— Тогда я начну с самого главного: Ранд ал'Тор провозгласил себя Драконом Возрожденным!

— Я надеялась, что это он, — едва слышно прошептала Суан, ощущая, как сладко растворяется напряженность, давившая ей на сердце много дней и ночей. — Многие женщины докладывали мне о происходящем, но они могли рассказать только то, о чем повествовали сплетни, целыми дюжинами привозимые на каждом торговом судне и в купеческом фургоне, поэтому я ни в чем не могла быть уверенной. — Она с трудом вобрала в грудь воздух. — И все-таки я, пожалуй, могу назвать день, когда все это началось. Известно ли тебе, что два Лжедракона более не тревожат мир?

— Ничего не слышала об этом, матушка! Какие великолепные новости!

— Да, Мазрим Таим находится в руках наших сестер в Салдэйе, а тот, второй, в Хаддонском Сумрачье, да сжалится Свет над его душой, был схвачен тайренцами и на месте казнен. Видимо, имя его даже известно никому не было. Оба были захвачены в один день и, говорят, при одних и тех же обстоятельствах. Каждый из них командовал войсками, вокруг кипела битва, и оба Лжедракона были уже близки к победе, когда в небе вдруг воспламенилось сияние, и на мгновение явилось видение. Есть не менее дюжины вариантов его обличья, но каким бы видение ни появилось, результат его сошествия был един в обоих случаях. Лошадь Лжедракона вскидывается на дыбы, сбрасывает всадника, и тот скатывается на землю. Самозванец лежит без сознания, а его приспешники, вопя на весь свет о гибели своего предводителя, бегут с поля боя, а самого Лжедракона захватывают. Кое-кто докладывал мне о видениях в небе над Фалме. Я готова держать пари на золотую марку к недельному окуню из дельты, что именно в минуту видения, поразившего двух драконов-самозванцев, Ранд ал'Тор провозгласил себя Возрожденным Драконом!

— Ныне Возродился Дракон истинный, — сказала Верин словно себе самой, — а значит, Узор больше не оставляет пробелов для появления Лжедраконов. И выпустили Возрожденного Дракона в мир мы! Да смилостивится над нами Свет...

— Мы свершили лишь то, чему надлежало быть! — Амерлин раздраженно вскинула голову. Но стоит узнать об этом какой-нибудь послушнице, вчера переступившей порог Башни — и ранее, чем возгорится завтрашний восход солнца, я буду усмирена, если не разорвана к тому часу в клочья. И я, и Морейн, и Верин, и, наверное, любой, кого смогут обвинить в дружбе с нами. Нелегко исполнять все нужное в заговоре, когда только трое посвящены в тайну и когда даже самый задушевный друг выдаст заговорщицу, сочтя такой поступок своим долгом. О Свет! Я хотело бы верить, что они будут не правы, поступив так!

— По крайней мере, — продолжала она, — Дракон спрятан надежно, Морейн удерживает его в своих руках. Она будет вести его своей властью к тому, чтобы он осуществил должное. О чем еще ты хотела мне поведать, дочь моя?

Вместо ответа Верин положила на стол кожаный мешок и вынула из него витой золотой рог с инкрустированной серебряной надписью вокруг его сияющего раструба. Положив Рог на стол, она посмотрела на Амерлин, не скрывая спокойного ожидания.

Суан не нужно было приближаться к Рогу, чтобы прочесть обегающую раструб надпись и понять ее смысл. Тиа ми авен Моридин исайнде вадин. «Могила не преграда для зова моего».

— Рог Валир? — Амерлин едва не лишилась дыхания. — Весь путь до Тар Валона ты волокла его с собой, многие сотни лиг, по которым рыщут Охотники за Рогом? Озари тебя Свет, о женщина, его нужно было оставить Ранду ал'Тору!

— Об этом я знаю, мать, — отвечала Верин бестрепетно. — Но Охотники уверены: искать сие сокровище нужно в какой-нибудь громокипящей заварухе, а не в мешке, провозимом по дороженьке четырьмя бабами, сопровождающими больного юношу. А для Ранда сейчас Рог был бы совершенно бесполезен!

— В каком смысле? Ранд должен сражаться в Тармон Гай'дон. Миссия Рога — поднять из могил спящих в них героев, дабы они все вышли на Последнюю Битву. Неужели Морейн снова приняла к исполнению какой-то новый свой план, не удосужившись посоветоваться со мной?

— Ничего подобного Морейн не натворила, поверь, мать. Планы составляем мы, но Узор плетется Колесом, как оно того хочет само. Не Ранд первым протрубил в Рог. До него сей подвиг исполнил Мэтрим Коутон. А сейчас Мэт простерт на одре болезни, он умирает, ибо угодил в тенета кинжала из Шадар Логота. Он умирает и умрет, если не будет Исцелен.

Суан пронзил холод. Вновь она услышала про Шадар Логот, город мертвый и столь зараженный смертью, что даже троллоки небезосновательно опасались в него заходить. Совершенно случайно кинжал из мертвого города попал в руки юного Мэта, извращая его и заражая злом, давным-давно убившим город. А теперь убивающим и Мэта. По воле случая? Или, может быть, по желанию Узора? В конце концов, Мэт ведь тоже та'верен. Но... Мэт вострубил в Рог! А значит...

— Пока Мэт жив, — продолжала Верин, — для кого-то иного Рог Валир — обыкновенный рог, не более того. Если же Мэт умрет, тогда, разумеется, другой человек, протрубивший в Рог, скует себя с Рогом Валир нерушимым звеном.

В остром ее и тяжелом взгляде можно было прочесть все, о чем думала Верин.

— Погибнут еще многие, дочь моя, прежде чем мы совершим то, ради чего все и начали! — Но кого же могу я вновь привести к Рогу и позволить трубить в него? В любом случае возвращать Рог Валир сейчас Морейн я не возьму на себя смелости... Может быть, рог сможет поднять один из Гайдинов?.. — Узор пока еще не определил ясно его судьбу.

— Да, мать, я понимаю. Но у нас Рог...

— Подожди минуту! — проговорила наконец Амерлин. — Мы спрячем Рог в месте, о котором никто, кроме нас с тобой, знать не будет. И я должна поразмыслить, какие действия мы после этого предпримем.

— Как скажете, мать. — Верин наклонила голову. — Я понимаю, пока вы примете решение, должно пройти несколько часов...

— У тебя больше нет для меня новостей? — спросила ее Суан со вновь оживившимся интересом. — Если ты сказала уже все, мне пора заняться тремя нашими беглянками.

— Все дело, мать, в Шончан.

— А что такое с ними? Как мне докладывали, они будто бежали за океан или туда, откуда они заявились, уж и не знаю куда.

— Все, похоже, так и обстоит, мать. Но я боюсь, что они могут снова задать нам работку! — Верин вынула у себя из-за пояса маленькую книжицу в кожаном переплете и принялась ее перелистывать. — Они заявляли, будто являются Предвестниками, иначе Теми, Кто Идет Впереди, они говорили о Возвращении и о том, чтобы снова провозгласить землю сию своей собственной. Все услышанное о них я записывала в свою книжицу. Но я выслушивала лишь тех, кто действительно видел пришельцев или имел с ними какие-нибудь дела.

— Верин, ты беспокоишься о рыбе-льве, которая плавает где-то в Море Штормов, в то время как здесь и сейчас щука-серебрянка жует наши сети, мечтая разодрать их на лоскутки.

— Очень ловко ты скроила метафору, мать: рыба-лев! — Верин продолжала перелистывать страницы. — Видела я однажды огромную акулу, ее рыба-лев загнала на отмель, там акула и подохла. — Коричневая сестра ткнула пальцем в одну из страничек. — Да. Вот самое худшее! Осмелюсь сказать, мать, Шончан используют Единую Силу для битвы. Они используют ее как оружие.

Суан плотно уперла руки в бока. Сообщения, принесенные ей голубями, говорили о том же. Большинство из депеш передавали вести, полученные из вторых рук, но несколько женщин уверяли, будто видели все своими глазами. Силу — использовать в качестве оружия! Когда бедные дамы писали об этом на клочках бумаги, даже выведенные чернилами буквы впитывали приступ истерии, мучивший их.

— Подобные действия уже приносят нам горести, Верин, и принесут еще большее несчастье, когда рассказы о случившемся распространятся по земле и обрастут выдуманными подробностями. Но здесь уже я ничего сделать не могу. Мне сказали, что эти люди ушли, дочь моя. У тебя есть доказательства иного?

— Ну, пока нет, мать, однако...

— До тех пор пока у тебя не будет подобных доказательств, давай-ка лучше займемся щукой- серебрянкой, вытащим ее из наших сетей, не дадим ей прогрызть дыры заодно и в нашей лодке!

— Как скажете, мать, — проговорила Верин, неохотно закрывая записную книжку и упаковывая ее