Зато сама Эгвейн не возражала бы против того, чтобы кто-нибудь составил ей компанию. Без Авиенды она чувствовала себя среди айильцев не совсем уверенно. Айильцы, прибывшие из Твердыни, держались если не дружески, то вполне доброжелательно, но в дружелюбии остальных она сомневалась. Девушку так и подмывало обнять саидар, и лишь невозмутимый вид Морейн, сохранявшей ледяное спокойствие, несмотря на струившийся по лицу пот, и Лана, неколебимого, как высившиеся вокруг скалы, удержал ее. Она была уверена: эти двое способны почувствовать любую угрозу, и раз они проявляют выдержку, ей остается последовать их примеру. Хорошо бы, однако, чтобы айильские воины из становищ перестали на нее таращиться.

Руарк вскарабкался по склону и с улыбкой промолвил:

— Вот я и вернулся, Эмис, хотя готов поручиться, что не так, как ты ожидала.

— Я знала, что сегодня ты будешь здесь, о прохлада моего сердца. — Эмис протянула руку и коснулась пальцами щеки воина. Шаль упала у нее с плеч.

— Так вот что вы имели в виду, когда говорили насчет Сновидения, — тихонько проговорила Эгвейн, обращаясь к Морейн. — Потому-то вы и согласились, чтобы Ранд попробовал перенести нас сюда хотя бы и с помощью Портального Камня. Хранительницы Мудрости знали об этом заранее и сообщили вам в том письме. Хотя нет. Если бы они упомянули Портальный Камень, вы вряд ли стали бы его отговаривать. Но они знали, что сегодня мы будем здесь.

Морейн кивнула, не сводя глаз с Хранительниц Мудрости:

— Да, в письме говорилось, что они встретят нас здесь, на склоне Чейндара, сегодня. Мне думалось, что это… маловероятно… до тех пор пока Ранд не упомянул про Камни. Ну а когда я поняла: он уверен, что здесь есть такой Камень, причем настолько, что его не переубедить, тогда я, скажем так, решила, что, вполне вероятно, мы и впрямь окажемся здесь сегодня.

Эгвейн глубоко вздохнула — горячий воздух обжигал горло. Так вот, стало быть, на что способны Сновидицы! Теперь ей не терпелось поскорее начать учиться. Она порывалась следом за Руарком подойти к Эмис и заново познакомиться с Хранительницей, но Эмис и Руарк так смотрели в глаза друг другу, что ей стало ясно: посторонние здесь не нужны.

Из двух палаточных лагерей вышло по одному человеку: один — высокий, широкоплечий, с огненно- рыжими волосами — еще не достиг среднего возраста; другой был постарше, более смуглый, столь же рослый, но стройнее. Они остановились в нескольких шагах по обе стороны от Руарка и Хранительниц Мудрости. Старший из воинов, с выдубленным пустыней лицом, не имел при себе никакого оружия, кроме висевшего на поясе массивного ножа. Другой держал в руках копья и обтянутый кожей щит. Высоко подняв голову, он с презрительной усмешкой поглядывал в сторону Руарка.

Руарк, однако, не обратил на него внимания, а повернувшись к тому, что постарше, заговорил:

— Итак, ты явился, Гейрн. Неужто кто-то из вождей септов решил, что я уже мертв? Кто хочет занять мое место?

— Итак, ты пришел, Руарк. Ни один вождь из клана Таардад не вступал в Руидин и не стремится к этому. Эмис сообщила, что сегодня прибудет сюда, чтобы встретиться с тобой, а с ней прибыли и другие Хранительницы Мудрости. Дабы позаботиться об их безопасности, я взял с собой воинов из септа Джиндо.

Руарк с серьезным видом кивнул. Эгвейн же показалось, что сейчас, возможно вскользь, было сказано нечто важное. Хранительницы Мудрости не смотрели на рыжеволосого воина, так же как и Руарк с Гейрном, однако тот побагровел — видимо, его что-то задело. Эгвейн украдкой глянула на Морейн, но та лишь слегка покачала головой. Айз Седай тоже не поняла, в чем дело.

Лан склонился к ним и тихонько пояснил:

— Хранительницы Мудрости могут безопасно путешествовать по владениям любого клана — им ничто не грозит, даже кровавая вражда. Этот Гейрн явился сюда, чтобы защитить Руарка от враждебного клана, но признать это открыто не позволяет их представление о чести. — Морейн слегка приподняла бровь, и Страж добавил:

— Не то чтобы я особо разбираюсь в их нравах, но мне доводилось сражаться с айильцами еще до того, как я встретился с тобой. Но ты никогда меня об этом не спрашивала.

— Это моя ошибка, и я ее исправлю, — сухо отозвалась Айз Седай.

Эгвейн повернулась спиной к Хранительницам Мудрости и айильским воинам, но тут голова у нее закружилась. Лан сунул девушке в руки откупоренную кожаную флягу, и она, закинув голову, благодарно приникла к горлышку. Вода была теплой и отдавала кожей, но в такую жару и она казалась ключевой. Девушка предложила наполовину опустошенную флягу Морейн, но та, сделав всего несколько глотков, вернула ее обратно. Зажмурившись, Эгвейн выпила все до конца, и в этот момент Лан плеснул ей на голову из другой фляги. Девушка открыла глаза и увидела, что волосы Морейн блестят от влаги.

— Такая жара может и убить непривычного человека, — пояснил Страж. Он смочил водой два простых полотняных белых платка и протянул их Морейн и Эгвейн. По его совету женщины обвязали головы влажными платками. Ранд с Мэтом последовали их примеру. Только сам Лан остался с непокрытой головой, будто не замечая палящего зноя, — казалось, ничто не может вывести из себя этого человека.

Затянувшееся молчание прервал Руарк, он обратился к рыжеволосому воину:

— Куладин, выходит, в клане Шайдо больше нет вождя?

— Суладрик умер, — отвечал тог, — а Мурадин отправился в Руидин. Если его постигнет неудача, туда пойду я.

— Ты не спрашивал дозволения, Куладин, — промолвила седая Хранительница Мудрости с морщинистым лицом. — Если Мурадину не повезет, проси. Нас здесь четверо, есть кому ответить «да» или «нет».

— Это мое право, Бэйр, — сердито буркнул Куладин с видом человека, который не привык, чтобы ему перечили.

— Твое право просить дозволения, — возразила Хранительница с высоким, звонким голосом, — а наше — дать его или не дать. И я не думаю, что тебе будет позволено вступить в Руидин, что бы там ни случилось с Мурадином. Есть у тебя некий внутренний изъян. — Хранительница осеклась и плотнее натянула серую шаль на угловатые плечи. Видно было, что она сказала больше, чем хотела.

Рыжеволосый покраснел.

— Мой первый брат вернется, вернется, отмеченный знаком вождя клана, и мы поведем Шайдо к великой славе! Мы обязательно… — Воин спохватился и сжал губы, его чуть ли не трясло.

Эгвейн решила, что рядом с этим человеком надо быть настороже. Он напомнил ей Конгаров и Коплинов из Двуречья, которые своим бахвальством натворили немало бед. До сих пор ей не приходилось видеть, чтобы айилец столь неприкрыто выказывал свои чувства.

Не обращая внимания на Куладина, Эмис обратилась к Руарку:

— Меня интересует кое-кто из тех, что пришли с тобой.

Эгвейн рассчитывала, что Хранительница заговорит с ней, но та перевела взгляд на Ранда. Морейн восприняла это как должное, и Эгвейн поняла: Айз Седай скрыла многое из того, что содержалось в письме, посланном ей Хранительницами Мудрости.

Похоже, Ранд на какой-то момент растерялся и заколебался, но затем зашагал вверх по склону и, подойдя к Руарку, остановился рядом с ним перед Хранительницами. Потная рубаха прилипла к его телу, голова была обмотана белой тряпицей; выглядел он отнюдь не так величественно, как в Сердце Твердыни. Неожиданно юноша замер в странном поклоне: левая нога выставлена вперед, левая рука на колене, а правая простерта ладонью вверх — и промолвил:

— По праву крови я прошу дозволения вступить в Руидин в честь наших предков и в память о минувшем. Эмис не сумела скрыть удивления.

— Он просит по древнему обычаю, — пробормотала Бэйр, — но просьба высказана, и я отвечаю «да».

— Я тоже, — поддержала ее Эмис. — А ты, Сеана?

— Но этот человек не айилец, — возмутился Куладин. Выглядел он крайне рассерженным, и Эгвейн подозревала, что это его обычное состояние. — Его надо предать смерти за то, что он явился на эту землю. Почему Руарк привел его сюда? Зачем?

Бэйр нахмурилась, отчего морщины на ее лице стали еще глубже.