погружаться в Мир Снов нельзя — это означает смерть, ибо разрывается связь духа и плоти. Говорят, что некоторые могли уходить в Мир Снов во плоти, они телесно исчезали из нашего мира. Но это умение подсказано злом, и никогда не пытайся предпринять нечто подобное, даже если тебе покажется, что ты на это способна. Тебе необходимо научиться проникать в Тел'аран'риод, когда тебе угодно и в такой степени, в какой тебе требуется. Ты должна научиться находить там то, что тебе нужно, истолковывать увиденное, а также проникать в сны других людей, дабы способствовать исцелению и распознавать тех, кто может тебе повредить, внедрившись в твой сон…

Эгвейн слушала, затаив дыхание, — о многом из сказанного она не имела ни малейшего представления. Правда, ее несколько смущала возможность отправиться чистить горшки. Что бы там ни происходило в Руидине с Мэтом, Рандом и прочими, такое им, конечно, не грозит. Угораздило же меня согласиться! Но, с другой стороны, маловероятно, чтобы из Руидина они вынесли больше, чем она из общения с этими женщинами.

Гладкий камушек, который Мэт держал во рту, чтобы выделялась слюна, уже давно не помогал. Выплюнув его, юноша присел на корточки рядом с Рандом, всматриваясь во вздымавшуюся впереди — шагах в тридцати — сплошную стену серого тумана. Туман. Хотелось бы надеяться, что за этой стеной прохладнее, чем здесь, и хорошо бы там оказалась вода. Мэт стянул с головы покрывавшую ее тряпицу и вытер лицо, но пота было недостаточно, чтобы увлажнить ткань. Он и потеть-то перестал — жара вытянула из него всю воду. Ему казалось, что ноги в сапогах попросту сварились, а скоро он сварится целиком. Завеса тумана уходила в небо, а в каждую сторону простиралась не меньше чем на милю. Густой туман посреди бесплодной, выжженной пустыни. Там, в гуще тумана, обязательно должна быть вода.

Но почему солнце не иссушило туман? Опять какие-то фокусы с Силой? Из-за них его занесло сюда, но похоже, и здесь он сталкивается с тем же. О Свет, как бы я хотел не иметь никакого отношения ни к Айз Седай, ни к Силе. Чтоб мне сгореть, все что угодно, лишь бы не лезть туда. Повременить хоть минуточку.

— Слушай, я точно видел, как подруга Эгвейн, Авиенда, или как ее там, пробежала мимо. Мчалась со всех ног! Это ж надо — голышом по такой-то жарище. — При мысли об этом ему стало еще хуже.

— Ну, коли видел, так оно и было, — отозвался Ранд, не отрывая глаз от стены тумана. Даже на корточках его пошатывало, лицо было опалено солнцем, а голос звучал так, будто в горло набилась пыль. — Только что ей здесь делать? Да еще и голышом?

Мэт оставил эту тему. С того момента, как они начали спускаться по склону, Ранд смотрел только вперед, на клубящиеся в долине облака. Девушки он не заметил и не верил, что ее видел Мэт. А Мэт видел — она неслась сломя голову, причем, как ему показалось, именно сюда, к этой странной завесе тумана. У Ранда тоже не было большого желания лезть в этот непонятный туман. Интересно, подумал Мэт, как я выгляжу? Поди не лучше Ранда. Скорее всего, так оно и есть. Коснувшись щеки, Мэт поморщился от боли.

— Ранд, — обратился он к приятелю, — неужто мы будем торчать здесь до ночи? Это ведь низина, и самое большее через пару часов тут стемнеет. Может, тогда станет прохладнее, но у меня нет охоты встречаться с тварями, которые бегают здесь по ночам. Например, со львами. Я слыхал, что в Пустыне водятся львы.

— А ты действительно хочешь идти, Мэт? Помнишь, что говорили Хранительницы Мудрости? Там можно погибнуть или сойти с ума. Возвращайся лучше назад, в лагерь. У тебя ведь есть фляги и бурдюк с водой в седельных сумах.

Зря Ранд упомянул о воде — о ней сейчас лучше вообще не думать.

— Чтоб мне сгореть, Ранд, я этого вовсе не хочу. Просто мне надо. А вот как насчет тебя? Видно, тебе мало того, что ты паршивый Возрожденный Дракон. Ты хочешь заделаться еще и вождем этих проклятых айильцев. И что тебе здесь нужно?

— Я должен быть здесь, Мэт. Должен. — В голосе Ранда слышалась покорность судьбе, но кроме этого Мэт уловил и нечто иное. Видать, парень и впрямь спятил, коли хочет туда попасть.

— Ранд, а может, они каждому дают такой ответ? Я имею в виду этих тварей, похожих на змей. Посылают в Руидин всех подряд. Может, нам здесь вовсе нечего делать. — Мэт сам не верил в то, что говорил, но когда перед носом маячит этот туман…

Ранд повернулся к Мэту и, помолчав, проговорил:

— Мне они про Руидин ничего не говорили.

— Чтоб мне сгореть, — пробормотал Мэт. Так или иначе надо найти способ вновь проникнуть в тот тирский тер'ангриал. С рассеянным видом он вытащил золотую тарвалонскую марку, повертел ее в пальцах и спрятал обратно в карман. Когда-нибудь он заставит этих змееподобных мошенников ответить еще на несколько вопросов. Не знает как, но заставит.

Ранд молча поднялся и нетвердым шагом направился к серой завесе. Мэт поспешил следом за ним, бормоча:

— Чтоб мне сгореть. Не хочу я туда, чтоб мне сгореть!

Ранд нырнул прямо в густой туман. Мэт последовал за ним, но не сразу. Не иначе как Сила удерживала туман на месте. Он клубился, но стена не сдвигалась ни на дюйм ни назад, ни вперед. Опять эта проклятая Сила, и вновь никакого выбора. Мэт окунулся в серое облако, и первый же шаг принес ему несказанное облегчение. Он даже открыл рот, чтобы увлажнить язык. Однако, сделав пару шагов, юноша забеспокоился. Он не видел дальше своего носа и, как ни силился, не мог разглядеть даже тени Ранда.

— Ранд? — позвал он, но не услышал собственного крика. Серая мгла поглотила звук. Он не мог сообразить, в каком направлении идет, хотя обычно превосходно ориентировался в пространстве. Все что угодно могло оказаться впереди. Или у него под ногами. Он и ног-то своих не видел — ниже пояса все было скрыто туманом. Решив не обращать на это внимания, он двинулся наугад и неожиданно вышел из туманного марева на открытое пространство.

Стены тумана смыкались высоко в небе, образуя заслонявший солнце бледно-голубой купол, внутренняя поверхность которого светилась. Перед ним раскинулся Руидин. Город был не так велик, как Тир или Кэймлин, но шириной улиц не уступал крупнейшим столицам мира. Вдоль мостовой тянулись полоски голой земли, как будто там собирались высадить деревья, улицы украшали великолепные фонтаны со статуями. А по обеим сторонам улиц тянулись высокие здания с мраморными, хрустальными и мозаичными фасадами. Маленьких строений в городе не было, на глаза не попадалось ничего похожего на харчевню, конюшню или постоялый двор. Только величественные дворцы с пурпурными, белыми и лазурными колоннами пятидесяти футов в обхвате и гигантские рифленые или закрученные спиралью башни, некоторые из которых терялись в светящихся облаках.

При всем своем великолепии город был недостроен. То здесь, то там стены исполинских сооружений, так и не подведенных под крышу, обрывались зубцами. В некоторые огромные окна были вставлены витражи, изображавшие величавых мужчин и женщин тридцати и более футов ростом, восходы и закаты солнца или звездное небо, иные же, незастекленные, зияли пустыми глазницами.

Этот город был недостроен и давным-давно заброшен. Не струились фонтаны, и гробовая тишина нависла над Руидином, как и облачный купол. Воздух здесь был чуть холоднее, чем снаружи, но столь же сух. Под ногами, на бледных, гладких каменных плитах, поскрипывала пыль.

На всякий случай, не питая особой надежды, Мэт подбежал к ближайшему фонтану и перевесился через высокий, по пояс, парапет. Четыре статуи — обнаженные женщины ростом вдвое выше его самого — держали на вытянутых руках чудную рыбину с разинутой пастью, глазевшую на пыльный бассейн — такой же сухой, как рот Мэта.

— Надо же, — послышался голос Ранда, — и чего я раньше об этом не подумал. Мэт оглянулся:

— О чем не подумал?

Плечи Ранда сотрясались от беззвучного смеха.

— Эй, Ранд, возьми себя в руки. Не мог же ты моментально спятить. О чем ты раньше не подумал?