утратил своей величавости. Бен лишь однажды побывал внутри — на молодёжной вечеринке. Семья Парсонсов приезжала в сезон пять лет кряду. В тот раз они праздновали отъезд Джейми в университет.
Никому из местных не нравился Джейми Парсонс, проводивший академический отпуск в путешествиях по миру и не стеснявшийся об этом рассказывать. Однако ради посещения дома все притворились, что он их лучший приятель.
Все старались держаться независимо. Заканчивалось лето, приглашения доставили по почте, из Ньюки прибыла рок-группа, столы ломились от угощений, танцевальную площадку освещали мерцающие цветные огни. На вечеринке присутствовали двое детей Парсонсов. Сколько их было всего? Четверо или пятеро? Это в памяти не удержалось. Во всяком случае, родителей не было. Пиво всех мыслимых марок, а также добытые контрабандой виски, водка, ром вперемешку с колой и ещё чем-то, чего никто из них прежде не видел. Неимоверное количество марихуаны. Вроде был и кокаин? Бен уже не мог припомнить.
Зато он помнил разговор, и запомнил его из-за последующих событий.
Противостояние существует в любом месте, которое в сезон наводняют пришлые люди. Всегда есть местные и приезжие. В Корнуолле это особенно заметно: аборигены тяжко трудятся, обеспечивая себе сносное существование, а туристы тратят огромные деньги и живут припеваючи. Их удовольствия: пляж с отличной погодой, нетронутыми бухтами и высокими скалами. Но главное — чистое море.
Постоянные посетители знали правила, как и те, кто регулярно занимался сёрфингом. Правила были доступны и непреложны: соблюдай очередь, не старайся пролезть вперёд, не претендуй на чужую волну, уступай место опытным сёрферам, уважай иерархию. Прибойная волна принадлежит новичкам на широких бордах, детям, играющим в воде, и иногда сёрферам, желающим в стойке на коленях быстро вернуться на берег. Остальные держатся в стороне от новичков. Вот так всё просто. Незнание этих неписаных законов не освобождало от ответственности.
Сложно сказать, действовал Джейми Парсонс по невежеству или из пренебрежения к правилам. Однако было очевидно: Джейми был уверен, что у него масса прав и почти отсутствуют обязанности.
«Всё это — полное дерьмо по сравнению с Северным побережьем» — такие заявления ещё можно было вытерпеть, но когда они звучали после окрика Джейми «Посторонись, приятель», аборигены ярились. Очерёдности для Джейми Парсонса не существовало. «Да ладно тебе», — отмахивался он, когда ему делали замечание. Джейми было плевать, потому что он якобы не такой, как другие. Он лучше, у него деньги, условия, образование, потенциал и всё такое. Джейми это знал, и другие знали. Ему просто не хватало ума, чтобы помалкивать и держаться скромнее.
Вечеринка у Парсонса? Да, конечно, они пойдут. Будут танцевать под его музыку, есть его еду, пить его вино и курить его травку. Он им должен, потому что они принимали его условия. Терпели его пять летних сезонов подряд, но последнее лето стало самым невыносимым.
Джейми Парсонс, Бен несколько лет не обращал на него внимания. Бен был слишком увлечён Деллен Нанкервис, Хотя всё обернулось так, что именно Джейми Парсонс определил его жизненный путь, а вовсе не Деллен Нанкервис.
Бен с автостоянки смотрел на сёрферов, и ему вдруг пришло в голову, что его настоящее — результат решений, принятых здесь, в бухте Пенгелли. Не в деревне Пенгелли, а именно в бухте, когда во время высокого прилива вода билась о сланец и гранит, а во время отлива обнажался песчаный берег. Пляж простирался в двух направлениях, натыкаясь на рифы и нагромождения лавы. За спиной Бена находились пещеры и скалы, в которых до сих пор были заметны включения минералов; отверстия в скалах были вызваны геологическими катаклизмами и эрозией. Морские пещеры служили Бену с того момента, когда он увидел их ребёнком. Опасность, которую они представляли, делала их ещё более привлекательными. Пещеры предоставляли желанное уединение.
Прошлое Бена было неразрывно связано с двумя самыми большими морскими пещерами. Тут у него всё начиналось: первая сигарета, первая марихуана, первая выпивка, первый поцелуй, первый секс. Здесь он вычертил график штормов, определявших траекторию его взаимоотношений с Деллен. Одна из двух этих пещер стала свидетелем его первого поцелуя и первого секса с Деллен Нанкервис. Видели эти пещеры и все предательства, которые они совершили по отношению друг к другу.
«Да когда ты наконец бросишь эту корову? — негодовал отец. — Она сведёт тебя с ума, мальчик. Отвяжись от неё, пока не поздно, она разжуёт тебя и выплюнет».
Бен и хотел бы, но не мог. Слишком крепко Деллен его держала. Были и другие девушки, но по сравнению с Деллен они казались простыми созданиями: хохотушками, болтушками и воображалами. Они постоянно причёсывали выгоревшие на солнце волосы и спрашивали, не кажутся ли они толстыми. В них не было тайны, не было сложности характера. Самое главное, ни одна из них так не нуждалась в Бене, как Деллен. Она всегда к нему возвращалась, и он всегда её принимал. Местные парни дважды сделали Деллен беременной, но Бен до своих двадцати лет закрывал на это глаза.
Когда беременность случилась в третий раз, Бен попросил руки Деллен, и она доказала свою любовь: последовала за ним в Труро без денег, взяв с собой лишь матерчатую сумку. Деллен сказала: «Он твой, Бен, как и я». Округлившийся живот красноречиво говорил сам за себя.
Бен надеялся, что теперь всё будет по-другому. Они поженятся, и брак положит конец связям, изменам, разрывам, желаниям и воссоединениям.
Вот так он перебрался из бухты Пенгелли в Труро: стремился к новой жизни. По той же причине и с тем же результатом уехал из Труро и поселился в Кэсвелине. Впрочем, на этот раз результат оказался гораздо хуже. Санто умер, и тонкая материя его существования порвалась.
Бену казалось, что всё началось с идеи об уроках, которым он хотел научиться. Теперь он понял, что этими уроками всё и закончилось. Поменялись только студент и учитель.
Линли решил отправиться в бухту Пенгелли, когда узнал от Би, что там находится родовое гнездо Керна.
— Так мы убьём двух зайцев, — объяснил он.
— Вы стараетесь избежать ответственности, — заметила Ханнафорд. — Что такое вы выяснили о мисс Трейхир, о чём не рассказываете?
— Ничего, — ответил Линли. — Просто нужно изучить Кернов плюс к этому добиться доверия со стороны Дейдры Трейхир, вы сами мне велели. А потому я приглашу Дейдру с собой в поездку.
— Это не просто поездка, — возразила Ханнафорд. — Вам даже не нужно видеться с Дейдрой, чтобы проверить все сведения о ней. Вы и сами это понимаете.
— Да, конечно, — согласился Линли. — Но раз выпала такая возможность…
— Ну ладно, ладно. Только будьте на связи.
Итак, он взял с собой Дейдру.
Сделать это было несложно, потому что он сдержал слово и пришёл к ней заменить разбитое стекло. Решил, что такая работа вряд ли покажется сложной выпускнику Оксфорда. Хотя диссертация, которую он защитил, имела отношение к истории, а не к стекольному делу, у него, конечно же, хватит ума на то, чтобы справиться с разбитым стеклом. Тот факт, что дома он никогда в жизни ничего не делал руками, его не остановил. Разумеется, у него получится. Подумаешь, какая проблема.
— Это очень любезно с вашей стороны, Томас, но, может, лучше вызвать стекольщика? — спросила Дейдра.
Она с большим сомнением отнеслась к его намерению самому заняться окном.
— Чепуха. Всё очень просто, — заверил Линли.
— Вы когда-нибудь…
— Много раз. Правда, что касается окон, то признаюсь, здесь я полный профан. Дайте-ка посмотрю, что у нас есть.
У них имелся дом, построенный двести лет назад, а может, ещё раньше. Дейдра точно не знала. Она собиралась изучить историю этой местности, но всё руки не доходили. Выяснила лишь, что её жилище началось с рыбачьей хижины, которая принадлежала семье, обитавшей в большом доме возле Олсперила. Того дома уже нет, много лет назад его уничтожил пожар, и местные жители растащили камни, из которых он был сложен, и использовали их для собственного строительства или для обозначения границ своих владений. Тот дом был возведён в 1723 году; вполне возможно, что и домик Дейдры относится к тому же времени.
