондонская. Но, коль скоро этого пункта не было в первоначальном ходатайстве и на рассмотрение комиссии такой законопроект не вносился, адвокат Каупервуда опротестовал этот ход Дрейка и потребовал, чтобы ходатайство было отклонено. Так были погребены планы Дрейка.

Драматический эпилог этой борьбы двух столь выдающихся соперников был подробно описан как английской, так и американской прессой, а совет Лондонского графства, склонявшийся в пользу системы сквозного сообщения, удобной для жителей любой части Лондона, в восторженных тонах приветствовал победу Каупервуда: это, несомненно, человек большого ума и неоценимых качеств, он заслуживает самого благожелательного отношения.

Каупервуд, воспользовавшись такими настроениями, принялся усиленно рекламировать свое предприятие, которое, конечно же, принесет огромную пользу обществу. Его подземные дороги будут перевозить до двухсот миллионов пассажиров в год, все вагоны будут одного класса, и, следовательно, будет установлена единая цена за проезд — пять центов. Все линии будут связаны между собой, — вы сможете проехать в любую часть города, не выходя из-под земли! В руках Каупервуда метрополитен станет самым быстрым, дешевым и массовым средством сообщения!

Дела Каупервуда шли настолько блестяще, что он мог теперь уделять внимание не только приобретению новых акций и заботам о прибылях. Так, например, он купил за семьдесят восемь тысяч долларов картину Тернера «Огни на Темзе» и повесил ее у себя в кабинете — ради вящей рекламы.

52

Итак, Каупервуд преуспевал, и не подозревая о новой беде, готовой обрушиться на него. Гроза надвигалась со стороны Эйлин.

Вернувшись в Париж, Эйлин вновь закружилась в вихре развлечений, которые устраивали для нее Толлифер и его друзья. Но вскоре Мэриголд Брэйнерд заметила, что Эйлин слишком благосклонна к Толлиферу, — пожалуй, она в конце концов захочет женить его на себе! Нет, пора вмешаться и положить этому конец! Зная о зависимости Толлифера от Каупервуда, Мэриголд считала, что ей будет вовсе не трудно убрать с пути соперницу. Дело в том, что как-то вечером, во время поездки на яхте, Толлифер, выпив лишнее, рассказал ей обо всем. И вот при первом же удобном случае она начала действовать.

Это произошло на вечере, который Толлифер устроил в студии одного из своих друзей по случаю возвращения в Париж; Мэриголд, выпив больше, чем следовало, и заметив, как весело Эйлин флиртует с Толлифером, внезапно перешла в наступление.

— Если бы вы знали о вашем приятеле столько, сколько знаю я, вы, пожалуй, не стали бы таскать его повсюду за собой, — сказала она с язвительной усмешкой.

— Вам хочется сказать мне что-то неприятное, — спросила Эйлин, — так почему же не сказать этого прямо? К чему намеки и недомолвки? Или это в вас говорит ревность?

— Ревность?! Мне ревновать Толлифера к вам?! Нет, я просто знаю, почему он к вам так внимателен, вот и все!

— К чему это вы клоните? — гневно воскликнула Эйлин, пораженная этим неожиданным заявлением. — Говорите прямо, в чем дело! Или поищите для своей ревности какой-нибудь другой объект.

— Ревность?! Вот глупости! Вам, конечно, и в голову не приходило, что этот ваш усердный поклонник ходит за вами по пятам вовсе не ради ваших прекрасных глаз. Да и откуда, по-вашему, у него столько денег, чтобы тратить на ваши развлечения? Я знакома с ним много лет, и у него, как вам должно быть известно, никогда не было ни гроша.

— Нет, мне это неизвестно. А дальше что?

— Спросите мистера Толлифера, а еще лучше — вашего супруга. Он уж наверно может просветить вас на этот счет, — заключила Мэриголд и поспешно отошла от Эйлин.

Не на шутку взволнованная этим разговором, Эйлин тотчас вышла из комнаты, взяла накидку и вернулась к себе в номер. Разговор с Мэриголд не выходил у нее из головы. Толлифер! Как внезапно, как решительно ворвался он в ее жизнь! Ни гроша в кармане, а тратит так много! И с чего бы это Каупервуду так поощрять дружбу между ними? Он ведь даже приезжал в Париж на званый вечер, который они устраивали с Толлифером… И вдруг то самое страшное, что таилось в намеках Мэриголд, как ножом резнуло Эйлин: муж пользовался услугами этого человека, чтобы убрать ее с дороги! Она должна докопаться до истины, она должна знать.

Не прошло и часа, как Толлифер, заметив исчезновение Эйлин, позвонил ей по телефону, и она потребовала, чтобы он сейчас же к ней пришел: ей нужно немедленно с ним поговорить. Едва он вошел, грянула буря. Чья это была затея, чтобы он пригласил ее в Париж, оказывал ей столько внимания, тратил на нее столько денег? Кто это придумал — ее муж или он сам?

— Что за вздор! — запротестовал Толлифер. — Чего ради я стал бы тратить на вас деньги, если бы вы мне не нравились?

— Но я слышала, что у вас нет собственных средств и никогда их не было, — возразила Эйлин. — Да и вообще, чем вы, собственно, зарабатываете деньги? Служите на побегушках у тех, кто может тратить все свое время на развлечения и не желает заботиться о всяких обременительных мелочах?

Это оскорбление поразило Толлифера в самое сердце: Эйлин ставит его на одну доску с прислугой!

— Это неправда, — еле слышно сказал он.

Но что-то в его тоне заставило Эйлин усомниться в искренности этих слов, и гнев ее вспыхнул с новой силой. Подумать только, чтобы человек мог так низко пасть! И она, жена Фрэнка Алджернона Каупервуда, по воле своего коварного мужа стала жертвой таких интриг! Теперь все знают, что она — нелюбимая жена, до того постылая и ненавистная, что муж вынужден нанимать кого-то, лишь бы отделаться от нее.

Но подождите! Вот сейчас, не сходя с места, или уж в крайнем случае завтра, она отплатит этому паразиту и обманщику, а заодно и своему супругу! Она не позволит, чтобы с нею так обращались! Какой позор! Нет, она этого не потерпит. Сейчас же, сию минуту она выставит этого Толлифера за дверь. А Каупервуду телеграфирует, что ей известны его интриги и что она больше знать его не желает! Она возвращается в Нью-Йорк и будет жить в своем доме, а если он попытается последовать за нею, она подаст на него в суд и разоблачит в газетах. Наконец-то она раз и навсегда избавится от этого негодяя, от этого лжеца и изменника!

— Уходите! — крикнула она Толлиферу. — Довольно с меня ваших услуг. Я сейчас же возвращаюсь в Нью-Йорк, и попробуйте только еще когда-нибудь попасться мне на глаза или надоедать мне. Уж я позабочусь, чтобы все узнали, что вы собой представляете! Отправляйтесь к мистеру Каупервуду — может быть, он найдет для вас более пристойное занятие!

Она подошла к двери и настежь распахнула ее перед Толлифером.

53

В то время как в Париже происходили описанные выше события, Беренис, продолжавшая по- прежнему жить в Прайорс-Кове, внезапно оказалась в центре внимания местного общества, — ее то и дело знакомили с новыми людьми, со всех сторон сыпались приглашения на званые обеды и вечера, — словом, успех превзошел все ее ожидания. Беренис сознавала, что немалой долей этого успеха она обязана

Вы читаете Стоик
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату