было сознавать, что они поступают так по его воле.

– Я внимательно слушаю, Фредди. Давай, выкладывай, что там с ним не так, с этим Заировым?

– Дело в том, – понизил голос Вайтинг, – что ваш соотечественник…

– Мой соотечественник – ты, – сухо напомнил Бабич. – Я – британский подданный.

– Прошу прощения. Я хотел сказать: ваш бывший соотечественник. – Заметив нетерпеливый взгляд, брошенный хозяином на часы, Вайтинг перешел на скороговорку спортивного комментатора Би-би-си. – У Заирова весьма своеобразная манера готовиться к удару. Позвольте, сэр… – Приняв от Бабича клюшку, управляющий начал постукивать ею по полу возле воображаемого мяча, глядя при этом в сторону воображаемой лунки. Голос его изменился. – Посмотрим, посмотрим, – бормотал он, – сумею ли я пробить одним ударом… Как вы считаете? Полагаете, нет? А я все-таки попытаю счастья.

– Что означает твой спектакль? – подал голос Бабич.

Вайтинг прыснул:

– Представьте себе, сэр, что мы находимся не в помещении, а на поле. Пока вы машинально смотрели вдаль вместе со мной, я незаметно подправлял мяч клюшкой. Достаточно закатить его хотя бы на небольшой бугорок, чтобы подготовиться к сильному удару. Банг, и дело сделано. После удара уже невозможно точно определить место, где лежал мяч.

– Почему же ты не объявишь во всеуслышание о том, что Заиров жульничает? – спросил Бабич.

Вайтинг покачал головой:

– Как можно, сэр? Заиров обвинит меня во лжи. Еще хорошо, если он просто натравит на меня адвокатов. А если это будут его телохранители? Видели бы вы этих горилл, сэр!

– Я видел, Фредди.

– Тогда вы меня понимаете.

– У меня предчувствие, что с ними приключится что-то нехорошее, – ханжески сказал Бабич и вздохнул, отбирая у управляющего клюшку. Прохаживаясь по комнате, он то и дело поглядывал в окно, за которым виднелись ворота клуба. – Учитывая опасную профессию этих ребят, всего можно ожидать. – Бабич остановился спиной к Вайтингу, поигрывая клюшкой, как дьявол – хвостом. – Более того, боюсь, что несчастный случай может произойти прямо на поле.

– Мистер Бабич, – воскликнул управляющий, – я законопослушный англичанин, и я не хочу неприятностей!

– Отлично понимаю тебя, Фредди. Ведь я тоже англичанин, как и ты. Подданный Ее Величества Королевы. Мы оба подданные, не так ли?

– Конечно, сэр. – Взгляд Вайтинга ускользнул в сторону.

– А у нас в Англии погода изменчива, как настроение красивой женщины, – продолжал рассуждать вслух Бабич, уставившись в окно. – То солнце, то дождь.

– Да, сэр.

– Немудрено простудиться. Как твое самочувствие, Фредди?

– Отлично, сэр.

– А вот и ошибаешься, Фредди. Ты болен.

– Нет, уверяю вас! – с жаром возразил Вайтинг. Его внимание было приковано к хозяйской клюшке, раскачивающейся из стороны в сторону. Вылитый хвост. Как будто с Люцифером общаешься.

– Не перечь мне. Я этого не люблю.

– Но сэр!..

Стремительно повернувшись вокруг оси, Бабич пристально посмотрел на управляющего клубом. Хотя клюшка скрылась из виду, сходство Бабича с дьяволом не исчезло, а, наоборот, усилилось. Причиной тому были непроницаемо черные глаза, глядящие на Вайтинга в упор. Не глаза, а два уголька, позаимствованные в пекле. В глубине их мерещились крохотные огненные точки. Более того, они, казалось, разрастались по мере того, как Бабич говорил, подчеркивая важность сказанного многозначительными паузами:

– Когда неприятности случаются с разного рода гориллами, – пауза, – никто особенно не расстраивается… Другое дело, если в беду попадает порядочный, всеми уважаемый человек. – Пауза. – По собственной глупости… Если бы он сидел дома, кутая ноги пледом, ничего бы не случилось… Так пусть сидит… Он ведь болен… Какого же черта шляться где попало?.. Глупо… Неосмотрительно…

– Я понял, сэр, – закивал внезапно осипший Вайтинг. – У меня и впрямь что-то побаливает горло. Разрешите мне отправиться домой, сэр. Прямо сейчас.

– Вот видишь, – с укором сказал Бабич, – горло болит, а ты до сих пор здесь.

– Значит, вы меня отпускаете?

– Разумеется, Фредди, – улыбнулся Бабич. – Ведь я забочусь о твоем здоровье не меньше, чем ты сам. Как только встретишь Заирова, кликни кэдди и ступай. Настоятельно рекомендую завернуть по пути в ближайший магазин.

– Зачем, сэр? – жалобно спросил Вайтинг, голова которого не только пошла кругом, но и начала быстро разогреваться от лихорадочных мыслей. Какой-то утюг, а не голова. Тостер.

– Купи себе бутылочку хорошего виски, – мягко посоветовал Бабич.

– Не понимаю, сэр. Честное слово, не понимаю.

«У меня жар, – тоскливо подумал Вайтинг, трогая лоб и переступая с ноги на ногу. – Грипп, наверное. Возможно даже – азиатский. Точнее, сибирский. Ну да, я заразился от этого чертового русского. Подданный Ее Величества? Ха-ха! Прислужник самого дьявола, вот кто он такой! Но тогда кем являюсь я сам, его менеджер?»

– Не понимаю, – повторил Вайтинг, редкие волосики которого успели загадочным образом встопорщиться.

– Экий ты болван, братец, – сказал Бабич по-русски, после чего продолжал на языке Шекспира, каким он себе этот язык представлял: – При простуде необходимо принять небольшую дозу алкоголя. Выпил, уснул, а утром как заново на свет народился. И никаких телефонных звонков.

– Каких звонков, сэр?

– В полицию, Фредди. Или ты предпочитаешь пользоваться услугами Шерлока Холмса?

– Что вы, сэр! – Вайтинг, только что ощупывавший лоб, схватился за сердце.

– Ну вот мы и достигли взаимопонимания, Фредди, – подытожил Бабич. – А при нашей следующей встрече не сочти за труд напомнить мне о том, что я обещал повысить тебе ставку. И учи русский язык. – Бабич погрозил несчастному управляющему пальцем. – Приобщайся к одной из величайших мировых культур. Мы, англичане, должны с уважением относиться к стране, родившей Толстого и Достоевского. Правда, эта же страна родила несметное количество никчемных лодырей, но мы на них найдем управу.

– А вот и мистер Заиров приехал! – провозгласил Вайтинг, указывая на машину, подкатившую к воротам. Он несказанно обрадовался возможности прервать тягостный разговор и решил про себя, что сегодня обязательно угостится виски. Может быть, не самым лучшим, но уж точно не дожидаясь вечера. Приобщаться к русской культуре – так приобщаться. До полного самозабвения.

– Добро пожаловать, мистер Заиров, – осклабился Бабич, демонстрируя два ряда безукоризненных зубных протезов, таких же белоснежных, как те, что сияют во рту голливудских актеров.

Слово «добро» плохо вязалось с его зловещей гримасой. Наскоро попрощавшись, Вайтинг пулей выскочил из помещения и вприпрыжку помчался к воротам, за которыми нетерпеливо гудел лимузин Заирова. Поврежденное в молодости колено похрустывало на ходу, но Вайтинг не обращал на это внимания. Он не сбавил бы скорости и в том случае, если бы был вынужден передвигаться на карачках. Еще никогда ему не хотелось покинуть клуб так сильно, как теперь. И никогда прежде выражение «русская мафия» не казалось ему столь пугающим.

Вглядываясь в автомобиль, остановившийся подле «Остин-Мартина», Бабич, не отдавая себе в этом отчета, продолжал скалить зубы, словно крыса, забившаяся в угол перед нападением. Раритетный белый «Роллс-Ройс» смотрелся внушительно. На серебряном радиаторе и алюминиевом щите под лобовым стеклом лучились солнечные зайчики. Черная крыша и траурные рамки окон придавали «Роллс-Ройсу» особый шик. Прежде чем Заиров выбрался из утробы своего механического монстра, распахнувшиеся дверцы выпустили наружу троих людей в черном, принявшихся деловито озираться по сторонам. Казалось, они не столько высматривают возможную опасность, сколько ищут зазевавшуюся жертву, в которую можно было бы разрядить спрятанные под пиджаками пистолеты. У всех