— Он не должен быть таким высокомерным, — ровным голосом произнесла Эгвейн. — Найнив сказала, чтоб я напомнила ему, что он всего лишь человек, но как это сделать — ума не приложу.

— Да, ему нужно напоминать, что он всего лишь человек. Но он вправе ожидать подчинения. — В голосе Илэйн звучали высокомерные нотки, пока она не опустила взгляд. Тогда она залилась румянцем, а зеленое платье вдруг обрело кружевной ворот, подпирающий подбородок. — Ты не ошибаешься, он и вправду настолько надменен? Точно? — сдавленно договорила она.

— Он самодоволен, точно боров на гороховом поле. — Эгвейн поерзала на кровати. Она помнила, что постель жесткая, но тонкий матрас казался куда мягче одеял, на каких она спала в палатке. О Ранде Эгвейн беседовать не хотелось. — Ты уверена, что та драка не вызовет неприятностей? — Вражда с Лателле вряд ли сделает дорогу подруг легче.

— Не знаю, что и будет. Лателле ведь затаила злобу на Найнив. Раньше-то все неженатые мужчины всецело были ее, она выбирала кого хотела, перебирала их, как свои игрушки. Думаю, не одна она так себя ведет — встречаются такие женщины. Алудра держится наособицу, а Керандин и гуся отпугнуть не могла бы, пока я ее не научила за себя постоять. Кларин же замужем за Петрой. Однако Найнив ясно дала понять, что оборвет уши всякому, кто даже помыслит с ней пофлиртовать. Вдобавок она извинилась перед Лателле, поэтому я надеюсь, что все уладится.

— Она извинилась?

Илэйн кивнула, на лице ее отразились не меньшие изумление и озадаченность, чем на лице Эгвейн.

— Мне показалось, она отколотит Люка, когда тот заявил, что она должна попросить прощения. Кстати, по-видимому, к себе он ее предостережение не относит. Так вот, Найнив извинилась, хоть целый час ходила туча тучей. Как ни странно, что-то о тебе бурчала. — Илэйн помешкала, искоса кинув на Эгвейн испытующий взгляд. — Ты ей в последнюю встречу что-то сказала? С той поры ее... точно подменили. И иногда она сама с собой разговаривает. Точнее, спорит. Судя по той малости, что я услышала, с тобой спорит.

— Я не сказала ничего, чего не стоило говорить. — Итак, что бы ни произошло между ней и Найнив, это еще действует. Либо так, либо Найнив копит гнев и выплеснет его при следующей встрече. Нет, Эгвейн больше не станет мириться со вспыльчивостью Найнив. Тем более теперь, когда она поняла, что это вовсе не обязательно. — Передай ей от меня, что ей слишком много лет, чтобы в драке по земле кататься. Если она снова ввяжется, у меня найдутся для нее слова похлеще. Дословно передай: «Хуже будет».

Пусть Найнив переваривает ее слова до следующего раза. Либо она будет кроткой, как ягненок... Либо Эгвейн придется исполнить свою угрозу, довести ее до логического конца. В обращении с Силой Найнив, может, и лучше — когда сумеет направить, но здесь сильнее Эгвейн. Так или иначе, с раздражительностью Найнив надо покончить.

— Я ей скажу, — сказала Илэйн. — Ты тоже изменилась. Кажется, и тебе передалось что-то от Рандовой заносчивости.

Эгвейн не сразу сообразила, что имеет в виду подруга; помогла легкая, но довольная улыбка Илэйн.

— Не говори ерунды, — промолвила Эгвейн.

Илэйн рассмеялась и обняла подругу:

— Ох, Эгвейн, придет день, и ты взойдешь на Престол Амерлин, а я стану Королевой Андора.

— Если Башня уцелеет, — рассудительно заметила Эгвейн, и смех Илэйн оборвался.

— Эгвейн, Элайде не уничтожить Белую Башню. Что бы она ни делала, Башня устоит. Скорей она не удержится на Престоле Амерлин. Как только Найнив припомнит название того городка, готова поспорить, что там мы найдем Башню в изгнании. Там будут все Айя, кроме Красной.

— Надеюсь. — Эгвейн поймала себя на том, что не скрывает печали. Она хотела, чтобы Айз Седай поддержали Ранда и пошли наперекор Элайде, но это наверняка приведет к расколу в Башне, которая, может статься, никогда более не будет единой.

— Мне пора возвращаться, — сказала Илэйн. — Найнив настояла, чтобы та из нас, которая не отправилась в Тел'аран'риод, бодрствовала. А у нее голова просто раскалывается — ей надо бы выпить какого-нибудь из своих настоев и лечь. Не понимаю, почему она так настаивала... Допустим, одна из нас не спит, ведь помочь она ничем не сумеет! А знаем мы обе достаточно, чтобы на рожон не лезть. — Зеленое платье Илэйн на миг превратилось в белую куртку и мешковатые желтые шаровары Бергитте, потом вновь обрело прежний вид. — Она сказала, чтобы я тебе не говорила, но ей кажется, будто Могидин пытается найти нас. Ее и меня.

Напрашивающегося вопроса Эгвейн задавать не стала. Не приходится сомневаться: это как-то связано с тем, что подругам сказала Бергитте. Почему Илэйн так упорствует, стремясь сохранить этот секрет? Потому что обещала. Илэйн никогда в жизни не нарушит данного ею обещания.

— Передай ей, пусть поостережется. — Маловероятно, чтобы Найнив сидела сложа руки, подозревая, что за ней охотится одна из Отрекшихся. Несомненно, она вспомнит, как однажды уже одолела эту женщину, а храбрости у Найнив всегда было больше, чем здравого смысла. — К Отрекшимся нельзя относиться беспечно. Как, кстати, и к Шончан, пусть они даже считаются дрессировщиками зверей. Так ей и скажи.

— Думаю, если я попрошу тебя быть осторожной, ты тоже не послушаешься.

Эгвейн удивленно взглянула на подругу:

— Я всегда осторожна. Тебе это известно.

— Ну конечно. — Последнее, что увидела Эгвейн, когда Илэйн медленно растаяла в воздухе, была очень довольная улыбка.

Сама Эгвейн уходить не торопилась. Если Найнив не вспомнит, где назначен сбор Голубых, то, может, Эгвейн сама все выяснит. Идея была не нова — со времени последней встречи с Найнив она уже не раз совершала вылазки в Башню. Эгвейн превратила свое лицо в лицо Энайлы, обзавелась огненно-рыжими волосами до плеч, на ней оказалось платье Принятой с цветными полосами по подолу. Потом девушка представила себе вычурно обставленный кабинет Элайды.

Кабинет был таким же, каким она видела его в прежние посещения, только с каждым разом все меньше становилось украшенных резьбой в виде виноградных лоз табуретов, широкой дугой выстроившихся перед обширным письменным столом. Над камином висели те же картины. Эгвейн направилась прямиком к столу, отодвинула в сторону троноподобный стул с выложенным драгоценной костью Пламенем Тар Валона, потянулась к лакированной шкатулке для бумаг. Приподняв крышку, украшенную бьющимися в облаках соколами, девушка как могла быстро принялась просматривать пергаменты. И все равно некоторые исчезали, не успевала она и до середины дочитать, другие изменялись на глазах. И заранее сказать, какой документ важен, а какой пустяк, было невозможно.

Большая часть бумаг казалась донесениями о неудачах. По-прежнему неизвестно, куда увел свое войско лорд Башир, — об этом сообщалось с оттенком беспокойства и огорчения. Это имя затронуло какие- то струны в глубинах памяти Эгвейн, но, не имея времени на раздумья, она решительно отодвинула пергамент в сторону и взялась за следующий лист. Раболепный доклад, преисполненный панических настроений, извещал: нет никаких сведений о местонахождении Ранда. Хорошая новость, ради нее одной стоило отправиться на разведку в Башню. Последние вести из Танчико поступили больше месяца назад, а тамошние глаза и уши всех Айя, так же как и во всем Тарабоне, продолжают молчать; доносительница во всем винила царящую в стране анархию. Слухи о том, что кто-то захватил Танчико, подтвердить не представлялось возможным, но в докладе выражалось предположение, что без Ранда дело не обошлось. Еще лучше — пусть Элайда ищет его не там, где он есть, а в тысячах лиг. Смятенное сообщение гласило, что Красная сестра в Кэймлине утверждает, будто видела Моргейз на приеме, хотя агенты различных Айя доносят из Кэймлина, что она целые дни проводит затворницей. Стычки в Пограничных Землях, вероятно, мелкие восстания в Шайнаре и Арафеле; пергамент пропал из рук Эгвейн раньше, чем она успела узнать о причинах подобного состояния дел. Пейдрон Найол созывает Белоплащников в Амадицию, возможно, с целью двинуться против Алтары. Хорошо, что Илэйн с Найнив самое позднее через три дня уберутся оттуда.

Следующий пергамент касался Илэйн и Найнив. Вначале автор донесения настойчиво советовала не