– Она говорила вам это?

– Да, сэр.

– А в то время, когда она переезжала от Ньютонов, – вы ведь слышали все, что говорили об этом свидетели, – вы не уговаривали ее, не старались любым способом, обманом или какими-нибудь доводами убедить ее переехать от них?

– Нет, сэр. Она сама захотела переехать. Она только просила, чтобы я помог ей найти комнату.

– Попросила, чтобы вы помогли найти комнату?

– Да, сэр.

– А почему, собственно?

– Потому, что она не очень хорошо знала город и думала, что я, может быть, посоветую ей, где найти хорошую, не слишком дорогую для нее комнату.

– И вы указали ей комнату, которую она сняла у Гилпинов?

– Нет, сэр. Я ей никаких комнат не указывал. Она нашла ее сама. (Это был в точности заученный им ответ.)

– А почему же вы ей не помогли?

– Потому что я был занят по целым дням и почти все вечера. И потом я думал, что ей самой лучше знать, чего она хочет, – у каких людей поселиться и все такое.

– А вы сами когда-нибудь бывали в доме Гилпинов до того, как она туда переехала?

– Нет, сэр.

– Были у вас с нею до ее переезда какие-нибудь разговоры о том, какую именно комнату ей следует снять – с каким входом и выходом, насколько уединенную и прочее?

– Нет, сэр, я никогда с ней об этом не говорил.

– И никогда не настаивали, к примеру, чтобы она сняла такую комнату, куда вы могли бы проскользнуть и откуда могли бы выйти ночью или днем, никому не попадаясь на глаза?

– Никогда. И, кроме того, в этот дом очень трудно было войти и очень трудно выйти незаметно.

– Почему же?

– Потому что дверь ее комнаты была рядом с Парадной дверью, через которую все входили и выходили, и каждый мог заметить чужого человека. (Этот ответ тоже был заучен наизусть.)

– Но вы ведь все-таки пробирались в дом потихоньку?

– Да, сэр… то есть, видите ли, мы оба с самого начала решили, что, чем меньше нас будут видеть вместе где бы то ни было, тем лучше.

– Из-за того фабричного правила?

– Да, сэр, из-за того правила.

За этим последовал рассказ о различных затруднениях с Робертой, причиной которых было появление в его жизни мисс X.

– Теперь, Клайд нам придется поговорить немного о мисс X. По договоренности между защитой и обвинением, – основания для этого вам, господа присяжные, разумеется, понятны, – мы можем лишь слегка затронуть эту тему, поскольку речь идет о совершенно ни в чем не повинной особе, чье настоящее имя нет никакой надобности здесь называть. Но некоторых фактов придется коснуться, хотя мы будем обращаться с ними возможно деликатнее – столько же ради той, что жива и ни в чем не виновата, сколько и ради покойной. И я уверен, что мисс Олден согласилась бы с этим, будь она жива. Так вот, относительно мисс X, – продолжал Джефсон, обернувшись к Клайду. – Обе стороны уже признали, что вы познакомились с нею в Ликурге примерно в ноябре или декабре прошлого года. Верно это?

– Да, сэр, это верно, – грустно ответил Клайд.

– И вы тотчас безумно влюбились в нее?

– Да, сэр. Это правда.

– Она богата?

– Да, сэр.

– Красива? Это, я полагаю, признано всеми, – прибавил Джефсон, обращаясь к суду в целом и вовсе не ожидая ответа Клайда, но тот, в совершенстве вымуштрованный, все же ответил:

– Да, сэр.

– В то время, когда вы впервые встретились с мисс X, вы двое – вы и мисс Олден, хочу я сказать, – уже вступили в незаконную связь, о которой шла речь?

– Да, сэр.

– Тогда, принимая все это во внимание… нет, вот что, одну минуту, я сперва хочу спросить вас о другом… дайте сообразить… Скажите, когда вы встретились с мисс X, вы все еще любили Роберту Олден?

– Да, сэр, я любил ее.

– До этого времени вы никогда не чувствовали, что она становится вам в тягость?

– Нет, сэр.

– Ее любовь и дружба были вам так же дороги и отрадны, как и прежде?

– Да, сэр?

Говоря это, Клайд вспоминал прошлое, и ему казалось, что он сказал чистую правду. Да, правда, как раз перед встречей с Сондрой он действительно был очень спокоен и счастлив с Робертой.

– А скажите, до встречи с мисс Х были у вас с мисс Олден какие-нибудь планы на будущее? Вы же, наверно, задумывались над этим, – так?

– Н-не совсем (и Клайд нервно облизнул пересохшие от волнения губы)… Видите ли, я вообще ничего не обдумывал заранее, то есть ничего плохого для Роберты… И она, конечно, тоже ничего такого не думала. Просто нас с самого начала несло по течению. Наверно, так вышло потому, что мы были очень одиноки. У нее в Ликурге никого не было, у меня тоже. И тут еще это правило, – из-за него я нигде не мог бывать с нею… а уж когда мы сблизились, так все и пошло само собой, и мы не очень задумывались над этим – ни она, ни я.

– Вы просто плыли по течению, потому что пока с вами ничего не случилось и вы не думали, что может случиться? Так?

– Нет, сэр. То есть да, сэр. Так оно и было. – Клайд ужасно старался безукоризненно повторить эти много раз прорепетированные и очень важные ответы.

– Но должны же вы были о чем-то думать, кто-нибудь один или вы оба. Ведь вам был двадцать один год, а ей двадцать три.

– Да, сэр. Мне кажется, мы… кажется, я думал иногда.

– Что же именно вы думали? Не припомните?

– По-моему, да, сэр, я помню. То есть я знаю точно, я иногда думал, что если все пойдет хорошо и я начну побольше зарабатывать, а она найдет работу в другом месте, то я смогу всюду бывать с ней открыто, а после, если мы с ней будем все так же любить друг друга, можно будет и пожениться.

– Вы в самом деле думали тогда, что женитесь на ней?

– Да, сэр. Определенно думал – именно так, как я сказал.

– Но это было до того, как вы встретили мисс X?

– Да, сэр, это было раньше.

(«Здорово сделано!» – язвительно заметил Мейсон на ухо сенатору Редмонду.

«Великолепный спектакль», – театральным шепотом ответил Редмонд.)

– А говорили вы ей на этот счет что-нибудь определенное? – продолжал Джефсон.

– Нет, сэр, не помню… Как будто ничего определенного не говорил.

– Что-нибудь одно – либо говорили, либо нет. Что же именно?

– Да, право же, ни то, ни другое. Я часто говорил, что люблю ее и хочу, чтобы мы всегда были вместе, и надеюсь, что она никогда меня не оставит.

– Но вы не говорили, что хотите на ней жениться?

– Нет, сэр, что хочу жениться, не говорил.

– Так, так, хорошо… А она? Что она говорила?

– Что она никогда меня не оставит, – с усилием, несмело ответил Клайд, вспоминая последний крик Роберты и ее последний взгляд. И, достав из кармана платок, он принялся вытирать лицо и ладони,