потрёпанной, намокшие каштановые волосы на голове торчали в разные стороны. Карие глаза сверкнули поверх шарфа в сторону Бергитте, и мужчина слегка сполз со стула под стол.

Бергитте сняла плащ и стряхнула воду.

– Думаю, это и есть тот самый нарушитель?

– Ага, он, – ответил сержант. – Откуда вы узнали?

Она оглядела нарушителя.

– Он пытался проникнуть на территорию дворца, а вы с ним в кости играете?

Сержант с солдатами приняли виноватый вид.

– Ну, миледи…

– Я не леди, – по крайней мере, не в этот раз. – Я сама зарабатываю себе на жизнь.

– Э, да, – продолжил Мейсер. – Что ж, меч он отдал добровольно, и опасным не выглядел. Просто ещё один бродяга, желающий получить объедки с кухни. Вполне милый парень. Вот мы и решили дать ему согреться перед тем, как снова выгнать его в непогоду.

– Бродяга? С мечом? – переспросила она.

Сержант Мейсер почесал затылок.

– Да, полагаю, это необычно.

– Ты можешь очаровать даже шлем на голове генерала посреди поля боя, верно, Мэт? – спросила она.

– Мэт? – переспросил знакомый голос. – Не знаю, о ком вы говорите, добрая женщина. Меня зовут Джарард, и я простой бродяга с интересным прошлым, если у вас есть время послушать…

Она строго на него посмотрела.

– Ох, треклятый пепел, Бергитте, – сдёргивая шарф, обиженным голосом заявил он. – Я всего лишь хотел немного согреться.

– И выиграть деньги у моих людей.

– Дружеская игра ещё никому не вредила, – ответил Мэт.

– Если только в ней не участвуешь ты. Послушай-ка, почему ты решил тайком пробраться во дворец?

– В прошлый раз это стоило мне слишком много треклятой работы, – ответил Мэт, откидываясь на спинку стула. – Решил для разнообразия обойтись без неё.

Сержант Мейсер посмотрел на Бергитте.

– Вы его знаете?

– К сожалению, – ответила она. – Можете его выпустить, сержант. Я сама прослежу, чтобы о мастере Коутоне позаботились.

– О мастере Коутоне? – переспросил один из солдат. – Вы имеете ввиду Принца Воронов?

– О, какого треклятого… – начал Мэт, поднимаясь на ноги и забирая свой дорожный посох. – Ну, спасибо тебе, – сухо бросил он Бергитте, натягивая кафтан.

Она снова надела плащ, потом отворила дверь, а один из гвардейцев отдал Мэту его меч с перевязью. С каких это пор Мэт стал таскать меч? Возможно, это для отвода глаз от его посоха.

Они вышли под дождь. Мэт застегнул перевязь с мечом.

– Принц Воронов? – спросила она.

– Не желаю это обсуждать.

– С какой стати?

– Потому что в ущерб себе становлюсь треклято знаменитым. Вот почему!

– Погоди, пока слава не нагонит тебя спустя несколько поколений, – ответила она, поднимая взгляд к небу и моргнув от случайно попавшей в глаз капли.

– Да ладно, пойдём выпьем, – предложил Мэт, направляясь к воротам.

– Погоди, – ответила она. – Ты разве не собирался повидать Илэйн?

– Илэйн? – переспросил Мэт. – Кровь и проклятый пепел, Бергитте. Я явился, чтобы поболтать с тобой. Почему, ты думаешь, я позволил тем гвардейцам себя поймать? Так ты хочешь выпить или нет?

Она остановилась в нерешительности. Оставив Кайлу за старшую, Бергитте официально ушла на перерыв. И она знала одну вполне приличную таверну всего в двух улицах от дворца.

– Ну ладно, – ответила она Мэту, махнула гвардейцам и повела Мэта по дождливой улице. – Но вместо эля мне придётся пить молоко или чай. Мы не знаем, скажется ли как-то выпитое Стражем на детях. – Она улыбнулась, представив, как пьяная Илэйн после спектакля будет разговаривать со своими союзниками. – Хотя, если она слегка захмелеет, то это будет отличной местью за то, что она как-то проделала со мной.

– Даже не знаю, почему ты позволила ей связать себя узами, – заявил Мэт. Улица вокруг была почти пустынной, хотя находившаяся впереди таверна выглядела гостеприимно. На улицу из её окон лился жёлтый свет.

– Меня никто не спрашивал, – ответила она. – Однако я не жалею. Ты и вправду прокрался во дворец, чтобы поболтать со мной?

Мэт пожал плечами.

– У меня есть пара вопросов.

– О чём?

Он снова нацепил свой глупый шарф, в котором, как она успела заметить, посредине зияла дыра.

– Ну, знаешь, – начал он. – О том, о сём!

Мэт был одним из немногих, кто знал, кем она являлась на самом деле. Не имеет же он в виду…

– Нет, – заявила она, оборачиваясь. – Я не желаю об этом говорить.

– Проклятый пепел, Бергитте! Мне нужна информация. Ну, давай, ради старой дружбы.

– Мы договорились держать секреты друг друга в тайне.

– Я никому не проболтался о твоих, – быстро ответил Мэт. – Но, видишь ли, есть одна проблемка.

– Что за проблемка?

– Башня Генджей.

– Никакая это не проблемка, – ответила она. – Держись от неё подальше.

– Не могу.

– Естественно, можешь. Это же треклятое здание, Мэт. Оно не может за тобой погнаться.

– Очень смешно. Слушай, можешь ты, по крайней мере, меня выслушать, за кружечкой-другой? Э… молока. Я угощаю.

Она на мгновение остановилась. Потом вздохнула.

– Треклятски верно, ты угощаешь, – пробормотала она, махнув рукой вперед. Они вошли в гостиницу, известную под названием «Великий Путешественник», в которой из-за дождя было куда больше посетителей, чем обычно. Однако владелец был другом Бергитте, и, чтобы освободить для неё место, он велел вышибале выкинуть пьяницу, уснувшего за одним из столиков.

Она одарила его в благодарность монетой, и тот кивнул в ответ уродливой головой – у него не хватало нескольких зубов, одного глаза и большей части волос. И, по сравнению с большинством посетителей, он был еще красавчиком. Заказывая выпивку, Бергитте подняла вверх два пальца. Хозяин знал, что в последнее время она пила только молоко, и Бергитте махнула Мэту, приглашая за стол.

– Не думаю, что когда-либо встречал человека безобразнее хозяина, – заявил Мэт, когда они расселись.

– Ты и прожил-то ещё недостаточно долго, – ответила она, опираясь спиной о стену и закидывая обутые в сапоги ноги на столешницу. Ей как раз хватало места, чтобы это сделать. – Если б старина Снерт был на пару лет помоложе, и если б кто-нибудь догадался пару раз сломать ему нос, то я бы о нём призадумалась. У него широкая грудь – красивая, густо поросшая курчавыми волосами, в которые так приятно запустить пальцы.

Мэт ухмыльнулся.

– Я никогда тебе не говорил, как странно пить с женщиной, которая подобным образом рассуждает о мужчинах?

Она пожала плечами.

– Итак, Генджей. Почему, во имя ушей Нормада, ты хочешь туда попасть?