больше года. Джек вообще не отвечал на ее телефонные звонки. Стюарт был мил, но умудрился не сказать ровным счетом ничего и посоветовал побеседовать с Карой. Кара выдала строго отмеренную дозу официальной информации, просто чтобы Кристи не могла обвинить ее в пренебрежении связями с прессой и телевидением. А потом еще пригрозила, что если мисс Скоэн не прекратит преследовать Саманту Монро, то можно и иск подать. Маргарет Толливер не отвечает на звонки. И кто остается? Да никого! От безысходности Кристи даже подумывала подстеречь возле школы детей Саманты. Но, поразмыслив, отказалась от этой мысли. Она никогда прежде не использовала детей в качества источников информации и не знала, можно ли положиться на их свидетельство. Кроме того, у нее были смутные опасения по поводу этичности такого подхода. Каре только повод дай – живо окажешься в суде, а руководство телеканала не будет от этого в восторге.
Но она должна выиграть эту битву. Просто обязана, потому что этот скандал – ее шанс попасть на национальное телевидение, осуществить свою мечту, выйти на новый уровень. Так что нужно сделать все, чтобы раздобыть пленку. Все, что угодно.
– Может, нам стоит обратиться в полицию? – задумчиво произнес Брендон.
– И что мы им скажем? Что от нас сбежал тип, которому мы заплатили, чтобы он добыл подтверждение сенсационной бомбы, которую я собираюсь взорвать накануне выборов? Не думаю, что это хорошая идея.
– Вообще-то это ты его наняла, Кристи. – Милевски отвел глаза. – Я просто помогал.
«Ах ты трус паршивый, – подумала Кристи, продолжая безмятежно улыбаться. – Вообще-то больше всего на свете мне хочется послать тебя на… прямо сейчас». Журналистка вздохнула. Неизвестно, сколько еще времени она продержится в состоянии такого стресса. Челюсть болела постоянно, она ест ибупрофен на завтрак, обед и ужин, и похоже, следующий диагноз, который ее ждет при таком количестве поглощаемого обезболивающего, – это язва желудка.
– С тобой все в порядке, Кристи? Что-то ты бледненькая.
– Все нормально… Зубы побаливают.
Брендон вновь вознамерился ее обнять, но Кристи ловко обогнула его и прошла к выходу. Распахнув двери, она сказала:
– Извини, Брендон, но мне нужно работать. Готовиться к дневному выпуску новостей. Позвони, как только обнаружишь нашего парня.
– Надеюсь, он не слишком глубоко зарылся, – пробормотал Милевски, покидая кабинет.
– Найди его быстро, ты понял?
– Ты сегодня необычайно тиха и задумчива. С тобой все в порядке, милая? – спросил Джек.
Сэм сжала его ладонь, не отрывая взгляда от сцены. Сегодня давали «Травиату», и они сидели в лучшей ложе.
– Я в порядке, – прошептала она, улыбнувшись, и чмокнула его в щеку.
– Впрочем, что бы там тебя ни тревожило, я тебя утешу сегодня же вечером. Но чуть позже. К сожалению.
Его пальцы скользнули по ее руке, талии, бедру, и вот горячая ладонь сжала колено, а пальцы все пытались забраться выше.
Сэм прерывисто вздохнула. Слава Богу, у ложи высокие бортики.
Джек наклонился, и она почувствовала его дыхание на своей щеке.
– Знаешь, чего я хочу? Почему я так жду сегодняшнего вечера? – Его шепот заставил Саманту испытать совершенно неуместное в опере возбуждение, но она жадно вслушивалась, не в силах совладать с собой. – Я буду тебя целовать… везде. Я говорил тебе, что обожаю целовать твою грудь?
– В опере первый раз, – пробормотала Саманта.
Джек хмыкнул. Он надеялся, что со стороны все выглядит так, словно они переговариваются шепотом, а сам тихонько провел языком по нежной раковине ее уха. Сэм едва сдержала стон и вдруг вспомнила, что когда-то – наверное, сто лет назад – она считала, что Толливер не способен на творческое самовыражение. Ах, как же она ошибалась! Его творчество носило сексуальный характер и имело очень узкую направленность. Джек творил для одного человека, для женщины. Но то напряжение, которое он умел создать, просто правильно выбрав слова, то желание, которое он возбуждал даже мимолетными прикосновениями, то удовольствие, которое он дарил, когда они занимались любовью, – для нее это было намного ценнее, чем самые совершенные по форме и дизайну стеклянные сосуды.
Мысль о сосудах принесла воспоминание о бывшем муже, и Саманта вновь почувствовала страх и неуверенность. Ей так и не удалось избавиться от дурного предчувствия, которое возникло у нее после разговора с Митчем. Она рассказала о случившемся Монти, и та чуть со стула не свалилась, услышав, что Сэм призналась мужу в истинной природе своих отношений с Толливером, подтвердив, что они всего лишь разыгрывают спектакль.
– Как ты могла? Ведь знаешь же, что Бергену доверять нельзя! Молись теперь, чтобы он не сообразил, как может использовать полученную информацию против тебя. Вообще мне все это не нравится.
Саманте тоже не нравилось происходящее и очень хотелось рассказать обо всем Джеку, но она постоянно помнила, в каком физическом и моральном напряжении держит его избирательная кампания, находящаяся в самом разгаре. И ей ужасно не хотелось докучать любимому рассказами о бывшем муже и его странностях.
Кара проинформировала ее, что избирательная кампания вступила в следующую стадию и в течение нескольких следующих недель Саманте предстоит много путешествовать. Вместе с Джеком она должна объехать весь штат. В программу включены посещения школ, заводов, открытие турнира по гольфу, а также присутствие на бесчисленных обедах и торжественных встречах с избирателями.
«Я сама справлюсь с Митчем», – решила Сэм.
– С тобой что-то не так, – уверенно прошептал Толливер. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Саманта вздохнула и прислонилась к его плечу. Он сразу же обнял ее, прижал к себе жестом защитника
