трехлитровых стеклянных банках: яблочный, томатный, грушевый, виноградный -благо, выбор был большой. Растущие организмы требовали усиленного питания, и к сокам мы всегда добавляли печенье.

Парень этот никогда ничего в общий котел не вносил и был себе на уме. В лагере он оказался случайно: успехами не блистал, и взяли его запасным. От тренировок этот товарищ отлынивал, поэтому у него была возможность еще и по девчонкам побегать. Их в спортивном лагере было много: и фигуристки, и легкоатлетки, и велосипедистки.

Он всегда приходил в комнату последним, когда мы, намаявшись за день, уже выключали свет и засыпали. Утром, смотришь, -ни сока, ни печенья, все наш приятель съел и выпил. У нас поначалу даже раздражения особого не было, так. подшучивали над ним. Но потом он так достал всех своей жадностью, что на третью или четвертую неделю столь беспардонного отношения к окружающим наша тройка решила дать урок хаму.

Вечером все помочились в трехлитровую банку от сока и поставили вместе с печеньем туда, где она обычно и стояла. И легли спать. Среди ночи проснулись от таких воплей, ругани, нытья, что поняли: педагогический эксперимент идет по плану. Результат превзошел ожидания. Наш запасной больше себя по- хамски не вел и первым отдавал свои деньги или талоны на питание на общие нужды.

Конечно, к подобным мерам мы прибегали крайне редко. Если человек недостойно себя вел, мы могли объявить ему бойкот, то есть не разговаривали. Этого было достаточно. В спортивной мясорубке, в круговерти неимоверных нагрузок просто не оставалось места для обид и мелочных разбирательств. Драк вообще не было. За три года, кажется, произошел всего один конфликт с кулаками, и то потом ребята очень быстро помирились. Атмосфера была хорошая, чистая. Все у нас было по-доброму, по-взрослому. Мы с ранних лет вели себя, как большие, настоящие люди.

Спорт с его честным соперничеством формирует обостренное чувство справедливости. Почему в бизнесе я так строг и даже жесток к тем, кто хитрит, ловчит, ищет ношу полегче? Это у меня в крови со времен спортивной юности. Не терплю людей, которые только делают вид, что работают, в то время как другие трудятся на пределе возможного. Такие ловкие ребята – настоящие предатели.

Кто-то скажет, что я слишком строг. Мол, огромное число людей желает вкладывать поменьше, а получать – побольше, и это естественно. Я устроен по-другому, я – максималист. Во главе команды единомышленников я иду к великим, глобальным целям. Без дружной и крепкой команды я – романтик- мечтатель, полководец без войска. Только сообща, единым сверхусилием можно взять червонное золото мирового первенства, получить огромный суперприз.

Поэтому нашу фирму я вижу как большую, совершенную лодку: мы все дружно гребем, выкладываемся, чтобы добиться успеха и славы. Это касается абсолютно всех – менеджеров, юристов, бухгалтеров, сбытовиков, дизайнеров, грузчиков, кладовщиков, охранников... Все работают на общую цель. И если кто-то ловчит, имитирует работу, то этот человек лишает нас большой победы, убивает наше дорогое время, отбрасывает всю команду назад, крадет золото чемпионов!

Если вы устремлены в заоблачную высь, то должны считать даже слово «хорошо» негативным. Многие недоумевают: «Почему судьба ко мне так несправедлива, ведь я живу честно, я все делаю хорошо?». Представьте, что вы – спортсмен и все делаете всего лишь на «хорошо». Вы никогда не станете чемпионом, даже не добьетесь третьего места!

Награды в жизни отстают на одну ступеньку от заслуг. Для того, чтобы жить хорошо, надо делать все на «отлично». Хочешь заработать много денег, сделать открытие, иметь успех в семье, обществе, завоевать уважение людей – надо трудиться суперотлично и быть только первым. Нужно делать то, чего не могут другие, иметь лучшие результаты во всем: в финансах, правовых вопросах, логистике, качестве, производстве. Везде нужно быть «номер один», на всех Олимпах – первым! Только тогда можно быть уверенным в масштабном успехе.

Гребли мне было мало. Конечно, гребец на дистанции борется, подвергает себя экстремальным нагрузкам. Но я хотел большего -познать бой в прямом смысле этого слова – и мечтал еще и о боксе как о спорте «настоящих мужчин». Теоретически это было просто. Спорт в то время был массовым. У нас в Тольятти пойдешь по улице – найдешь несколько спортивных школ и клубов. Записался – и занимайся на здоровье. Затрат для тебя – никаких. Вопрос был только в том, как совместить два вида спорта.

Мои действия ускорил случай в молдавском городе Бендеры, где у нас были сборы. Местный парень, намного старше меня, в котором играла дурная сила, к чему-то придрался, зажал меня в углу и очень квалифицированно отлупил. Меня мучила огромная обида, что я не мог дать, как следует сдачи. Едва я вернулся в Тольятти, прямо с самолета, не заходя домой, помчался вступать в секцию бокса с одной мыслью: научиться драться, поехать в Бендеры и отомстить обидчику.

Но в секции во мне узнали известного гребца и попросили, чтобы на занятия боксом дал согласие мой тренер по гребле. Поскольку об этом нельзя было и думать – я был профессиональным спортсменом и показывал очень высокие результаты, то мои планы о спорте «настоящих мужчин» и вендетте в Бендерах пришлось отложить.

В бокс я пришел после смерти брата, когда все мои планы сломались и пришлось оставить греблю. Я должен был поддерживать родителей и безотлучно находиться в Тольятти. Но настолько много было в сердце боли, злости, ненависти к несправедливому удару судьбы, что эти сильнейшие чувства требовали выхода в боевой схватке. Меня, конечно, приняли. Физически я был подготовлен прекрасно. Сердце, дыхание, мускулатура – все у меня было на высшем уровне, бойцовских качеств, выносливости не занимать. Тренер быстро в этом убедился.

Впрочем, новый наставник с первого дня не относился ко мне как к новичку. Он, видимо, был хорошим психологом и понял, что мне срочно нужен бой как средство от негативных эмоций, от горя, которое переполняло меня. В первый же день моей боксерской практики он поставил меня работать в паре с опытным противником. Этот парень, кстати, бывший хоккеист, шутить не собирался. Я на первой же минуте пропустил очень ловкий и сильный удар справа в челюсть.

Я устоял на ногах, но на какой-то миг все померкло – я потерялся во времени и пространстве. Впервые в жизни полностью отключился! Никогда не забуду: открываю глаза и вижу мир будто через зеленое стекло – все призрачное, цвета травы, как в инфракрасном бинокле...

Потом, вспоминая первую боксерскую схватку, я пришел к мысли, что умирать легко, что не стоит бояться смерти, потому что переход в иное пространство происходит мгновенно.

...Но на ринге философствовать некогда. Придя в себя, я изловчился и нанес спарринг – партнеру прямой удар в голову, в лоб. В него я вложил всю свою немалую гребцовскую силу. По тому, как боксер- хоккеист зашатался, как неестественно закатились его глаза, я понял, что он тоже увидел зеленый мир.

День за днем я тренировался, колошматя снаряды, мешок. Тренер, видя мое настроение, часто назначал спарринги. Обливаясь потом на ринге, нанося и пропуская удары, я притуплял боль моей трагедии. Голова, живот, корпус – все познало тяжесть перчаток противников. Это было некое самоистязание. При