ему хотелось своими глазами посмотреть на это место. Переходя от одной группы палаток к другой, он заглядывал внутрь, осматривался, пытаясь почувствовать это место и его обитателей. Лагерь был устроен весьма упорядоченно. Содержимое шатров было менее стабильно, чем они сами, но всё, что он видел, также находилось в полном порядке.

Белоплащникам нравились опрятные и аккуратно сложенные вещи. И им хотелось отполировать и начистить до блеска весь остальной мир, а людей чётко расставить по своим местам, классифицировать и дать им определение в одно или два слова.

Перрин покачал головой и направился к шатру Лорда Капитан-Командора. Благодаря организации лагеря в виде концентрических кругов, его было легко найти в центре. Шатёр был ненамного больше прочих, и Перрин заглянул внутрь, пытаясь найти там что-нибудь полезное. Обстановка была простой – походная кровать-скатка, которая при каждом взгляде оказывалась на новом месте, и стол, предметы на котором случайным образом то исчезали, то появлялись.

Перрин шагнул к нему, взяв нечто, только что появившееся. Это оказалось кольцо-печатка. Он не смог узнать герб – крылатый кинжал, но успел запомнить за мгновение до того, как кольцо исчезло из рук – оно было слишком неустойчивым, чтобы надолго задерживаться в волчьем сне. Хотя он уже встречался и обменивался посланиями с предводителем Белоплащников, он всё ещё мало знал о его прошлом. Возможно, кольцо поможет узнать подробности.

Он ещё немного осмотрелся в палатке, и, ничего не найдя, направился к большому шатру, где, как утверждал Гаул, содержалось большая часть пленников. Здесь он на мгновение увидел шляпу мастера Гилла. Затем она исчезла.

Удовлетворённый увиденным, Перрин вышел наружу. Сделав это, он почувствовал какое-то беспокойство. Не следовало ли точно так же поступить во время похищения Фэйли? Он отправлял в Малден множество разведчиков. Свет, он изо всех сил старался удержаться от самостоятельных поисков Фэйли, но даже не попытался навестить то место в волчьих снах!

Возможно, это было бы бесполезно. Но он даже не подумал о такой возможности, и это его обеспокоило.

Проходя мимо телеги, стоявшей рядом с одним из шатров Белоплащников, он замер. Задняя её часть была открыта, и внутри, наблюдая за ним, лежал матёрый серебристый волк.

– Я позволяю себе слишком увлекаться, Прыгун, – произнёс Перрин. – Направляясь к цели, я становлюсь беспечным. Это может быть опасно. Как и в битве, сосредоточившись на противнике перед собой, ты не замечаешь лучника сбоку.

Прыгун приоткрыл пасть, улыбаясь по-волчьи. Он выпрыгнул из телеги. Перрин чувствовал неподалёку других волков – ту стаю, с которой он бегал раньше. Танцующая в Дубах, Искристый, Свободный От Оков.

– Ну ладно, – сказал он Прыгуну. – Я готов учиться.

Прыгун уселся на задние лапы и уставился на Перрина.

«Следуй», – мысленно позвал волк.

Затем он пропал.

С проклятьем Перрин огляделся. Куда тот исчез? В поисках волка он обошёл весь лагерь, но нигде не почувствовал Прыгуна. Он попытался найти его мысленно. Тоже ничего.

«Юный Бык, – Прыгун внезапно возник у него за спиной. – Следуй». И снова исчез.

Перрин зарычал и в мгновение ока обежал лагерь. Не найдя там волка, он вернулся в поле, где повстречал Прыгуна в прошлый раз. И там волка не оказалось. Расстроенный Перрин остался стоять среди колышущихся колосьев.

Прыгун появился несколькими минутами позже. От волка пахло досадой. «Следуй!» – позвал он.

– Я не знаю как, – признался Перрин. – Прыгун, я не знаю, куда ты направляешься.

Волк сел. Он мысленно послал Перрину образ щенка, который присоединяется к стае. Волчонок наблюдает за старшими и повторяет за ними.

– Я – не волк, Прыгун, – сказал Перрин. – Я не смогу так научиться. Ты должен объяснить мне, что мне делать.

«Иди туда» – как ни странно, волк послал образ Эмондова Луга. Затем он пропал.

Перрин последовал за ним и оказался на знакомой лужайке. Но окружавшие её дома выглядели странно. Эмондову Лугу следует быть небольшой деревушкой, а вовсе не городом с каменной стеной и мощёной дорогой, идущей мимо гостиницы мэра. За короткое время его отсутствия здесь многое изменилось.

– Зачем мы здесь? – спросил Перрин. Посреди площади развевалось знамя с волчьей головой. Это могли быть причуды волчьего сна, однако сомнительно. Он слишком хорошо знал, с какой охотой двуреченцы подняли штандарт «Перрина Златоокого».

«Люди – странные», – передал Прыгун.

Перрин повернулся к старому волку.

«Люди мыслят странно, – продолжил Прыгун. – Мы не пытаемся их понять. Почему олень бежит, воробей летает, а дерево растёт? Просто это так. И всё».

– Хорошо, – согласился Перрин.

«Я не могу научить воробья охотиться, – продолжал Прыгун. – А воробью не научить волка летать».

– Но здесь ты можешь полететь, – возразил Перрин.

«Да. Но меня не учили. Я просто это знаю». От Прыгуна пахло смятением и другими эмоциями. Каждый волк помнит всё, что знает хотя бы один из них. Прыгун был разочарован, потому что ему хотелось научить Перрина, но он не умел делать это по-человечьи.

– Пожалуйста, – попросил Перрин. – Попытайся объяснить, что ты имеешь в виду. Ты всегда повторяешь, что я здесь «слишком сильно». Ты говоришь, что это опасно. Почему?

«Ты спишь, – ответил Прыгун. – Другой ты. Тебе нельзя оставаться здесь надолго. Ты должен всегда помнить о том, что ты здесь понарошку. Это не твоё логово».

Прыгун повернулся к окружающим их домам. «Вот – твоё логово. Логово твоих предков. Это место. Помни о нём. Оно поможет тебе не потеряться – когда-то твоё племя так умело. Ты поймёшь».

Это не был вопрос, скорее это казалось похожим на мольбу. Прыгун не знал, как объяснить лучше.

«Я могу попробовать», – решил Перрин, пытаясь понять суть послания. Но Прыгун был неправ. Это место не было его домом. Дом Перрина – там, где Фэйли. Значит, чтобы не оказаться слишком сильно затянутым в волчий сон, ему следует помнить об этом.

«Я видел твою самку в твоём разуме, Юный Бык, – наклонив голову, передал Прыгун. – Она похожа на пчелиный улей – со сладким мёдом и острыми жалами внутри». В переданном Прыгуном образе Фэйли походила на очень странную волчицу. Сперва она игриво хватает за нос, а затем рычит, отказываясь разделить свою добычу.

Перрин улыбнулся.

«Память – только часть, – продолжил Прыгун, – но другая часть – ты сам. Ты должен оставаться Юным Быком». Отражение волка в воде – мерцающее и становящееся размытым, когда его касается рябь.

– Я не понимаю.

«Сила этого места, – Прыгун направил образ волка, целиком вырезанного из камня, – это твоя сила. – Волк задумался на мгновение. – Держись. Оставайся. Будь собой».

Передав это, волк встал и подался назад, словно приготовился прыгнуть на Перрина.

Сбитый с толку Перрин вообразил себя самого, изо всех сил стараясь удержать этот мысленный образ