веселую жизнь, вовсю пользуясь своим положением вдовца. Впрочем, даже она, Маргарет, не хотела обвинять его. В чем-то беднягу можно было понять и даже пожалеть. Его жена всегда была со странностями, но в последние годы состояние ее только ухудшалось. Фобии Клары Дитто прогрессировали, и уже за несколько лет до ее смерти Алан на всех мероприятиях появлялся один. Точно, он никуда не водил жену с того инцидента в Белом доме. Среди своих этот случай был известен как скандал из-за алюминиевой фольги 1991 года.
В тот год любимый муж Маргарет, Гордон, был еще жив, хотя здоровье его уже начало ухудшаться. Но на памятном приеме в Белом доме они были вместе. Какой-то глупый официант – наверное, недавно начал работать – пересек комнату, где проходил официальный обед, с листом фольги в руках. Черт его знает, зачем ему понадобилась эта штука, никто из присутствующих этого так и не узнал. Но Клара увидела лист фольги, блестевший в руках официанта, и устроила истерику прямо на глазах у президента, первой леди и каких-то важных иностранных гостей… Даже сейчас, столько лет спустя, Маргарет испытывала чувство стыда и неловкости, вспоминая, как Алан уводил жену из зала, а она что-то причитала, и глаза ее были бессмысленно выпучены, рот приоткрыт и слюна капала на корсаж платья. А платье у нее в тот день было чудесное… от Диора.
Клару было жаль, но Маргарет видала и не такое. Политика требовала от человека огромного напряжения. Многие не выдерживали подобной жизни.
Маргарет обвела взглядом гостиную, задержавшись на небольшом, но изысканном фонтане в центре зала. Гордона давно нет, но она, Маргарет Дикинсон-Толливер, по-прежнему ведет активную светскую… можно сказать, даже политическую жизнь. Сегодня к обеду были приглашены члены совета директоров «Гарден-клуба». Меню она уже утвердила и наряд выбрала: специально купила костюм цвета дыни – очень модно в этом сезоне. И к нему пастельных тонов шелковый шарф от Шанель. Надо будет дать кое-какие последние указания относительно фарфора и столового серебра, но это еще успеется. А пока Маргарет Толливер вполне могла позволить себе поболтать.
На столе перед ней лежали стопка свежих газет, телефон, а также стоял открытый ноутбук. Маргарет протянула унизанную кольцами руку, взяла телефон и набрала номер сына. Само собой, она услышала лишь его послание на автоответчике. Джек пытается избегать мать. Вот уже двадцать лет.
– Джек, это я, мама. Если ты, конечно, еще меня помнишь. Я подарила тебе жизнь. Напряги свою никудышную память и постарайся все же вспомнить, что я еще жива-здорова. – Она сделала недолгую паузу и продолжала: – Я не знаю, о чем ты думаешь, но ты должен объявить о своем намерении участвовать в борьбе за кресло сенатора. Твоя избирательная кампания несомненно выиграет, если некоторое время ты не станешь появляться на публике с дешевыми женщинами. У тебя что, страсть к обслуживающему персоналу? В прошлый раз была официантка, а теперь кто? – Маргарет Толливер вздохнула, сделала еще одну паузу и сказала, смягчив тон: – Я люблю тебя, мой мальчик. Позвони мне, и как можно скорее. Если ты по-прежнему будешь избегать разговора со мной, я возьмусь за Кару и Стюарта и через них выясню, чем ты там занимаешься. Или даже решу присоединиться к вам и приеду на Сансет-лейн на рождественские каникулы. Представь только, у нас с тобой будет настоящее Рождество в кругу семьи! Совсем как когда-то.
– Ты уверена, что подгузник выдержит?
Саманта вздохнула и бросила тревожный взгляд на Дакоту. Она сама никак не могла отделаться от сомнений по этому же вопросу. Малыш сидел на бортике бассейна в доме Джека Толливера и счастливо болтал ножками в воде. Мальчик был укомплектован оранжевым надувным кругом и парой надувных нарукавников. Несмотря на возню малыша, памперс пока держался стойко. Наметанный глаз Сэм отметил, что липучки на талии держатся и резиночки вокруг ножек выглядят прочными и плотно прилегают к телу. Производители памперсов значительно усовершенствовали свою продукцию с того времени, как Грег был малышом. Штанишки были вполне надежны… по крайней мере, Сэм очень хотелось в это верить.
– Твой дружок не будет в восторге, если Дакота решит, что бассейн и есть тот горшок, к которому его жаждут приучить.
Саманта искоса взглянула на ехидную Монти и ответила:
– Джек не мой дружок.
– М-м, а на фотографиях вы выглядите так, словно хоть завтра под венец.
– А что ты хотела? – Сэм фыркнула. – Я старалась. В конце концов, это моя работа, ты не забыла? И я ведь рассказывала тебе, что Кара спланировала всю встречу чуть ли не по минутам. Она указала, сколько раз за вечер он должен был держать меня за руку. Так что не будь смешной.
– Не рычи на меня!
– А ты не сыпь мне соль на раны! Постарайся привыкнуть и спокойно реагировать на происходящее. Если хочешь знать, ничего особенно приятного в этом свидании не было. Я чувствовала себя неловко.
Из бассейна раздался негодующий вопль Лили. Сэм и Монти быстро обернулись. Мальчишки окружили Лили и брызгались, заливая девочку водой, словно хотели утопить.
Монти вскочила с кресла, и ее голос, громкий и хорошо поставленный голос певицы, отразился от стен и потолка и зазвучал почти как глас Божий:
– А ну прекратите это немедленно! – Указательный палец Монти с ярко-оранжевым ногтем вытянулся в направлении сына. – Саймон, если я еще раз увижу, что вы обижаете Лили, я прослежу за тем, чтобы твоей худой задницы и близко не было возле бассейна. Ты меня понял? И ты, Грег! – Ноготь чуть сдвинул прицел. – Тебя это тоже касается. Оставь сестру в покое!
Монти замолчала, но ее голос еще несколько секунд резонировал под сводами бассейна. Когда же наконец воцарилась тишина, Сэм и все остальные приняли ее как благо и постарались продлить хотя бы на несколько минут.
Монти рухнула обратно в шезлонг и некоторое время возилась, поправляя верх купальника – надо же прикрыть хоть что-то. Устроившись в кресле, она продолжала разговор с того же места, на котором их прервали дети:
– Знаешь, подруга, это я, Монти, ты не забыла? Так что не надо мне тут сказки рассказывать. Если то, что я вижу на фото, – всего лишь работа, то тебе пора менять профессию и идти в актрисы.
Саманта смущенно рассмеялась и вынуждена была признаться:
– Ну, честно сказать, во время нашей встречи действительно были моменты, которые мне понравились.
