необходимого воздуха для Юга. Он видел лишь одно: два федеральных крейсера находятся от него на самом опасном расстоянии, и возможности каким-либо маневром обойти их у «Бесстрашного» нет.

– Полный вперед! – передал он приказ всей команде и сам взялся за штурвальное колесо. Горячий пот струился у него по спине, заливал глаза и лоб, но он не видел вокруг уже ничего, кроме двух неприятельских кораблей, неминуемо приближающихся к идущему на полной скорости «Бесстрашному».

– Идем прямо на них, кэпт'н? Так оно вернее, – одобрил его Мак-Фарланд, значительно почесав бороду.

– Уходите, уходите вниз! – прокричал он старику, не отводя взгляда от сужающегося пространства между «Бесстрашным» и двумя крейсерами. Шотландец, не говоря больше ни слова, опустился на палубу тут же около рубки.

В этот момент раздался сигнал с одного из вражеских судов: «Приказываю остановиться, иначе открываем огонь на поражение!»

– У меня сегодня нет времени разговаривать с вами! – любезно ответил Дивон в переговорное устройство. – Да и желания тоже.

С ближайшего крейсера в ту же минуту раздался оглушительный пушечный выстрел, следом за ним еще и еще, а Дивон все гнал «Бесстрашного» к узкой полоске воды, кипевшей пеной между двумя неприятельскими судами.

– Еще раз приказываю остановиться! – послышался голос, но «Бесстрашный» уже проскочил между крейсерами и теперь удалялся от них на полном ходу. Дивон видел высыпавших на палубу матросов федеральных судов, но их корабельные пушки уже прекратили стрельбу, абсолютно бесполезную на таком расстоянии, и «Бесстрашный», сопя, как огромная свинья, продолжал стремиться вперед, оставляя позади обескураженных врагов.

Пулей промчался он мимо них на север, и пока федераты смогли завести машины, пока развернулись, пока дали полный ход, корабль конфедератов был уже недосягаем.

Меньше чем через час Дивон спустился в свою каюту и был больно поражен жалким видом Сисси, хотя о ее состоянии ему регулярно докладывал стюард, приносящий детям и Фелисити еду. Девушка была права, опасаясь, что больная не дотянет до встречи с матерью. Он ласково похлопал девочку по прозрачной руке, безвольно лежавшей поверх шерстяного одеяла, и обратился к сидящей у постели Фелисити:

– Могу я поговорить с вами наедине?

Девушка взглянула на Эзру, сидящего на полу у окна и развлекавшего малышку рисованием забавных картинок.

– Не думаю, что это будет благоразумным, – тихо ответила она, помня, как и чем обернулось их вчерашнее уединение… да и не только вчерашнее.

Глаза капитана потемнели.

– Ну что ж. А я хотел обсудить с вами еще раз тот груз, который сможет предложить нам ваш отец.

Девушка растерянно заморгала.

– Вы можете просить любой груз, кроме оружия, разумеется. Его он не даст все равно.

– Просить я не буду ничего.

– Но лекарства… лекарства он, конечно, даст сам… опиум, морфий, хинин… Он все вам даст, если только…

– Если я пойду на риск, – закончил Дивон, едва не сказав вместо этого «если я поверю вам». – В таком случае, мы направляемся в Нью-Йорк.

Забыв о присутствующих в комнате детях, Фелисити вскрикнула и бросилась на шею капитану Блэкстоуну.

Плавание в логово врага – порт Нью-Йорк – оказалось куда проще, чем прорыв блокады в Чарлстоне. По крайней мере, Дивону так показалось. Прилив был высокий, и они легко прошли отмель Сэнди-Хук, а спустя некоторое время миновали и Форт-Лафайетт. Дивон полностью положился на свою морскую удачу.

Все дни после удивительного спасения «Бесстрашного» у Нассау вся его команда была загружена до предела. Надо было соскрести с его бортов гордое имя, заменив его «Морским Ястребом» – именем пиратского предка. Благодаря кузену Стивену, корабль Дивона ходил под британским флагом, и стоило весьма небольших хлопот изменить все записи и регистрацию в бортовом журнале на английский манер. На всем корабле воцарился дух законности и порядка, да и сам он, выкрашенный в тускло-зеленый цвет, казался теперь олицетворением покорности и послушания закону. Груз в виде хлопка тоже был совершенно легальным; оплаченный в таможнях южный хлопок являлся желанным товаром в союзных портах и одобрялся даже самыми непримиримыми аболиционистами, ибо, в отличие от Англии, уже перестроившей свои фабрики на обработку сырья из Египта и Индии, североамериканские предприятия остро нуждались в хлопке именно с Юга.

Ни для кого не было секретом, что этот хлопок, из-за которого Дивон и его команда рисковали жизнью, будет на Севере продан за бесценок и на нем неплохо наживутся все те же янки. Дивон тоже знал это, но продажа хлопка была единственной возможностью хотя бы чем-то помочь задыхающимся Южным штатам.

– Как странно возвращаться морем… – растерянно бормотала Фелисити, выйдя на палубу, чтобы найти Дивона. Обнаружив его, в конце концов, склоненным на поручни и наблюдающим за внутренней гаванью, она и совсем смешалась. Он оглядел ее с головы до ног печальным бездонным взором, и девушка пожалела о том, что вышла наверх, ибо в глазах его, сиявших от любви, можно было прочесть также разочарование и неверие.

Наконец Фелисити решилась заговорить:

– Я так благодарна вам за то, что вы согласились отвезти меня обратно…

– Я делаю его отнюдь не для вас. – Дивон поспешно перевел взгляд на оживленную гавань, чтобы девушка не успела понять, что он лжет. Капитан «Бесстрашного» предпринял это весьма рискованное путешествие именно из-за нее и детей, прикрывая это возможностью получить медикаменты и припасы. Увы, о втором обстоятельстве он был вынужден постоянно себе напоминать.

– И для начала нам придется немного подурачить портовые власти, – немного погодя продолжил он уже менее сурово. – Мы с вами высадимся на берег и…

– А дети?

– Они пока останутся на борту. – Дивон вовсе не хотел поступать так жестоко, но это был единственный шанс хотя бы немного подстраховать команду. Бог знает, что может произойти с ними, окажись они захваченными на вражеской территории. Возможно, самое лучшее, что их ожидает, это отдых до окончания войны в одном из лагерей для военнопленных.

– Но как же Сисси… – начала было Фелисити, тут же, впрочем, бесцеремонно оборванная капитаном.

– Дети покинут «Морской Ястреб» только после подписанного обеими сторонами соглашения! – Тон его не оставлял никакой возможности для возражений. – Если я смогу справиться с этим делом один, вы побудете с ними… в качестве дополнительной страховки.

Лицо Фелисити залила краска обиды.

– Но ведь я дала вам слово относительно того, что меня обменяют на дорогостоящий груз!

Дивон изогнул бровь, но не сопроводил это движение, как обычно, насмешливой ухмылкой.

– Простите мою прямоту, но ваше слово, увы, не всегда честно.

На этот раз Фелисити смертельно побледнела.

– Я уже объяснила вам свою ложь. Дети…

– И снова вы лжете.

– Нет! – Девушка вперила взгляд в свои стиснутые пальцы. – Я должна вернуть их матери, и этого я никогда не скрывала. Как не таила и свою заботу о них. – В смутной надежде, что он поймет правду по глазам, Фелисити вскинула ресницы. – Но дело в том, что… я люблю вас, Дивон Блэкстоун! – Голос ее пресекся. – И никогда, слышите, никогда я не делала и не сделаю ничего, что бы могло повредить вам!

Дивон утонул в ярком сиянии ее синих глаз и последним усилием воли отвел за спину руки, чтобы не схватить девушку немедленно в объятия.