Полненькая Верин, мирно вязавшая в кресле подле Найнив, явно вздрогнула, услышав свое имя. И недоуменно заморгала, стараясь определить причину. Кадсуане, раскрывшая на дальнем конце стола коробку со своими швейными принадлежностями, лишь на мгновение оторвалась от вышивки, чтобы взглянуть на Лойала. Золотые украшения, свисавшие с пучка седых волос на ее макушке, пришли в движение. И хотя это был обычный взгляд, не строгий, уши Лойала дернулись. Айз Седай всегда производили на него впечатление, а Кадсуане в особенности.

«О, я расспрошу, Мин, расспрошу», – откликнулся он, – «но главный герой моей книги – Ранд». Огир, за отсутствием под рукой присыпки, начал тихонько дуть на страницы тетради, чтобы высушить чернила. Но при этом продолжал говорить между выдохами – Лойал всегда остается Лойалом. – «Ранд, ты никогда не даешь мне достаточно деталей. Из тебя все приходится вытягивать. Ты даже не упомянул, что попал в Фар Мэддинге в тюрьму, пока Мин не проговорилась. Даже не упомянул! А что говорил Совет Девяти, когда предлагал тебе Лавровый Венец? И в какой момент ты его переименовал? Не думаю, что им это понравилось. На что походила коронация? Праздник, карнавал, парад? Сколько Отрекшихся сражались с вами в Шадар Логоте? Кто именно? Как это выглядело под конец? Что ты чувствовал? Без деталей моя книга не будет хорошей. Надеюсь, Мэт и Перрин дадут мне лучшие ответы». – Он нахмурился. Кончики длинных бровей коснулись щек. – «Надеюсь, с ними все в порядке».

Цветные пятна завертелись в голове Ранда, две радуги закружились, словно в водовороте. Теперь он знал, как избавиться от них, но на сей раз не пробовал. Одна из радуг превратилась в изображение Мэта, пробирающегося через лес во главе цепочки всадников. Он, казалось, спорил о чем-то с маленькой смуглой женщиной, едущей рядом с ним, то снимая с головы шляпу, и глядя в нее, то нахлобучивая обратно. Картинка продержалась несколько мгновений и изменилась на Перрина, сидящего над кубком вина в гостинице или таверне с неизвестными женщиной и мужчиной, одетыми в одинаковые красные мундиры, вычурно отделанные желтым и голубым. Весьма странный покрой. Перрин выглядел мрачным, словно смерть. Его собеседники настороженными. Из-за него?

«У них все хорошо», – ответил Ранд, невозмутимо игнорируя испытующий взгляд Кадсуане. Она не знала обо всем, и он намеревался придерживаться такого положения вещей и впредь. Внешне он оставался спокоен, расслабленно пуская колечки дыма. Внутри другое дело. «Где же они?» – размышлял он сердито, подавляя появление новых цветных пятен. Теперь у него это получалось также непринужденно, как дышать. «Они мне нужны, а сами пропали, словно в Садах Ансалейна».

Неожиданно в его голове появился другой образ – лицо мужчины, и у Ранда перехватило дыхание. Впервые его появление не сопровождалось головокружением. Впервые он смог его ясно разглядеть, перед тем как оно исчезло. Мужчина с голубыми глазами и квадратным подбородком, возможно лишь на несколько лет старше его самого. Или, выражаясь точнее, он ясно разглядел это лицо впервые за долгое время. Лицо незнакомца, который спас ему жизнь в Шадар Логоте во время битвы с Саммаэлем. Хуже того…

«Он знает обо мне», – сказал Льюс Тэрин. И в этот раз, в виде исключения, он сказал это словно был совершенно нормальным. Иногда его безумие уходило, но, в конечном счете, всегда возвращалось. – «Как чей-то мысленный образ может знать о моем присутствии?»

«Если ты сам не понимаешь, зачем спрашивать у меня?» – подумал Ранд. – «Однако, и я что-то ощущаю. Странное чувство, словно непонятным образом … прикасаешься… к другому человеку. Только не физически. Словно к неостывшему следу. Стоит переместиться на волосок в любую сторону – и они столкнутся. Думаю, он тоже увидел мое лицо».

Беседы с внутренним голосом больше не казались ему чем-то странным. По правде говоря, уже довольно давно. А теперь…? Теперь он мог увидеть Мэта и Перрина, стоило лишь подумать о них или услышать их имена. И он мог разглядеть другое лицо, приходящее к нему непрошеным. И, вероятно, не просто как образ. Как с этим могут потягаться в необычности непрерывные беседы с внутренним голосом? Так или иначе, тот мужчина осознавал присутствие Ранда, а Ранд его.

«Когда наши потоки пересеклись в Шадар Логоте, возникла какая-то связь. Не могу найти никакого другого объяснения. Тогда мы встречались единственный раз. Он использовал их, так называемую, Истинную Силу. Наверняка, это была она. Я тогда не почувствовал ничего, кроме потока яркого пламени». – Крупицы знаний, всплывающие в разуме Ранда, как он предполагал, от Льюса Тэрина, тоже не казались теперь странными. Он помнил, какими были Сады Ансалейна, разрушенные во время Войны Тени, так же хорошо, как отцовскую ферму. Но и его воспоминания находили свой путь в обратном направлении. Иногда Льюс Тэрин рассуждал об Эмондовом Луге как о месте, где он вырос. – «Все это дает тебе какой-нибудь ключ?»

«О, Свет, почему я должен терпеть чужой голос в своей голове?» – простонал Льюс Тэрин, – «Почему я не могу умереть? О Илиена, моя драгоценная Илиена, я так хочу присоединиться к тебе», – и он замолк, зашедшись в рыданиях. Он часто заканчивал слезами, когда упоминал о жене, убитой им в припадке безумия.

Сейчас не время. Ранд заглушил рыдания другого мужчины. Приглушил до слабого звука на краю сознания. Он уверен – его рассуждения правильны. Но кто был тот парень? Наверняка Друг Тьмы, но не один из Отрекшихся. Льюс Тэрин знал их лица не хуже собственного, а теперь и Ранд разделял это знание. Неожиданная мысль заставила его поморщиться. Сколько может узнать о нем тот человек? Та’верена можно обнаружить по его воздействию на Узор, но проделывать подобное умели только Отрекшиеся, хотя, Льюс Тэрин о таком способе не упоминал. Правда, их «беседы» всегда были краткими, и тот редко и неохотно делился информацией, да и подсознательно от него ничего подобного не всплывало. Но, по крайней мере, Ланфир и Ишамаэль такое умели. Хотя, с тех пор как они погибли, его еще никто подобным образом не разыскал. Могла ли для этого подойти эта его новая связь? Тогда они все в опасности. То есть, большей опасности, чем обычно. Хотя и нынешней более чем достаточно.

«Ранд, с тобой все в порядке?» – озабоченно спросил Лойал, навинчивая гравированную листьями серебряную крышку на горлышко чернильницы. Толщина стекла позволяла ей выдержать многое, за исключением, возможно, сильного удара о камень, но Огир обращался с чернильницей, как с самой хрупкой вещью на свете. Правда, в его огромных ладонях она такой и выглядела. «Полагаю, сыр не был особенно свежим, а ты съел порядочный кусок».

«Все великолепно», – отозвался Ранд, но Найнив, конечно же, не обратила на его заверение ни малейшего внимания. Мгновенно поднявшись со своего кресла, она скользнула через комнату – лишь голубой вспышкой сверкнули взметнувшиеся юбки. Мурашки побежали по коже Ранда, когда Найнив обняла саидар и сжала руками его голову. Мгновением позже тело пронзила холодная волна. Эта женщина никогда не спрашивала разрешения. Временами она вела себя так, словно оставалась Мудрой в Эмондовом Лугу, а ему следующим утром предстояло вернуться на ферму.

«Ты не болен», – сказала она с облегчением. Испорченные продукты вызывали многочисленные болезни среди слуг, часть из которых оказались серьезными. Если бы не Айз Седай и Аша’маны, то без Исцеления люди могли умереть. Несмотря на все предупреждения Кадсуане, Найнив и других Айз Седай, слуги, пытаясь сэкономить господину немного денег, продолжали питаться всякой дрянью, пригодной лишь для кучи компоста.

Другое покалывание сосредоточилось на миг вокруг двойной раны на левом боку. «Здесь без улучшений», – заметила Найнив, озабоченно сдвинув брови. Она пробовала их Исцелять, но не добилась большего успеха, чем Флинн. Что ее не слишком обрадовало. Любую неудачу Найнив воспринимала как личное оскорбление. «Как же ты даже стоять-то умудряешься? Рана должна причинять нестерпимые муки».

«Он их просто игнорирует», – ровным голосом произнесла Мин. О да, ему предстоит долгий разговор.

«Стою я или сижу – хуже не становится», – ответил он Найнив, мягко снимая ее руки с головы. Чистая правда. Как и то, что сказала Мин. Ранд не мог позволить боли держать себя в заложниках.

Взвизгнула одна из створок, пропуская внутрь седовласого мужчину в поношенной желтой ливрее с красно-голубой отделкой, мешком висевшей на его костлявой фигуре. Поклон слуги вышел искаженным, скорее из-за больных суставов, чем по причине недостатка почтительности. «Милорд Дракон», – произнес он голосом, скрипучим, словно дверные петли, – «возвратился Лорд Логайн».

Логайн, не ожидая приглашения, вошел в комнату, буквально наступая слуге на пятки. Высокий мужчина, с темными, вьющимися до плеч волосами и смуглой для уроженца Гаэлдана кожей. Женщины,