— Вы понимаете, объявление о вашем наказании в Башне уже само по себе является частью наказания, — продолжала Амерлин, как будто бы прочитав мысли Эгвейн. — Я уже объявила для всех, что вы, все трое, назначаетесь работать на кухне, где станете судомойками, до моего следующего распоряжения. Кроме того, я позволила распространить слух о том, будто «следующего распоряжения» вы вполне можете ждать до конца своей жизни. Кто-либо из вас против подобного наказания возражает?
— Нет, мать! — поспешно ответила ей Эгвейн. Хотя и знала, как неудержимо станет Найнив ненавидеть свою обязанность выскабливать котлы, гораздо болезненнее, чем ее подруги.
— А ты что скажешь, Илэйн? — спросила Амерлин. — Дочь-Наследница Андора привыкла к более нежному обхождению...
— Я хочу стать Айз Седай, мать! — твердо ответствовала Илэйн.
Амерлин своими тонкими пальцами взяла бумагу, лежавшую на столе прямо перед нею, и долгое время всем казалось, будто она ее внимательно изучает. Затем она подняла голову, и улыбка властительницы вовсе не была приятной.
— Когда бы из вас хоть одна оказалась настолько глупа, чтобы ответить мне по-другому, мне пришлось бы добавить на ваш счет еще несколько слов, которые заставили бы вас навек предать проклятию своих матерей, позволивших вашим отцам добиться от них первого поцелуя. Допустить, чтоб вас выманили, вытянули из Башни, будто безмозглых детишек! Даже малый ребенок не дал бы заманить себя в столь нехитрую западню. Либо я научу вас прежде думать, а уж после этого кидаться сломя голову навстречу огню и мечу, либо в дополнение ко всем наказаниям отправлю вас заделывать щели в воротах шлюзов!
Эгвейн вдруг обнаружила, как незаметным для себя образом молчаливо благодарит властительницу. Амерлин продолжала свою речь, и по коже девушки ударил дождь иголок.
— Несколько слов о том, каким еще способом я собираюсь вас вразумить. По-моему, с тех пор как вы покинули Башню, ваша способность направлять Силу значительно возросла. Да, научились вы многому! Овладели и такими знаниями, — добавила она, — что я предпочла бы видеть вас не обученными им вовсе!
— Я знаю, мы совершали такое, чего нам не следовало допускать, мать, — проговорила вдруг Найнив, к удивлению Эгвейн. — Я уверяю вас: мы сделаем все от нас зависящее, чтобы жить так, будто мы уже приняли Три Клятвы!
Амерлин неодобрительно хмыкнула.
— Следите за своими поступками! — сухо указала она. — Была бы на то моя воля, я бы уже сегодня вечером вложила вам в руки Клятвенный Жезл, но сия ступень восхождения определена как символ вашего будущего вступления в строй Айз Седай, а значит, до того дня я обязана доверять лишь вашему собственному здравому смыслу — если он у вас есть — и принимать вас такими, каковы и есть вы. А судя по вашим деяниям, ты, Эгвейн, и ты, Илэйн, должны уже быть посвящены в Принятые.
От неожиданности Илэйн утратила дар речи, одна Эгвейн, тоже не помнящая себя от потрясения, пробормотала, заикаясь:
— Спа... Спасибо, мать!
Лиане переступила с ноги на ногу. Эгвейн подумала, что Хранительница не выглядит очень обрадованной. Удивлена Хранительница не была. Лиане, очевидно, знала, какое решение Амерлин приближалось к трем беглянкам в минуты властного выговора, однако довольной она вовсе не была.
— Не надо меня благодарить! — продолжала Амерлин. — Ваши способности завели вас слишком далеко, чтобы оставлять вас в числе послушниц. Некоторые будут против того, чтобы вам выдавать кольца, но вы многое теперь умеете, да и возмущение их погасит то, что вы будете по локоть в грязных котлах ковыряться. А не думать, будто сейчас я объявила вам о заслуженной вами награде, мы вам поможем: первые несколько недель новые Принятые обычно выбирают тухлую рыбу из корзин с привезенным рыбаками уловом. По сравнению с простейшим из занятий, ожидающих вас в следующие недели, худший из дней, прожитый вами в послушничестве, покажется вам прелестней, чем самая голубая мечта. Предполагаю, некоторые из сестер-наставниц подвергнут вас более суровым испытаниям, чем полагается, однако надеюсь, жаловаться на них вы не станете. Ну как?
Цепочку ее мыслей прервала улыбка Амерлин. Улыбка говорила: ничего с девушками не сумеют сделать сестры, хуже, чем полагается, не будет, в живых они останутся. На лице Найнив отражалась то внезапная симпатия к властительной даме, то неприятие жути, происходившей рядом с ней в первые недели, когда она была причислена к рангу Принятых. Сочетание сих пожирающих друг друга настроений заставляло Эгвейн, глядя на лицо Найнив, судорожно ловить ускользающее дыхание.
— Нет, мать, — едва сумела сказать Эгвейн. — Жалоб не будет.
Илэйн согласно отозвалась хриплым шепотом.
— Тогда с этим покончено. Твоя мать, Илэйн, не проявила особой радости, узнав о твоем исчезновении.
— Она знает? — пропищала Илэйн. Лиане фыркнула, Амерлин же лишь подняла бровь и молвила:
— Мне чудом удалось скрыть от нее подробности. Ты разминулась с нею всего на месяц, может, оно и к лучшему. Встречу с ней ты могла бы и не пережить. Она от гнева настолько утратила разум, что могла бы перегрызть толстенное весло, готова была накинуться на тебя, на меня, на Белую Башню!
— Могу себе это представить, мать, — прошептала Илэйн.
— Не уверена я в этом, дитя мое. Ты могла, не желая этого, пресечь традицию, начавшуюся задолго до того, как возник Андор. Традицию более властную, чем законы. Моргейз отказалась вновь принять Элайду. Впервые за все времена королева Андора не имеет при себе Айз Седай в качестве советника. Кроме того, она потребовала: как только ее дочь будет найдена, немедленно отправить ее в Кэймлин. С большим трудом я убедила ее в том, что безопаснее для тебя было бы некоторое время продолжить курс своего обучения в Белой Башне. А она ведь уже имела намерение и двух твоих братьев, проходящих военную подготовку под руководством Стражей, тоже отозвать домой. Они уже и сами поговаривали о скором своем отбытии. До сих пор я не знаю, как все сложится.
Илэйн, казалось, не видела и не слышала ничего происходящего, вокруг нее, внутренним взором наблюдая разгневанную Моргейз. Девушку била дрожь.
— Гавин брат мне, — проговорила она с абсолютно равнодушным лицом, — а Галад — нет.
— Полно ребячиться! — одернула ее Амерлин — То, что отец у вас один, делает братом твоим и Галада, нравится тебе он или нет. Я не позволю тебе придуриваться, девочка! Послушнице мы всегда простим некоторую сносную глупость, но для Принятой подобное поведение недопустимо!
— Да, мать, — угрюмо подтвердила ее правоту Илэйн.
— У Шириам хранится письмо, оставленное для тебя королевой. Не станем осуждать твою матушку за злой язычок, важно одно: она, вероятно, подтверждает в письме свое намерение забрать тебя домой, как только подобная перемена судьбы станет для тебя безопасной. Она уверена: через несколько месяцев, это самое большее, ты будешь уже в состоянии направлять Силу без риска для своей жизни.
— Но я хочу продолжить учение, мать! — В голосе Илэйн уже вновь забряцало железо. — Я хочу стать Айз Седай!
Улыбка Амерлин стала еще мрачнее, чем была прежде.
— Ты понимаешь все правильно, дитя мое, ибо я не собираюсь разрешить Моргейз увезти тебя отсюда. У тебя есть все необходимые таланты, чтобы стать более сильной, чем любая из Айз Седай за тысячу лет до твоего прихода к нам, и я не позволю тебе покинуть нас до тех пор, пока ты не заслужишь не только кольцо, но и шаль! Иначе я скручу тебя в бараний рог!
