Равина окутывало пламя, но каким-то образом огонь его не касался. Впрочем, пламя не касалось его сейчас, а раньше явно было иначе. Лишь по внушительной фигуре, по тому, что здесь не мог оказаться кто-то иной, Ранд догадался, что это Равин. Отрекшийся с головы до ног был обуглен, обожженная, потрескавшаяся плоть отняла бы уйму сил у любого, кто взялся бы его Исцелять. Терзавшая Равина мучительная боль должна быть просто невыносимой. Если только Равин не пребывал в Пустоте, где страдания тела, опаленной человеческой плоти приглушает опустошенность, защищая и отдаляя нестерпимую боль, и где рядом — саидин.

Саидин взбурлила в Ранде, и он выпустил ее на волю. И вовсе не для Исцеления.

— Равин! — вскричал Ранд, и разящий огонь сорвался с его ладоней расплавленный свет, струя толще человека, устремленная в цель всей мощью Силы, какую он сумел зачерпнуть.

Слепящий столб ударил в Равина, и тот исчез в небытие. В Руидине Гончие Тьмы, прежде чем сгинуть, превращались в сверкающие пылинки, будто жизнь в них, какая бы ни была она, боролась за существование. Или то Узор старался сохраниться хотя бы для этих пылинок. Но Равин попросту... канул в небытие.

Ранд заставил погибельный огонь погаснуть, загнав чуть поглубже саидин. Пытаясь сморгнуть оставшуюся перед глазами фиолетовую полосу, он поднял взор на широкую дыру в мраморной балюстраде, на уцелевший кусок колонны, скошенным клыком нависший над прорехой в перилах, увидел такую же брешь в дворцовой крыше. Проломы эти не мерцали, словно повреждения, нанесенные Рандом, слишком сильны, и даже этому странному месту их не исправить. После всего случившегося собственная победа казалась Ранду слишком простой и легкой. Наверное, наверху найдется какое-то доказательство, которое убедит его, что Равин и в самом деле мертв. Ранд побежал к двери.

Найнив лихорадочно изо всех сил старалась еще раз вплотную окружить Равина пламенем. Ей в голову закралась мысль, что лучше было ударить молнией. Теперь же ее ожидает смерть. Те страшные глаза неотрывно глядели на Могидин, а не на Найнив, но и ей суждено умереть.

Жидкое пламя прорезало колоннаду — оно было таким ярким, что наведенный Найнив огонь казался холодным. От потрясения Найнив упустила свое плетение, вскинула было руку, защищая лицо, но не успела рука одолеть и полпути, как жидкий огонь пропал. Исчез и Равин. Найнив не верила, что тот сбежал. Все длилось мгновение, столь краткое, что о происшедшем могло подсказать ей воображение, но та белая стрела коснулась Равина, и он стал... туманом. Всего на миг. Ей все могло померещиться. Но Найнив очень в этом сомневалась. Она судорожно, с трудом вздохнула.

Могидин прятала лицо в ладонях, всхлипывала, содрогалась. Через ай'дам Найнив чувствовала сильнейшее облегчение, затопившее все прочие эмоции Могидин.

По ступеням внизу дробно и торопливо застучали сапоги.

Найнив крутанулась, шагнула к спирали лестницы. Она удивилась, поняв, что жадно припала к саидар, готовясь ко всему.

Изумление ее спало, когда на лестнице показался Ранд. Он был не таким, каким его помнила Найнив. Черты те же, но лицо обрело жесткость и суровость. В глазах сверкали голубые льдинки. Кровавые прорехи на куртке и штанах, как и кровь на лице Ранда, довершали его новый образ.

Увидев Ранда таким, Найнив нисколько не удивилась бы, если б он убил Могидин на месте в ту же секунду, как узнал, кто она такая. А у Найнив еще были виды на Отрекшуюся. Ай'дам Ранд мог узнать. Не думая, Найнив кое-что изменила — убрала привязь, оставив лишь серебряный браслет у себя на запястье и ошейник на Могидин. Мгновенная паника — когда она сообразила, что наделала, потом — облегченный вздох, когда поняла, что по-прежнему чувствует другую женщину. Получилось в точности так, как предполагала Илэйн. Наверное, Ранд ничего и не заметил. Найнив стояла между ним и Могидин, а поводок болтался за ее спиной.

На Могидин Ранд едва взглянул.

— Мне показалось... То пламя, оно откуда-то отсюда было. Я подумал, может, это ты или... Это здесь? Здесь вы с Эгвейн встречаетесь?

Глядя на Ранда снизу вверх, Найнив старалась не дрожать. Какое оно холодное, это лицо.

— Ранд, Хранительницы говорят, то, что ты сделал, то, что ты делаешь, очень опасно. Даже пагубно. Они говорят, являясь сюда во плоти, ты теряешь какую-то часть себя, нечто такое, что делает тебя человеком.

— Неужели Хранительницам Мудрости ведомо все? — Ранд прошел мимо, слегка задев Найнив плечом, и остановился, глядя на колоннаду. — Я-то привык, что обо всем известно Айз Седай. Ну, неважно. Не знаю, насколько может позволить себе быть человеком Дракон Возрожденный.

— Ранд, я... — Найнив не знала, что и сказать. — Дай-ка я хоть Исцелю тебя.

Он стоял смирно, а она протянула руки и сжала ладонями его голову. Найнив едва удержалась от болезненной гримасы. Кровоточащие раны были неглубоки, лишь многочисленны; видно, кто-то его покусал — Найнив была уверена, что большинство этих ран именно укусы. Но сильнее всего ее тревожила старая рана — полуисцеленная, незаживающая рана в боку, провал во мрак, колодец, наполненный тем, что, по ее убеждению, должно быть порчей на саидин. Найнив направила сложные потоки: Воздух и Вода, Дух, даже Огонь с Землей в малых дозах — так шло Исцеление. Ранд не вскрикнул, не дернулся. Даже не моргнул. Только дрожь пробежала по телу. Вот и все. Потом Ранд взял Найнив за запястья и отнял ее руки от своего лица. Найнив не имела ничего против. Раны его зажили, исчезли все укусы, царапины, синяки. Но не старая рана. С ней Найнив ничего не могла поделать. Все, кроме смерти, поддается Исцелению, даже такая рана. Все!

— Он мертв? — тихо спросил Ранд. — Ты видела, как он умер?

— Он мертв, Ранд. Я видела.

Он кивнул:

— Но ведь есть и другие, да? Другие... Избранные.

Найнив ощутила занозу страха от Могидин, но не оглянулась.

— Ранд, тебе надо уходить. Равин мертв, а тебе опасно оставаться тут в таком состоянии. Ты должен уйти и не возвращаться сюда во плоти.

— Я уйду.

Он не сделал ничего такого, что Найнив увидела бы или почувствовала разумеется, она и не смогла бы, — но на миг ей показалось, что коридор позади него... как-то преобразился. Никакой разницы она не заметила. Кроме... Найнив заморгала. Позади Ранда не было обломанной колонны, и дыра в каменной ограде исчезла.

Ранд же продолжил как ни в чем не бывало:

— Скажи Илэйн... Попроси, чтобы она не возненавидела меня. Попроси ее... — Мука исказила его лицо. На мгновение Найнив увидела знакомого мальчика, у которого был такой вид, словно у него отнимают нечто очень дорогое. Она потянулась утешить Ранда, и он отступил. Лицо Ранда вновь стало каменным и ничего не выражающим. — Лан был прав. Найнив, скажи Илэйн, пусть забудет меня. Скажи ей, что я полюбил другую, и для нее в моем сердце больше нет места. Он хотел, чтобы я то же самое сказал тебе. Лан тоже нашел себе другую. Он сказал, чтобы ты забыла его. Лучше на свет не рождаться, чем любить нас.

Ранд отступил на три длинных шага, коридор — или часть коридора — будто мгновенно вывернулся наизнанку вместе с ним, отчего у Найнив закружилась голова. Ранд исчез.

Найнив глядела на то место, где стоял юноша, а вовсе не на судорожное мелькание то восстанавливающейся, то вновь пропадающей бреши в колоннаде. Лан велел передать такое?

— Э-э... поразительный мужчина, — негромко промолвила Могидин. — И очень-очень опасный.

Найнив уставилась на нее. Что-то новенькое передалось ей через браслет, просочившись от Могидин. Страх оставался прежним, но чем-то приглушенным... Пожалуй, лучшим словом для описания этого чувства было «предвкушение».

— Я была полезна, правда? — сказала Могидин. — Равин мертв, Ранд ал'Тор спасен. Без меня ни то, ни другое не получилось бы.