кости. – «Я… не знаю», – выговорила она медленно. Встряхнувшись, она добавила. – «Возвращайся к своим делам, девочка». – и подобрав юбки она промчалась мимо Фэйли почти рысью, расплескивая по пути грязь.
Дети пропали с улиц, но Фэйли слышала их вопли изнутри палаток. Забытые собаки дрожали и скулили, поджав хвосты. Встреченные люди, трогали себя и окружающих, и Шайдо и гай’шан. Фэйли прижала руки к себе. Конечно, она не утратила плотность. Она только на мгновение ощутила, что превращается в туман. Конечно. Подняв юбку чтобы идти дальше, и не стирать больше, чем требуется, она отправилась в путь. Но спустя пару шагов побежала, не обращая внимания на то, сколько грязи окажется на ней и окружающих. Она знала, что от той волны сбежать не получится. Но она все равно бежала со всех ног.
Палатки гай’шан создавали вокруг гранитных стен города широкое кольцо, и пестрели таким же разнообразием, как и в остальной части лагеря, хотя чаще всего они были маленькими. В ее шатре с трудом могли бы разместиться двое, но в ней ютились она и еще трое: Аллиандре, Майгдин и бывшая кайриенская дворянка по имени Дайрайн. Она была одной из тех, кто сумел подлизаться к Севанне пересказывая той сплетни об остальных гай’шан. Это усложняло дело, но исправить ничего уже было нельзя, кроме как убить женщину, но Фэйли не нравился подобный выход. По крайней мере, пока та не стала для них реальной угрозой. Они спали свернувшись из-за тесноты калачиком как щенки в коробке, довольные что тепло соседей согревает холодными ночами.
Когда она вползла внутрь низкого шатра там было темно. Масла и свечей не хватало, и их не тратили на гай’шан. В нутри была одна Аллиандре, лежавшая поверх одеяла лицом вниз в одном ожерелье с куском ткани, смоченном в травяном настое, поверх ее израненного зада. По крайней мере, Хранительницы Мудрости не поскупились на целебный отвар для гай’шан как и для Шайдо. Аллиандре не совершала никаких проступков, но была названа вчера среди пяти имен, менее всего понравившихся Севанне. В отличие от остальных, она вела себя вполне пристойно во время наказания – Дойрманес зарыдал даже раньше, чем его ударили по спине – но ее, похоже, выбирали каждые три, четыре дня. Быть самой королевой не одно и тоже, что прислуживать королеве. Однако, Майгдин оказывалась среди выбранных не намного реже, хотя была горничной дворянки, пусть и не слишком опытной. Саму Фэйли называли всего раз.
Мерой того, как низко пал дух Аллиандре было то, что она даже не прикрылась, лишь приподнялась на локтях. Однако, она расчесала свои длинные волосы. Если бы она не оказалась в состоянии сделать даже это – Фэйли точно знала бы, что та достигла предела своих сил. – «С вами… произошло нечто… странное… только что, миледи?», – спросила она с сильным страхом в дрожащем голосе.
«Да», – подтвердила Фэйли, присаживаясь под верхушкой шатра. – «Не знаю, что это было. Мейра тоже не знает, что это. И сомневаюсь, чтобы кто-то из Хранительниц Мудрости знает. Но это не причинило нам никакого вреда». – Конечно же нет. Конечно. – «И это никак не влияет на наши планы». – Зевнув, она отстегнула широкий золотой пояс и бросила его поверх одеяла. Затем схватилась за платье, чтобы стянуть его через голову.
Аллиандре опустила голову на руки и тихо заплакала: – «Мы никогда не убежим. Меня опять накажут сегодня. Я знаю. Меня будут бить каждый день всю оставшуюся жизнь».
Вздохнув, Фэйли оставила в покое платье там, где оно было и, встав на колени, погладила своего вассала по голове. – «Я тоже иногда этого боюсь», – призналась она тихо. – «Но я отказываюсь дать своим страхам меня побороть. Я сбегу. Мы все сбежим. Ты должна быть храброй, Аллиандре. Я знаю, ты – храбрая. Ты управлялась с Масимой и хорошо держалась. Ты и теперь справишься, надо только хорошенько постараться».
В отверстии шатра появилась голова Аравайн. Она была простой, довольно упитанной женщиной, как подозревала Фэйли, бывшей дворянкой, хотя она никогда об этом не рассказывала. Несмотря на полумрак, Фэйли разглядела, что она выглядела сияющей. У нее также были пояс и ожерелье Севанны. – «Миледи, у Элвона с сыном есть для вас кое-что».
«Это может потерпеть пару минут», – сказала Фэйли. Аллиандре перестала плакать, но, по прежнему, лежала притихшая и неподвижная.
«Миледи, вам бы не захотелось дожидаться этого еще дольше».
У Фэйли перехватило дыхание. Возможно ли это? Это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой.
«Я управлюсь с нервами», – сказала Аллиандре, подняв голову, и пристально посмотрела на Аравайн. – «Если то, что есть у Элвона то, на что я надеюсь, то я справлюсь, даже если Севанна начнет меня допрашивать».
Подхватив пояс, если снаружи заметят без него и ожерелья, то за это можно быть наказанной как за попытку побега, Фэйли выскочила из шатра. Дождь стал моросящим, но она натянула капюшон. Капли были холодными.
Элвон был коренастым мужчиной, над ним возвышался долговязый парнишка – его сын Тэрил. Оба были в покрытых пятнами грязи плохо выбеленных холощовых одеждах. Тэрил был старшим из сыновей Элвона. Ему было всего четырнадцать, но Шайдо не поверили этому из-за его роста, который равнялся среднему для мужчин в Амадиции. Фэйли с самого начала доверилась Элвону. Среди гай’шан они были легендой. Они убегали от Шайдо трижды, и каждый раз чтобы их поймать охотникам требовалось все больше времени. И несмотря на все более строгое наказание, в день клятвы они планировали четвертую попытку вернуться к семье. За все время, которое их знала Фэйли, они ни разу не улыбнулись, но сегодня оба и Элвон и Тэрил с трудом сдерживали улыбки на исхудавших лицах.
«Что у вас для меня?» – спросила Фэйли, торопливо застегивая пояс вокруг талии. Она думала, что сердце выскочит из груди.
«Это все мой Тэрил, миледи», – ответил Элвон. Бывший лесоруб говорил с сильным акцентом, из-за чего его было трудно понять. – «Он просто проходил мимо и заметил, что никого нет поблизости, совсем никого. Он нырнул внутрь быстрый как угорь, и вот… Покажи миледи, Тэрил», – Застеснявшись Тэрил приподнял широкий рукав – на одежде гай’шан карманы нашивали именно там – и вытянул гладкий белый стержень, похожий на кость в фут длиной и толщиной в запястье человека.
Оглянувшись, не видит ли кто, но улица была пустынна, и кроме него никого на ней не было, Фэйли быстро перехватила стержень и сунула его в собственный карман. Карман был довольно глубоким и не позволит ему в случае чего выпасть, но теперь, с этой вещью на руках, она не желала его выпускать. На ощупь он был гладкий как стекло, и был прохладный, холоднее окружающего воздуха. Возможно, это был ангриал или тер’ангриал. Это объясняло, почему Галине не терпелось наложить на него руки, и почему она не желала заниматься этим сама. Спрятав руку поглубже в рукаве, Фэйли посильнее ухватилась за стержень. Галина больше не была ей угрозой. Теперь она была спасением.
«Элвон, ты понимаешь, что Галина не сможет взять тебя с сыном, когда уйдет», – сказала она. – «Она обещала взять только меня и тех, кого схватили вместе со мной. Но я обещаю, что я найду способ освободить тебя и каждого, кто мне поклялся. И всех остальных, если смогу, но этих в первую очередь. Перед лицом Света моей надеждой на спасение и возрождение, я клянусь в этом». – Как она это сумеет, она не имела ни малейшего понятия, но она это сделает.
Лесоруб хотел было сплюнуть, но поглядев на нее зарделся. Вместо этого он сглотнул. – «Эта Галина, миледи, не собирается никому помогать. Говорят она Айз Седай, но я скажу – она игрушка в руках Теравы, а она никогда не даст ей уйти. Все что я знаю, если мы найдем способ освободить вас, вы вернетесь чтобы освободить остальных. И вам не нужно в этом клясться. Вы просили чтобы вам достали этот стержень не попавшись при этом, и Тэрил сделал это для вас, вот и все».
«Я хочу на свободу», – сказал внезапно Тэрил, – «но если мы освободим хотя бы одного, то мы все равно их победим». – Он выглядел удивленным тем, что заговорил, и глубоко покраснел. Его отец хмуро посмотрел на него, а затем глубокомысленно кивнул, соглашаясь.
«Отлично сказано», – мягко ответила мальчику Фэйли, – «но я поклялась, и не стану забирать свои слова назад. Что касается тебя и твоего отца…» – Она оборвалась на полуслове, так как Аравайн, поглядывая через плечо, положила свою руку поверх ее руки. Улыбка женщины сменилась испугом.
Повернув голову, Фэйли увидела, что у ее палатки стоит Ролан. Он был почти на две ладони выше Перрина. На мощной груди висела черная вуаль шу’фа. Дождик смочил его лицо, завив ему короткие рыжие волосы. Сколько он там стоит? Не очень долго, иначе Аравайн заметила бы его раньше. Крохотный шатер не
