конце концов, не могла же я вас бросить в океане!

– Все равно спасибо, Кимберли.

Он произнес ее имя каким-то особенным тоном, Кимберли даже стало неловко. Ей показалось, что их отношения теперь стали какими-то другими.

Глупости! – одернула она себя. Что ты еще хочешь? Мы ведь вместе такое пережили! Конечно, он теперь имеет полное право называть меня по имени. Как, впрочем, и я его.

– Жар спал? – спросила она через несколько минут.

– Мне кажется, да, – неуверенно ответил Ричард.

– Можно, я посмотрю?

Кимберли подошла к нему и положила руку ему на лоб. И вдруг увидела лицо Ричарда. Она не сдержалась и вскрикнула.

– Что с вами? – удивленно спросил Ричард.

– Боюсь, к людям нам путь заказан. Вы бы видели, что с вашим лицом.

– Судя по тому, как у меня все болит, это не самое приятное зрелище. – Ричард попробовал улыбнуться, но скривился от боли.

– Надо сейчас же осмотреть ваши раны и продезинфицировать их! – решительно сказала Кимберли.

– Но… – начал было спорить Ричард.

– Не пререкайтесь! Вы и так сделали все по-своему! А теперь, будьте добры, замолчите и потерпите несколько секунд. Иначе как я смогу обработать эти ссадины? Кстати, у вас ужасная рана на затылке.

– Меня оглоушили.

– У бандитов дурацкая привычка бить по голове! – согласилась Кимберли, ощупав собственный затылок и только сейчас осознав, какая огромная у нее шишка там.

– Вам тоже досталось… – расстроенно сказал Ричард.

– У меня только пара синяков и шишка. Лучше мы займемся вашими травмами. Особенно той, которая на затылке. Ее обязательно нужно обработать!

– Чем? – поинтересовался Ричард.

– Не зря же я потребовала, чтобы мы взяли с собой аптечку! Садитесь сюда.

Кимберли указала на небольшой холмик. Если Ричард будет сидеть на нем, она даже сможет со всех сторон осмотреть его. Ведь, вероятно, досталось не только его лицу.

– И, если вас не стеснит, будьте добры снять рубашку и брюки, – добавила Кимберли.

– Только если это не стеснит вас! – отозвался Ричард.

Он разделся, и Кимберли невольно залюбовалась его подтянутой и стройной фигурой.

– Давайте начнем с лица, – почему-то покраснев, сказала она.

Только когда Кимберли начала обрабатывать ссадины и раны Ричарда йодом, она поняла, насколько сильно он пострадал. Казалось, на его теле не было ни одного места без синяка или царапины. Кимберли очень боялась причинить ему боль и поэтому долго обрабатывала раны.

В последнюю очередь Кимберли занялась раной на затылке. Как она и предполагала, дело обстояло весьма серьезно, но Ричард, даже если ему и было больно, не проронил ни звука за всю операцию.

Когда Кимберли закончила, он сказал:

– У вас удивительно нежные руки.

Он взял руку Кимберли в свою большую и крепкую ладонь и поднес к губам. Кимберли не сразу поняла, что он хочет сделать. Ричард наклонился и поцеловал раскрытую ладонь ее руки. От прикосновения его шершавых потрескавшихся губ по телу Кимберли прошел озноб. Она вырвала руку и отошла подальше от Ричарда.

– Простите, Кимберли, – сказал он растерянно, – я просто хотел поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.

– Надо закрыть рану на затылке повязкой, – сказала Кимберли и удивилась тому, что ее голос дрожит. Она начала суетливо искать, что можно пустить на бинт.

– Может быть, моя рубашка подойдет? – спросил Ричард.

Кимберли посмотрела на то, что осталось от еще одной жуткой рубашки, теперь уже с пальмами, и недовольно скривилась. И не только от того, что ей ужасно не нравился стиль одежды Ричарда. Сама рубашка была настолько грязной, что нельзя было даже думать о том, чтобы перевязать ею рану.

Кимберли раздумывала несколько секунд.

– Вы сможете найти что-нибудь достаточно острое, чтобы разрезать ткань? – спросила она Ричарда.

– Я уже нашел отличный острый камень.

Кимберли сняла свой легкий пиджак и осталась в тонкой шифоновой блузке.

– Значит, вы вполне можете отрезать от него рукава, – сказала она Ричарду, отдавая ему свой пиджак.

– Зачем? – удивился он.

– Мне надоел этот фасон! – сердито ответила Кимберли. – Будете вы когда-нибудь поступать так, как я прошу, ничего не спрашивая?!

Ричард пожал плечами и принялся за работу. Вскоре вместо пиджака у Кимберли в руках оказалась безрукавка с бахромой в стиле кантри.

– Вы развели костер, чтобы погреться, или придумали, что мы можем съесть? – поинтересовалась Кимберли, принимая из рук улыбающегося Ричарда свой бывший пиджак.

Он улыбнулся.

– Нет, греться мне не хочется, я собирался приготовить мидии. Мне почему-то показалось, что вы не будете есть их сырыми. Хотя я не уверен, что вы их и в жареном виде будете есть. Но больше ничего нет. – Ричард огорченно развел руками.

– Я так голодна, что буду есть даже медуз, но они совершенно не питательны. Раз уж у вас есть занятие, я думаю, вы не обидитесь, если я вас покину на несколько минут.

Кимберли развернулась и пошла к океану. Она зашла за дюну и сняла с себя блузку, накинув от палящего солнца усовершенствованный пиджак. Блузку Кимберли прополоскала в океане и на всякий случай облила водой из бутылки. Вскоре она вернулась к Ричарду, который боролся с устрицами: они или сгорали, или вообще не открывались.

Кимберли покачала головой, глядя издалека на эту сцену. Она нашла большой плоский камень, сложила на него устриц и поставила возле костра. Ричард смущенно пробормотал слова благодарности.

– Разрежьте на тонкие полоски блузку, пока я буду жарить устриц, – попросила она Ричарда, выделив интонацией слово «я».

– Вы решили обновить весь свой гардероб? – поинтересовался Ричард.

– Режьте, – сказала ему Кимберли с упреком.

Вскоре у Ричарда в руках оказалась гора бледно-голубых полосочек.

– Отлично! – воскликнула Кимберли, у которой уже открылись все устрицы. – Полейте мне на руки, и я сейчас вам перевяжу голову.

– Так вы решили пустить свою блузку на бинты?!

– Именно. Блузка была под пиджаком, поэтому она чище вашей рубашки, к тому же я находилась в плену всего сутки.

Вскоре на голове у Ричарда появилось странное сооружение из шелковых ленточек. Кимберли с удовольствием осмотрела повязку. Конечно, выглядела она странно, но зато теперь можно было надеяться, что инфекция не попадет в рану.

– А теперь давайте завтракать! – весело предложила она.

– Знаете, – сказал Ричард, скривившись после первой же устрицы, – а у меня во рту почему-то вкус бульона!

– Как же я могла забыть! – воскликнула Кимберли.

Она вскочила и бросилась к узелку. Достав оттуда термос, она открыла его и понюхала содержимое. Бульон не испортился.

– Давайте пейте! – велела она, подавая Ричарду термос. – И будьте добры выпить все до конца, –