«Я сделаю все, чтобы эта женщина была счастлива, – сказал себе Толливер. – И я сделаю все, чтобы она стала моей».
– Пойдем ко мне в спальню, – прошептала Сэм. – Я хочу как следует поблагодарить тебя за подарок.
Держась за руки, они выключили свет в студии, закрыли двери и по темному дому добрались до спальни Саманты. Толливер выключил свет, разжег камин и, подумав, запер двери. Теперь это было похоже на ту ночь, когда за окнами бушевала буря. Он подхватил на руки Саманту, все еще стоявшую посреди комнаты, отнес на кровать – как мечтал уже бог знает сколько дней – и принялся нежно и медленно раздевать ее. Маленькие пуговки на свитере оказались не такими тугими, как он ожидал.
Джек замер. Под простым шерстяным свитером мелькнул язычок красного пламени. Не веря своим глазам, он распахнул кардиган – на Сэм был его подарок. Ее пышная грудь выступала из пены красного кружева и шелка, и Толливер почувствовал, что терпение его не бесконечно. Он сорвал с нее джинсы, потом в несколько секунд скинул одежду и замер. Словно ожили его видения. Сэм лежала, разметав по подушкам рыжие кудри. Одна нога чуть согнута в колене, руки закинуты за голову. Толливер слишком поздно осознал, что захлестнувшие его эмоции уже не погасить, и молча лег рядом и обнял ее, зная, что не сможет скрыть слез, ибо они уже обжигают ее нежную кожу. Сэм обвила его руками и ногами и, мешая свои слезы с его, прошептала:
– А я так и не купила тебе подарок.
– Я получил свой подарок, милая. Это лучший дар, какой только можно попросить.
Кристи лежала в постели, ждала, пока подействует ибупрофен – зубы опять ныли, – и, пытаясь отвлечься от боли, она перебирала события прошедшего дня. Этот канун Рождества трудно было назвать обыкновенным днем. Подумать только: на вечеринке у мэра она нос к носу столкнулась с Маргарет Толливер. Кристи всегда считала миссис Толливер совершенством. Идеальная жена для политика. А ведь зачастую бывает так, что именно жена вертит мужем и благодаря ее связям, энергии и советам он делает карьеру. Кристи Скоэн сильно подозревала, что именно так и обстояло дело при жизни губернатора Гордона Толливера.
И подумать только, Маргарет пришла на вечер с Аланом Дитто. Эти двое были друзьями невероятное количество лет, но со стороны казалось, что у них свидание. Дитто ловил каждое слово своей спутницы, приносил ей напитки – хотя обслуги в зале было едва ли не больше чем гостей – и весь вечер не отходил от Маргарет.
Соблазн оказался слишком велик для Кристи. Она знала, что на подобных мероприятиях для узкого круг лиц деловые разговоры не приветствуются, но не смогла совладать с искушением.
Выждав момент, Кристи подошла к Маргарет и в лоб спросила ее, что она думает о своей будущей невестке. Она была вознаграждена реакцией, которую не смогла вполне скрыть даже такая искушенная в светских мероприятиях женщина, как Маргарет Дикинсон. Даже инъекции ботокса, делавшие лицевые мышцы неподвижными, не смогли удержать гримасу, которая исказила черты предполагаемой свекрови. Кристи заметила, как под тонкой кожей на виске часто-часто забилась голубая жилка. Что ж, ради этого стоило рискнуть всем!
На несколько секунд воцарилось молчание. Алан как-то растерялся и только покашливал, изредка поглядывая на свою спутницу. Маргарет, совладав с лицом, улыбнулась холодно и ответила:
– Мужчины рода Толливеров всегда обладали превосходным вкусом при выборе женщин.
Алан и Маргарет ушли, оставив Кристи размышлять над этой фразой. Что же имела в виду миссис Толливер? Может, это был комплимент ей, Кристи, потому что когда-то Джек ее выбрал? Или наоборот – оскорбление, потому что в конце концов он ее отверг?
Кристи Скоэн закуталась в одеяло и улыбнулась в темноте спальни. Маргарет не желала говорить о своей будущей невестке. То есть настолько не желала, что не сказала ничего. Может, просто нечего говорить? «Я вытащу эту историю на свет Божий, – пообещала себе Кристи. – Чего бы мне это ни стоило».
Глава 11
Настал знаменательный день, когда Джеку предстояло появиться на публике с семейством Монро. Саманта ужасно нервничала, хотя дети отнеслись к подготовке важного события с пониманием и старались помочь. Грег послушно отправился с Джеком к портному и обзавелся первым в жизни костюмом. Он выглядел в нем удивительно взрослым и уверенным в себе. Лили согласилась надеть то, что она презрительно назвала «нормальной одеждой», и по собственной инициативе не стала краситься. Сэм была до глубины души тронута таким вниманием и с нежностью думала о том, какие же у нее замечательные дети. Младшего ребенка она перед пресс-конференцией водила в ванную три раза и взяла с него клятву, что если он захочет писать, то не станет снимать штанишки на публике, а скажет маме. Тогда они смогут уйти со сцены и переодеться где-нибудь в уголке.
– Нет проблем, мамочка! – Малыш показал большие пальцы – его любимый жест.
Кара провела подробный инструктаж, рассказав, что можно ждать от репортеров на подобном мероприятии. Но действительность оказалась едва ли не хуже пророчеств Кары. Куда бы они ни шли – в туалет или попить воды, – за ними тащились люди с микрофонами, камерами и блокнотами, с маниакальным упорством повторявшие одни и те же вопросы. Следуя полученным наставлениям, Саманта и дети хранили упорное молчание. По разработанному юристами плану все должно было выглядеть так, словно Джек просто привел детишек посмотреть на дельфинов. Во время пресс-конференции Толливер объявит, что собирается бороться на выборах за пост сенатора, а потом найдет предлог, как пригласить Саманту и детей присоединиться к нему на сцене.
Сэм и дети стояли рядом со сценой, на которой уже вовсю шла пресс-конференция Джека Толливера, и делали вид, что просто ждут, пока он освободится. Частично их скрывали портьеры, цветы и всякого рода аппаратура, но все же при желании их можно было хорошо разглядеть, и Саманта нервничала все больше и больше. Она чувствовала, что дети тоже держатся из последних сил – сегодняшний день потребовал от них огромного напряжения. То, что в первом ряду в зале сидела Маргарет Дикинсон и время от времени прожигала Саманту недобрым взглядом, отнюдь не прибавляло молодой женщине спокойствия и уверенности в себе. В первый же день Рождества Маргарет переехала в гостиницу, и за все две недели праздников они ни разу не встретились – ко всеобщему облегчению.
Сэм с тревогой взглянула на детей и мысленно помолилась, чтобы все поскорее кончилось. Она, разумеется, предполагала, что будет нелегко, но все происходящее напоминало какой-то безумный зоопарк. С того момента как Джек перерезал ленточку у входа в дельфинарий, камеры и фотоаппараты вспыхивали непрерывно. Толливер сверкал улыбкой на сцене, хорошо поставленным голосом профессионального политика вещая о том, каким ценным приобретением является дельфинарий для зоопарка штата Индиана, и
