Джек от неожиданности чуть не покраснел.

— Можно и так сказать. — Когда она перестанет удивлять его?

— Я знаю, люди нуждаются в продолжении рода. Этот инстинкт подобен сношениям животных.

— Кровь Христова! Женщина! При чем тут продолжение рода? Вот уж чего я совсем не хочу.

— А ты чувствуешь подобное в отношении всех женщин?

— Что подобное?

Он уже почти отчаялся что-либо объяснить и что-либо понять, затем почесал в затылке и продолжил:

— Ну да. То есть нет. Не ко всем. — Помолчав, признался: — Ну, ко многим.

— Понятно.

— Пират я или кто?

— Да-да, разумеется.

Господи, он что, извиняется за то, что его тянет к другим женщинам? Похоже, ей это не очень понравилось. А чего она ожидала? Если уж быть совершенно откровенным, то следовало признаться самому себе, что к ней он, и правда, испытывал особенное притяжение. По всей видимости, потому, что она была вне его досягаемости. Чем еще это можно объяснить? Ведь Миранда совсем не походила на других. Женщины обычно понимают малейший намек на чувства, вожделеют его столь же откровенно, как он их, и сами идут ему навстречу.

— Я понимаю, — протянула Миранда скорее как бы про себя. Она не могла сдержать себя, но совершенно вразрез с доводами логики и рациональным мышлением, ей была очень неприятна сама мысль о других женщинах рядом с ним. Абсолютно точно, что она никогда не испытывала ничего подобного к другим мужчинам. Может быть, потому, что все они были гораздо старше ее. Миранда раньше всегда восхищалась мужским умом, а не тем, как блестит на солнце бронзовая от загара кожа. Ни у кого прежде она не видела золотой серьги в ухе, которая была бы совершенно одного цвета с волосами. Миранда опустила голову и стала рассматривать землю, но Джек взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.

— Что ты понимаешь?

— Насчет воспроизведения, продолжения рода и сово…

— Откуда ты это знаешь? — поспешил он перебить ее.

До того, как они затеяли этот глупейший разговор, он готов был поспорить на всю свою долю добычи, что она вообще наивна и тем более невинна. Но сейчас…

Глаза ее вдруг широко распахнулись.

— А как же?Я читала об этом. Не говоря уже о великом открытии Левенгука!

Джек застонал и процедил сквозь зубы:

— Ничего не хочу об этом слышать.

— Напрасно, это крайне любопытно.

— Уверен, что очень интересно.

У Джека никогда ни с кем не было еще такой странной беседы. Он едва мог поверить, что они стоят посреди леса и говорят о любви такими странными сухими словами. Но желание мучило его с еще большей силой.

— Нам нужно возвращаться на «Морской ястреб».

— Полагаю, да.

— Да. Мы должны это сделать.

Он произносил эти слова, но, Боже спаси, ноги не сдвинулись ни на йоту.

— Теперь, когда мы все так хорошо понимаем, нам будет совсем просто находиться рядом.

Миранда подумала, что, кажется, она перестает его понимать, потому что Джек машинально стал ласково касаться уже не подбородка, а плеча и шеи. У девушки перехватило дыхание. Она подумала, что то, что она считала заботой о продолжении рода, даже отдаленно не походило на то, что она сейчас испытывала.

— Не смотри на меня так, — вырвалось у Джека. Она смотрела на него своим пристальным, изучающим взглядом, и ему очень хотелось забыть обо всем, что их разделяет, и сжать ее в объятиях.

— Я просто думала…

— О чем?

Она слегка качнулась вперед, и Джек схватил ее за плечи, чтобы заглянуть в синие глаза.

— Теперь, когда все так ясно, может быть, мы могли бы… я хочу сказать, не мог бы ты поцеловать меня так, как тогда? Просто ради эксперимента, — последние слова Миранда добавила, чтобы не выглядеть так вызывающе.

— Один поцелуй не повредит, — Джек нагнулся к ней.

— Да, — серьезно поддержала его Миранда, — он не может повредить.

Губы их встретились. Первые две секунды Миранда еще собиралась запоминать этот эксперимент шаг за шагом, но вскоре она уже вообще не могла ни о чем думать. Все ее существо растворилось в незнакомых волнах чувства. Весь мир вокруг вдруг сосредоточился в Джеке. Его мужской запах вытеснил все остальные. Вкус его поцелуя ошеломил ее, властно заставив желать его повторения еще и еще. Она чувствовала все его тело, огромное и горячее, так близко, а он сжимал ее все сильнее, и все теснее она прижималась к нему.

Наконец она смогла дотронуться до его мускулистых плеч и запустить пальцы в золото его волос. Поцелуй углубился, Джек, казалось, хотел растворить ее в себе, сначала проникая языком глубоко, затем поддразнивая и уводя за собой, но двигаясь в одном ритме с кровью, стучавшей в висках.

Вдруг его губы покинули ее, Миранда не успела вздохнуть от разочарования, как Джек стал целовать ее шею так мягко и нежно, что она вся задрожала. Небольшая щетина на его подбородке слегка царапала ее кожу, но Миранда от этого только больше хотела его поцелуев, сразу смягчавших огонь. Все ее тело давно горело и жаждало нежных объятий. Джек взял ее руками за талию, одновременно целуя все ниже и ниже. Он задел верх ее платья, и Миранде сразу захотелось избавиться от этой обременительной преграды, разделяющей их. Но ни ткань платья, ни сорочка не остановили Джека, его алчущие губы пробирались все ниже, дошли до ложбинки между грудей, сосредоточились на одном соске, затем на другом. Голова Миранды откинулась назад, Джек слегка покусывал ее соски, и чувственный стон сорвался с ее губ, немало ее удивив.

Он рванул на себя ее бедра, приблизился и стал сильно прижиматься к ней. Во рту Миранды пересохло, ей показалось, что вся влага, которая была в теле, сосредоточилась теперь между ее ног. Она даже не заметила, да и не стремилась узнать, когда он расстегнул крючки на ее платье, но вдруг почувствовала, что тело ее свободно. Теплый влажный воздух приветствовал ее обнаженную кожу. Его горячий рот то успокаивал, то сильнее возбуждал ее. Язык его как пламя разжигал ее страсть. Платье Миранды теперь держалось только на предплечьях и связывало движения, она рванулась, чтобы скорее освободить руки, жалея то время, которое ушло на это бесполезное занятие, а могло быть потрачено на то, чтобы ласкать мускулистое тело Джека. Миранда не уставала поражаться тому, какая нежная и гладкая у него кожа. Он обжигал ее поцелуями, спускаясь все ниже и ниже, нетерпеливо освобождая себя от одежды и приветствуя каждую пядь ее плоти. Джек упал на колени на землю, продолжая целовать ее. У нее была бледная восхитительно-шелковистая кожа. Руки его, нежно лаская, слегка раздвинули ее бедра, и пламя ее желания уже невозможно было потушить. Миранда вскрикнула, почувствовав, что язык его коснулся ее. Она задрожала и мягко осела вниз, ноги больше не держали ее. Она легла на горячий песок и, схватив Джека за плечи, с силой притянула к себе, не в состоянии расстаться с ним ни на минуту.

Его язык не оставлял ее ни на мгновение, приводя во все больший восторг, с уст ее то и дело срывались вздохи и негромкие стоны. Подняв голову, Джек снова стал целовать ее грудь, при этом его пальцы ворвались в нежную, влажную жару ее бедер. Дыхание его стало прерывистым, тело слилось с ее телом, рот — с ее изголодавшимися губами, и одновременно одним мощным движением он вошел в нее.

Боль пронзила ее, резкая и неожиданная, как и любая другая. Она была острой и горькой, но приятной. Миранда ловила ртом воздух, но пират не дал ей времени на боль и раздумья. Непрестанное дикое желание слиться с его телом в одно не давало ей возможности подумать о чем-то другом. Ее распростертое тело принимало всю тяжесть, упивалось ею. Он входил в нее еще и еще раз, глубже и глубже, сильнее и сильнее. Миранда вся изогнулась, встречая его, отдаваясь страсти все полнее и полнее. Ее ноги, казалось,