От души благодарю тебя за энтузиазм по внедрению моей прозы, хотя, должен сказать, именно на тебя я почему-то и рассчитывал, <…> на твое внимание.
Здесь у нас все движется в прежнем темпе. Сразу после Аниного отъезда я заболел какой-то дрянью вроде аллергии — физия распухла, из глаз бегут слезы, и все это продолжается, несмотря на уколы и пилюли, до сегодняшнего дня. Глупость в том, что облик мой полностью соответствует седьмому дню запоя, так что меня время от времени останавливают доброжелательные люди и, понизив голос, шепчут: «Вам это нельзя. Если вы себя не щадите, то пощадите жену и мать», хотя я и вкус алкоголя почти что забыл. Не совсем.
Недавно у меня вышла русская книга, вернее фотоальбом некой Марианны Волковой: 60 портретов звезд русской культуры с моими хамскими подписями и под заглавием «Не только Бродский»[102]. Еще одна русская книжка выйдет в феврале[103], а в марте — английская[104], на которую уже есть предварительные отзывы. Один для понта высылаю{1}. Считается, что она может принести какие-то деньги, кроме аванса, чего со мной еще не бывало, во всяком случае, ее энергично проталкивает Хеллер[105], это который написал «Уловка-22», он здесь большой корифей, а я даже не читал его книгу.
Казалось бы, все, в общем-то, идет нормально, но настроение, как ты догадываешься, мрачное, обыкновенная тоска, которая отличается от печали, как Бродский от Кушнера. Впрочем, тоска эта блядская — как свойство характера, не зависит от обстоятельств. Раньше от этого временно спасали водка, табак и сам знаешь что, а теперь — всего этого нельзя.
Обнимаю тебя и благодарю. Все твое читаю с удовольствием, но редко. Статья в 10-й «Неве»[106] тоже, конечно, понравилась, но я там не со всем согласен. Подробности при встрече, да и не хотелось бы уподобляться Мише Юппу [107], который в 62-м году встретил Ахматову, у которой вышел сборник, и сказал: «Читал вашу книгу, Анна Андреевна.
Как ты умудрился до сих пор не написать книгу о Каверине?[108] Ты даешь.
Но и об этом — при встрече.
Анечку поцелуй, которая, видно, довольно-таки большая балда — как же это ее обокрали? Уж за японским-то телевизором можно было бы и присмотреть[109].
Твой
22 янв. <1989>
Дорогой Андрюша!
Пишу тебе, не дожидаясь ответа, вот по какому случаю. Мне только что стало известно, что твое приглашение в Дартмут не включает оплату дороги. Упаси тебя Бог на этом основании поездку игнорировать.
Во-первых, такая форма не унизительна и для американских университетов обычна — предполагается, что вызываемое лицо принадлежит к организации, имеющей соответствующие фонды, и т. д. Я могу назвать десяток могучих фигур, которых на моей памяти приглашали без оплаты дороги.
Во-вторых, не далее, как 24-го января вернется из Москвы моя новая американская переводчица, сменившая предыдущую, Анн Фридман[110], которая, увы, заболела рассеянным склерозом, получив, кстати, года два назад премию за лучший перевод года, то есть, за мою книжку «Зона». Так вот, моя новая переводчица Нина Бьюис[111], американка русского происхождения, является по совместительству, то есть — по основному роду занятий, директрисой очень известного и влиятельного фонда «Сорес»[112]. 25- го я буду ей звонить, чтобы вырвать из них оплату твоей дороги и суточные для тебя.
В-третьих, если из этого ничего не получится, я
В-четвертых, я попытаюсь устроить тебе здесь небольшой заработок, скажем — организовать диспут публичный между тобой и кем-то из здешних филологов о совр. литературе, что займет у тебя 3 часа без подготовки.
В-пятых, при всей своей нищете я все-таки буду рядом, и совесть моя еще не окончательно угасла.
В-шестых, если ты скажешь, что тебе негде занять такую большую сумму (вероятно, речь идет о тысяче рублей), то я организую перевод тебе этих денег, просто это требует хлопот и времени. Но помни, что это возможно.
Надеюсь, ты все понял.
У нас никаких особых событий не произошло. Передо мной лежит оглавление американского сборника «Лучшие короткие рассказы»[113], где наряду с Д-вым представлены, извини — Мрожек, Кавабата, Белль, Борхес, Маркес, Итало Кальвино (Бродский считает его гением, и, кажется, он не издан по-русски), Бабель («Ди Грассо») и Маламуд[114] .
При всем при этом я — мрачный и больной старик, которого семилетний отпрыск Коля называет: «Паршивный, какашечный папка Сережка».
Обнимаю тебя и Аню. Машу тоже — так и не видели фотографию ее. Пришлите.
Ваш дрюк
1 февр. <1989>
Дорогой Андрюша! Письма идут ромбом[115], а тебе, ленивому, неохота отвечать, поэтому знай, что именно это письмо ответа не требует, это просто информация.
Во-первых, я, не будучи в контакте с Лешей Лосевым и слыша все от (через) Парамошу, только что узнал, что ты приедешь ажно в октябре. Само по себе время для Нью-Йорка подходящее, не слишком жарко, но уж очень все это, оказывается, не скоро. С другой стороны, когда я был дитя, чтобы перейти из третьего класса в четвертый — целую жизнь нужно было прожить, а сейчас рожаешь ребенка, и минут через сорок ему уже исполняется семь лет, и он внятным голосом просит у тебя денег. И т. д. Время последние годы летит быстро. А дальше полетит еще быстрее. Добром это, я думаю, не кончится.
Во-вторых, я звонил в «Сорес-фонд» и получил от директрисы четкое и односложное заверение в том, что дорогу тебе фонд оплачивает и суточные выдает. Парамонов уже звонил Леше, который должен востребовать в фонде анкету на тебя, заполнить ее, а дальше все произойдет само. Будь совершенно уверен, что этот вопрос решен.
В связи с этим — одна маленькая хитрость: тебе выгоднее оформить поездку на максимально долгий срок, потому что этот срок станет множителем для суточных. А дальше — поедешь домой, когда сочтешь нужным, никто в таких случаях вычитании не делает.
Американцы в массе люди точные, так что важно, чтобы Лосев ни на каком этапе ничего не пропустил и не задержал. Я уже просил Борю чаще Лосеву звонить.
Всех обнимаю. Ане привет. Дочке Маше привет.
Раньше закончил бы — «всего доброго», а теперь — до свидания, мой дорогой.
Твой
1 марта <1989>
Дорогой Андрюша! Я отправил тебе в общей сложности 3 письма (это — четвертое): первое — более или менее лирическое + денежный документ, второе и третье — деловые приложения. Я попытаюсь сейчас обозреть по памяти все три, потом сделаю копии, и вместе с опять-таки денежным документом отправлю
