и недоуменно уставилась на свою чашу с вином. Она была полна. Странно, Илэйн точно помнила, что пила из нее, немного, конечно, но… У нее слегка кружилась голова.

Ах да, спохватилась девушка, этот юноша с томным взглядом подливал вино в чашу! Сколько раз? Впрочем, это неважно. Все равно она никогда не пила больше одной чаши. Никогда. А голова кружится потому, что после качки непривычно ступать по твердой земле. Найнив непривычно, и ей тоже. Вот и все.

Поднявшись на ноги, на сей раз осторожно, она отказалась от услуг сладкоречивого молодого человека, любезно предлагавшего ей свою помощь, и ухитрилась подняться по лестнице, несмотря на то что эта самая лестница невесть почему ходила ходуном. Не задерживаясь на втором этаже, где находилась отведенная ей и Найнив комната, девушка поднялась выше и постучалась к Тому. Менестрель медленно приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. В руке у него вроде бы был нож, но потом он куда-то делся. Странно все это.

— А я помню, — заявила Илэйн, ухватив менестреля за длинный ус. Язык у нее ворочался с трудом, слова звучали невнятно. — Помню, как я сидела у тебя на коленях и таскала тебя за усы — вот так. — Она показала как, и менестрель скривился. — Да-да, а матушка смотрела на меня из-за твоего плеча и смеялась.

— Шла бы ты лучше в свою комнату, — сказал Том, — тебе не мешает поспать.

Но Илэйн уходить не хотела. Так и не отпустив ус, она втолкнула Тома в комнату:

— Матушка и сама сидела у тебя на коленях. Точно сидела, я видела!

Том ухитрился высвободиться и попытался подтолкнуть Илэйн к двери, но девушка вывернулась и проскользнула мимо него. Жаль, что кровать у Тома без балдахина, — подумала она. Если бы можно было держаться за подпорки, пол, наверное, не так качался бы.

— Я хочу знать, почему матушка сидела у тебя на коленях.

Том подался назад, и Илэйн поняла, что он боится, как бы она вновь не ухватила его за ус.

— Ты — менестрель. Не могла моя матушка сидеть на коленях у менестреля. А она сидела. Почему?

— Ложись спать, дитя.

— Никакое я не дитя! — Она сердито топнула ногой и чуть не упала. — Вовсе не дитя! А ну давай рассказывай! Ну же!

Том вздохнул, покачал головой и наконец неохотно заговорил:

— Я не всегда был менестрелем. Когда-то я был бардом. Придворным Бардом в Кэймлине, у Королевы Моргейз. Ты тогда была совсем маленькой, поэтому воспоминания у тебя путаные. Вот и все.

— Ты был ее любовником, верно? — По его глазам Илэйн поняла, что не ошиблась. — Был, вижу, что был. О Гарете Брине я всегда знала, вернее, догадывалась, но надеялась, что она выйдет за него замуж. Гарет Брин, и ты, и этот лорд Гейбрил. Мэт говорил, что она смотрела на этого Гэйбрила влюбленными глазами. На Гэйбрила и… На кого еще? На скольких? Чем, спрашивается, она отличается от Берелейн, которая готова затащить к себе в постель каждого приглянувшегося мужчину? Она точно такая же… — И тут в глазах у нее все запрыгало, а в ушах зазвенело. Лишь секунду спустя Илэйн поняла, что Том залепил ей оплеуху. Ей! — Как ты смеешь?! Я — Дочь-Наследница Андора и не позволю…

— Ты глупая маленькая девчонка, которой вино ударило в голову, — оборвал ее Том, — и если я еще хоть раз услышу дурное слово о Моргейз, то разложу тебя на коленях и отшлепаю, хотя ты и умеешь направлять Силу. Твоя мать — прекрасная, достойная женщина!

— Правда? — Голос Илэйн дрожал, неожиданно она поняла, что плачет. — Но почему же тогда она… Почему? — И вдруг оказалось, что она всхлипывает, зарывшись лицом ему в куртку, а он нежно гладит ее по голове.

— Потому что королева всегда одинока, — тихо ответил Том, — потому что многих мужчин влечет к ней власть, а она — женщина. Я видел в Моргейз женщину, и она это чувствовала. Возможно, то же самое было с Брином и с Гэйбрилом. Ты должна понять, девочка, в жизни каждому кто-то нужен. Любовь и участие нужны всем, даже королеве.

— А почему ты ушел? — пробормотала Илэйн. — Ты так меня смешил, я ведь помню. И матушка тоже смеялась. А еще ты катал меня на плече.

— Это долгая история, — промолвил Том, горестно вздыхая. — Я расскажу ее тебе как-нибудь в другой раз. Если попросишь. А если повезет, к утру ты обо всем позабудешь. А сейчас иди, Илэйн. Тебе пора в постель.

Том довел девушку до двери, и она, воспользовавшись случаем, снова дернула его за ус.

— Вот так, — удовлетворенно заявила она. — Вот так я тебя дергала.

— Верно, дитя. А ты сможешь сама спуститься по лестнице?

— Конечно, смогу! — Она смерила Тома возмущенным взглядом, но он, похоже, намеревался проводить ее вниз. Желая доказать, что в этом нет надобности, она — очень осторожно, держась за перила, — начала медленно спускаться по лестнице. Том стоял в дверях и озабоченно смотрел ей вслед.

К счастью, пока Илэйн оставалась у него на виду, ей удалось ни разу не споткнуться, зато она с трудом отыскала дверь своей комнаты.

Наверное, все дело в этом яблочном желе: чувствовала ведь, что не стоит на него налегать. Лини всегда говорила… Что там говорила Лини? Вроде бы что-то насчет того, что есть много сладкого вредно.

В комнате горели две лампы: одна на маленьком круглом столике рядом с кроватью, другая на полке над кирпичным камином. Найнив лежала на кровати поверх покрывала, полностью одетая. И локти выставила — приметила Илэйн и вдруг выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Ранд, должно быть, считает, что я спятила. Том — бард, а Берелейн мне не мать.

Найнив посмотрела на нее как-то странно.

— У меня почему-то голова кружится. А один юноша, симпатичный такой, с красивыми карими глазами, хотел проводить меня наверх.

— В этом я не сомневаюсь, — произнесла Найнив, отчетливо выговаривая каждое слово. Она поднялась и, подойдя к Илэйн, обняла ее за плечи. — Идем-ка со мной на минуточку, я хочу кое-что тебе показать.

Выяснилось, что показать она хотела всего-навсего ведро с водой.

— Давай-ка встанем на колени, — предложила Найнив. — Вот так, иначе ничего не увидишь.

Илэйн опустилась на колени, но все равно увидела в воде лишь собственное отражение, причем с какой-то кривой ухмылкой. И почему она такая красивая?

Но тут Найнив ухватила ее за шиворот и окунула головой в воду. Размахивая руками, Илэйн попыталась выпрямиться, но не тут-то было. Оказалось, что у Найнив стальная хватка. Кажется, под водой надо задерживать дыхание. Только вот как это делается, хотелось бы знать? Оставалось лишь молотить руками, булькать и пускать пузыри.

Наконец Найнив вытащила ее из воды. Едва успев набрать в легкие воздуху, Илэйн возмущенно затараторила:

— Как ты смеешь… ты… — Воздуха не хватило, и пришлось снова перевести дух. — Я… я Дочь- Наследница!.. — На этом ее излияния прервались, поскольку Найнив вновь с плеском окунула ее головой в ведро.

Девушка вцепилась в ведро руками, застучала ногами по полу, но все без толку. Сейчас она утонет. Найнив ее утопит.

Прошла целая Эпоха, прежде чем Илэйн вновь удалось наполнить легкие воздухом. Мокрые пряди волос прилипли к лицу.

— По-моему, — пробормотала она, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, — меня сейчас вырвет.

Найнив торопливо, со звоном поставила на пол большой глазурованный тазик с умывальника — и как раз вовремя. Она же держала голову Илэйн, пока та извергала все, что когда-либо в жизни ела. Час, а может, и год спустя Найнив принялась мыть ей лицо, а также растирать ладони и запястья. Особой теплоты в ее голосе при этом не слышалось: