всегда заканчивались одинаково: Джек чувствовал себя неудовлетворенным, и ему становилось скучно. Хотелось чего-то большего, некой глубины чувств.

Саманта Монро оказалась вне его опыта. Толливер никогда прежде не сталкивался с женщиной столь сексуальной и красивой. И в то же время ее юмор мог обжечь, как самый острый перчик чили. Против такого сочетания трудно устоять. И вдруг Джеку пришла в голову странная мысль: ни к одной из женщин, с которыми он спал прошедшие десять лет, он не смог бы прийти за утешением или сочувствием. Ни одна не поняла бы его, попроси он встретиться просто для того, чтобы поговорить. Ни одна из его подруг не смогла – да и не хотела – держать втайне их отношения. Ему и в голову не приходило доверить кому-то из них секрет или просто личную информацию. Отсюда можно сделать простой и неутешительный вывод – он ни с одной женщиной не мог переспать так, чтобы это не попало в газеты и не повредило его кампании. А значит, ему предстоит жить монахом еще довольно долго. До выборов, если быть точным. Если взглянуть на сложившуюся ситуацию с более глобальной точки зрения, то картина открывалась совсем неутешительная. «Черт возьми, как же я дошел до такой жизни»?

В «Ящерице» было шумно и весело. Звучала музыка, со всех сторон раздавался смех, и Сэм посматривала по сторонам с удовольствием. Сегодня было не просто очередное заседание клуба. В лоно дружеской компании вернулись долго отсутствовавшие женщины. Во-первых, это Кэнди Магуфи. После рождения третьего ребенка – очаровательной девочки – ей целых три месяца было не до посиделок с подругами. Во-вторых, Оливия Петракис, которая два месяца не появлялась на людях, тяжело переживая второй развод. Вернувшихся с воодушевлением приветствовали такие стойкие члены клуба, как Денни и Ванда, а также Кара, Монти, Марсия и Саманта. За последнее время их компания увеличилась еще на одного человека: Бриджит Ларсон, разведенная мать двоих детей и хозяйка популярного кафе на Массачусетс-авеню. Заведение славилось своими завтраками, хоть и было совсем небольшим и примостилось среди художественных галерей, книжных магазинов и бутиков.

Именно Бриджит не вытерпела первой и, округлив глаза, выпалила:

– Господи помилуй, Сэм, я просто не могла поверить своим глазам, когда прочла это в газете! Все знают, что Джек Толливер – самый известный плейбой нашего штата. Неужели ты давно его знаешь? И вы встречаетесь? Хотя в статье вообще говорилось о помолвке… Неужели это правда?

Сэм сделала радостное лицо, не осмеливаясь взглянуть в сторону Монти. Зато она быстро взглянула на Кару. Та чуть заметно кивнула, словно давая команду начинать. Придется выкручиваться, выдавая какие-то минимальные сведения, так как всех просто распирало от любопытства. После того памятного ужина в «Сент-Элмо» Кристи Скоэн разродилась невероятно ядовитой статьей о «якобы» помолвке, и подружки, конечно же, тоже ее прочли.

– Ну что вам сказать… Нас познакомила Кара. Не очень давно. Так что и встречаемся мы недолго. А что касается помолвки… – Она помедлила, подбирая слова. – Знаете, девочки, не хочу ничего загадывать. Пусть все идет само собой, и Джеку решать…

– То есть это правда? – Глаза Кэнди стали еще больше, а рот приоткрылся от изумления. – Ты действительно обручена с самым завидным холостяком штата Индиана? Я прозевала такое событие! Как обидно! Ну почему все должно было случиться именно в тот момент, когда я возилась с заболевшим малышом!

– Думаю, ты не так уж много пропустила, – подала голос Монти. – По крайней мере, официальная часть нам еще предстоит… я надеюсь. – Отвечая на вопросительные взгляды подруг, она пояснила; – Кольца-то у нее нет.

– Кольцо – это всего лишь средневековый пережиток. Символ патриархата и мужской власти, символ порабощения женщины, – провозгласила Денни.

– А мне нравится обычай дарить девушке кольцо в знак серьезности намерений, – возразила Ванда. – Ты бы какое хотела получить, Сэм? Что тебе больше нравится: золото или платина? Или, может, белое золото?

– Конечно, платиновое лучше, – быстро сказала Монти. Кара засмеялась, а Саманта закатила глаза. Но вопрос требовал ответа, и она сказала:

– Мы как-то не обсуждали этот момент. И знаете что – если настанет такой день, что он действительно подарит мне кольцо, торжественно клянусь: вы первые об этом узнаете.

Компания загудела одобрительно, а Саманта разглядывала подруг, печально размышляя о том, что ложь – вещь непростая и опасная и даже тут, среди дружески настроенных людей, она не может быть откровенной. Поэтому получается какой-то сложный клубок: Кара, Денни и Монти знали, что она всего лишь нанята играть роль. Марсия, Ванда, Кэнди, Оливия и Бриджит верили в услышанное и искренне считали, что она встречается с Джеком. Но никто из них не знал, что она почти соблазнила его тогда, в полутемном кожаном салоне «лексуса».

Сэм вздохнула. Она вдруг поняла, что эти встречи за бокалом вина больше не будут приносить ей такого удовольствия и разрядки, как раньше. Уже сейчас, когда представление только началось, ей приходится все время быть начеку, чтобы поддерживать свою легенду. Это требует сосредоточенности и больших затрат энергии. А ведь Джек еще даже не объявил о своем намерении бороться за кресло сенатора. Что же будет, когда события действительно начнут развиваться?

– А я буду свидетельницей на свадьбе, – заявила вдруг Монти и засияла, принимая поздравления подруг.

Сэм покачала головой. Иногда ей казалось, что Монти получает от происходящего какое-то странное удовольствие. Она, казалось, не воспринимает договор серьезно, словно это всего лишь игра.

– Думаю, свидетельница и остальные подружки невесты будут в светло-зеленом. Ну, можно добавить горчичного в отделку платьев, – мстительно сказала Саманта, прекрасно зная, что именно эти цвета Монти терпеть не может.

– Ты что – мне совершенно не идет светло-зеленый! – немедленно надулась та. Ее многочисленные косички возмущенно запрыгали – так энергично Монти трясла головой. – Лучше что-нибудь оранжевое. Такого… неонового оттенка.

Оливия вдруг перестала улыбаться, глаза ее наполнились слезами, и она горько сказала:

– Зеленый, оранжевый, хоть малиновый – все это совершенно не важно. Финал все равно один – праздник кончается, и начинаются черно-белые будни. А потом и им приходит конец и остается только чувство огромного сожаления о потерянных годах. Ну и склоки из-за раздела имущества.