занимающий такое положение, стоящий во главе такого огромного дела, хладнокровно спрашивать, почему это меня волнует? Разве речь идет не о счастье моей дочери? Почему я волнуюсь? Моя дочь — девочка, только что выросшая из коротких платьиц и совершенно не знающая жизни! И вы осмеливаетесь говорить мне, что она сама подала вам такую мысль! О низкий негодяй! Подумать только, что я могла так ошибиться в человеке! Это вы обманули меня вашими вкрадчивыми манерами и вашими разговорами о счастливой семейной жизни! Не понимаю, как я не догадалась раньше, видя вас так часто без жены. Я должна была бы понять. Я и догадывалась, бог мне свидетель, но закрывала на это глаза. Меня обманула ваша мнимая порядочность. Я нисколько не виню бедняжку Сюзанну, я виню только вас. Вы обманщик, негодяй! И себя виню за свою глупость! Но я достаточно наказана.

Юджин только смотрел на нее и барабанил пальцами по столу.

— Но я пришла сюда не за тем, чтобы спорить с вами, — продолжала миссис Дэйл. — Я пришла сказать, что вы никогда больше не должны видеться с моей дочерью, ни разговаривать с ней, ни показываться там, где вы могли бы ее встретить, хотя могу вас уверить, что ноги ее не будет там, где будете вы. Очень скоро для вас будут закрыты двери всякого порядочного дома, об этом уж я позабочусь! Если вы сейчас же не дадите мне слово никогда больше не видеться с ней и не писать ей, я пойду к мистеру Колфаксу, с которым, как вам известно, я лично знакома, и все расскажу ему. Я убеждена, что, узнав о ваших прежних похождениях и о том, как вы намеревались поступить с моей дочерью, невзирая на положение вашей жены, он недолго пожелает пользоваться вашими услугами. Я пойду к мистеру Уинфилду, моему старому другу, и ему тоже все расскажу. Вам без всякого шума закроют доступ в общество, и моя дочь при этом нисколько не пострадает. Она так молода, что если история эта выплывет наружу, вся вина падет на вас. Миссис Витла рассказала мне вчера про ваше безобразное поведение. Вы рассчитывали сделать Сюзанну своей четвертой или пятой жертвой. Так нет же, это вам не удастся. Вы еще не знаете, что такое оскорбленная мать, — теперь вы это узнаете. Попробуйте поступить мне наперекор, если посмеете! Я требую, чтобы вы немедленно написали Сюзанне прощальное письмо, тут же, не сходя с места. Я лично передам его.

Юджин саркастически улыбнулся. Упоминание об Анджеле взбесило его. Миссис Дэйл была у них дома, и Анджела ей все выложила про него, про его прошлое. Какая низость! Ведь она все-таки его жена! Только сегодня утром она умоляла его, заклиная своей любовью, не бросать ее и ни единым словом не обмолвилась о посещении миссис Дэйл. Любовь, любовь! Хороша любовь, нечего сказать. Ведь он немало сделал для Анджелы, — могла бы она проявить хоть чуточку великодушия в такую трудную минуту, даже если это и тяжело ей.

— Написать вам официальное заявление о своем отказе от Сюзанны, не так ли? — сказал он с кривой усмешкой. — Какой абсурд! Разумеется, я этого не сделаю! Что же касается вашей угрозы пожаловаться мистеру Колфаксу, то я уже слышал ее от миссис Витла. Прошу вас, вот дверь. Его кабинет шестью этажами ниже. Если угодно, я велю курьеру проводить вас. Расскажите все мистеру Колфаксу, и вы увидите, много ли потребуется времени, чтобы это стало известно всем. Можете идти также к мистеру Уинфилду. Мне нет дела ни до него, ни до мистера Колфакса! Если вам хочется, чтобы об этой истории заговорили, тогда идите. Она получит широкую огласку, могу вас уверить. Я люблю вашу дочь. Я не могу жить без нее. Я буквально схожу по ней с ума. — Юджин встал. — И она любит меня, так по крайней мере, мне кажется. Во всяком случае я все ставлю на эту карту. С точки зрения любви моя жизнь была пуста. Я никогда не любил по-настоящему. А теперь я безумно люблю Сюзанну Дэйл. Я ни о чем и ни о ком, кроме нее, не в состоянии думать. Если бы вы способны были посочувствовать человеку, никогда не знавшему счастья, изголодавшемуся по любви, не нашедшему идеала ни в одной женщине, вы бы отдали мне вашу дочь. Я люблю ее, люблю! Ко всем чертям! — Он стукнул кулаком по столу. — Я на все готов ради нее! Если только она согласится быть моей, пусть Колфакс подавится своей службой, а Уинфилд — своей строительной компанией. А вы можете взять себе все ее деньги, если ей угодно будет вам их отдать. Я могу уехать за границу и там заработать на жизнь своей кистью. Я так и сделаю. Так поступали до меня многие американцы. Я люблю ее, слышите? Я люблю ее, и можете не сомневаться, что она будет моей! Вам не удастся помешать мне. У вас не хватит ума, не хватит сил, не хватит находчивости, чтобы противостоять этой девушке! Она сильнее, она благороднее вас. Она выше всех современных понятий об обществе и жизни. Она любит меня и хочет быть моей, — она идет на это по доброй воле, свободно, с радостью. Найдете ли вы что-нибудь подобное в вашем высшем обществе с его мелкотравчатыми мыслями и чувствами? Вы говорите, что меня ждет изгнание? Но какое мне дело до вашего общества? До этого сборища пошляков, безмозглых ничтожеств, беззастенчивых грабителей, шулеров, воров, блюдолизов… Недурная компания! Мне смешно, что вы явились сюда с таким величественным видом читать мне нотацию. Какое мне до вас дело? Когда я познакомился с вами, вы показались мне совершенно другим человеком, не такой ограниченной мещанкой. Но вы нисколько не лучше всех остальных, вы такая же покорная раба предрассудков и условностей. Ну что ж, — он щелкнул пальцами чуть ли не перед самым носом миссис Дэйл, — делайте все, что вам вздумается! Все равно Сюзанна будет моей! Она сама придет ко мне. Она на вас не посмотрит. Бегите к Колфаксу! Бегите к Уинфилду! Ничто вам не поможет. Она моя. Она по праву моя. Сюзанна — человек в полном смысле этого слова. Само провидение послало ее мне. И она будет принадлежать мне, хотя бы мне пришлось сокрушить и вас, и вашу семью, и себя самого, и всех, кто станет мне поперек дороги. Она будет принадлежать мне! Она моя! Моя! — Он конвульсивно выбросил вперед руку. — А теперь идите и делайте все, что вам угодно! Слава богу, я нашел хоть одну женщину, которая знает, что значит жить и любить! И она принадлежит мне!

Миссис Дэйл смотрела на него в изумлении, не веря своим ушам. Уж не сошел ли он с ума? Неужели он действительно так любит? До чего же Сюзанна вскружила ему голову! Вот странно. Она никогда не видела его таким. Она никогда не подумала бы, что он способен на такое чувство. Он всегда был такой спокойный, улыбающийся, мягкий, остроумный. А тут, — откуда взялся этот трагизм, этот огонь, эта страсть, эта жажда любви? Глаза его горели, видно было, что этот человек способен на все. Он, должно быть, действительно любит.

— О, зачем вы хотите причинить мне столько горя? — захныкала она вдруг. Лишь на одно мгновение прониклась она его душевной болью, и в ней заговорило сочувствие. — Зачем вы вторглись в мою семью и пытаетесь ее разрушить? На свете сколько угодно женщин, которые рады будут полюбить вас, сколько угодно женщин, которые больше подходят вам и по годам и по темпераменту, чем Сюзанна. Она не понимает вас. Она сама себя не понимает. Она просто девочка — глупенькая влюбленная девочка. Это какой-то гипноз. О, зачем вы добиваетесь ее? Вы, который настолько старше, настолько опытнее! Откажитесь от нее! Я совсем не хочу идти к мистеру Колфаксу. Я совсем не хочу довериться мистеру Уинфилду. Я это сделаю в крайнем случае, но я не хочу этого. Я всегда была самого высокого мнения о вас. Я знаю, что вы незаурядный человек. Так помогите же мне восстановить мое уважение, мое доверие к вам. Я, может быть, не забуду, но я прощу. Вероятно, вы и в самом деле несчастливы в семейной жизни. Мне очень жаль вас. Я совсем не хочу вам мстить. Я не хочу делать ничего, что могло бы привести к тяжелым для вас последствиям. Я только хочу спасти бедняжку Сюзанну. О, прошу вас! Пожалуйста! Я ее так люблю! Вы едва ли в состоянии понять мои переживания, переживания матери! Как бы сильна ни была ваша любовь, вы не можете не считаться с другими. Истинная любовь великодушна. Я знаю, что Сюзанна упряма и своевольна и сейчас готова на все. Но она изменится, если вы ей поможете. Если вы ее действительно любите, если в вас есть хоть капля сострадания ко мне, если вам хоть сколько-нибудь дороги ее и ваше собственное будущее, откажитесь от ваших планов и верните ей свободу. Скажите ей, что вы ошиблись. Напишите ей сейчас же. Объясните, что вы не решаетесь на такой шаг, так как это значило бы навлечь бесчестие на меня, на нее и на вас, и потому вы отказываетесь от нее. Скажите, что вы решили подождать, пока время не вернет вам свободу — если это вам действительно суждено, — и дайте ей возможность самой судить о том, не найдет ли она счастье без вас. Неужели вы решитесь погубить такое невинное существо? Ведь она так молода, так неопытна. Если вы знаете, что такое жизнь, если вы способны хотя бы на малейшее уважение и внимание к другим, умоляю вас, умоляю как любящая мать — откажитесь от Сюзанны!

Слезы выступили у нее на глазах, она тихо заплакала, спрятав лицо в платок. Юджин озадаченно смотрел на нее. Что он делает? На что идет? Неужели он такой дурной человек, каким его изображают? Может быть, он в самом деле обезумел? Или вовсе лишен сердца? Горе миссис Дэйл и Анджелы, угрозы рассказать о его поведении Колфаксу и Уинфилду — все это на мгновение отрезвило его. Словно яркая вспышка молнии вдруг озарила окружавший его мрак. На секунду в нем заговорило сочувствие: он понял,