им так: какой-то чужеземец, очень высокий, волосы рыжеватые, глаза серые. И все останутся целы. Этого человека я прошлой ночью видел во сне. Его взаправду-то и не существует. И никто меня не опровергнет, потому что он здесь всех обобрал, своими-то костями. Но ты должен уйти. Сейчас же!

В общем зале царила напряженность, мужчины старательно отворачивались от Мэта.

Он позволил оттащить себя от мертвеца и вытолкнуть на улицу. Том уже ждал под дождем. Менестрель схватил спотыкающегося Мэта за руку и поволок за собой. Капюшон за спиной у Мэта болтался, дождь лил ему на голову, пропитал волосы, стекал по лицу и за шиворот, но он этого не замечал. Том постоянно оглядывался, шаря взглядом по улице за спиной Мэта.

— Ты что, уснул, парень? А в гостинице ты вовсе не выглядел сонным! Поторопись! Давай, парень! Защитники арестуют всех чужеземцев, которых обнаружат в двух кварталах от гостиницы, какие бы приметы им ни дал хозяин.

— Это везение! — выговорил Мэт. — Я все понял! Игральные кости! Мне везет больше всего тогда, когда все... случайно, когда все от случая зависит! Как в игре в кости. В картах удача помогает меньше. И совсем плохо выходит при игре в камни. Там все слишком сложно. А здесь главное — случай. И даже моя встреча с Комаром. Я ведь заходил не в каждую гостиницу. А в ту, где был он, мы зашли совершенно случайно! Том, я понял: чтобы найти Эгвейн и всех остальных, я должен искать их без всякого плана!

— О чем ты, Мэт! Он ведь уже мертв! Если он успел их убить... Ну, тогда ты отомстил за них. А если они живы, значит, ты их спас. Но теперь шагай же быстрей, проклятие! Защитники медлить не станут, и они не столь обходительны, как Гвардейцы Королевы.

Мэт высвободил руку и побрел сам, нетвердым шагом, волоча за собой посох.

— Он случайно проговорился, что еще не нашел их, — сообщил Мэт. — А еще он сказал, что охотился не в одиночку. Я ему верю, Том. Я в глаза ему смотрел, он говорил правду. Но как мне нужно найти их, Том! А теперь вдобавок я не знаю, кто еще их преследует. Но я обязан разыскать их!

— Только не сегодня, парень! — Прикрыв ладонью протяжный зевок. Том натянул на голову капюшон. — Мне нужно отоспаться. Да и тебе тоже.

Мокро. Это с волос капли стекают мне на лицо. У Мэта туманилось сознание. Через мгновение он понял — из-за недосыпа. И еще Мэт понял, насколько он устал, если ему приходится напрягать все извилины, чтобы просто осознать свое состояние.

— Будь по-твоему, Том. Но как только рассветет, я продолжу поиски.

Том кивнул и закашлялся, и они с Мэтом под дождем вернулись в «Белый полумесяц».

Солнце еще не встало, а Мэт уже был на ногах. Они с Томом решили обыскать все гостиницы внутри городских стен. Мэт брел туда, куда влекло его настроение или очередной поворот улицы, а когда натыкался на гостиницу, то, чтобы решить, входить ему туда или нет, подбрасывал монету. Так промелькнуло три дня и три ночи, и все три дня и три ночи дождь лил не переставая. Иногда грохотал гром, в другие часы дождь шел бесшумно, но все дни как из ведра.

Том, мучимый кашлем, расхворался еще сильнее и вынужден был отказаться от игры на флейте и забавных рассказов, а арфу в такую погоду он из гостиницы выносить не хотел. Тем не менее менестрель участвовал в поисках, и люди были с ним по-прежнему словоохотливы. С тех пор как Мэт начал беспорядочно блуждать по городу, ему стало еще больше везти в игре, но в гостиницах и тавернах он задерживался так ненадолго, что выигрыш его не составлял больше нескольких монет. Однако Том и Мэт не сумели ничего разузнать. По городу ходили слухи. Слухи о войне с Иллианом. Слухи о вторжении в Майен. Слухи о нападении со стороны Андора, о том, что Морской Народ прекращает торговлю, об армиях Артура Ястребиное Крыло, восставших из мертвых. Слухи о пришествии Дракона. Люди, с которыми играл Мэт, были настроены хмуро и угрюмо, они словно выискивали самые страшные, самые мрачные слухи, веря в них лишь наполовину. Но даже шепотка не просочилось такого, который помог бы Мэту и привел к Эгвейн. Ни один из хозяев гостиниц не встречал женщин, обрисованных Мэтом.

Еще юноша стал видеть дурные сны, несомненно, вызванные тревогой о судьбе девушек. Эгвейн, Найнив, Илэйн — но с ними какой-то мужчина с коротко стриженными белыми волосами, в камзоле, точно у Комара, с полосатыми рукавами-буф. Он, посмеиваясь, плел вокруг девушек сеть. Порой вместо девушек беловолосый плел силки для Морейн, а иногда в руках у того мужчины появлялся меч, будто хрустальный, который, стоило тому прикоснуться к рукояти, начинал сверкать, точно солнце. Случалось, этот меч держал в руке Ранд.

Мэт был уверен: тяжелые сны одолевают его из-за того, что он недосыпает, из-за того, что частенько забывает о еде, перехватывая что придется, когда случается вспомнить о необходимости обеда или ужина. Но прекращать розыски он не собирался. Я поставил на выигрыш, говорил Мэт самому себе, и намерен выиграть это пари, эту ставку, пусть даже заплатить в этой игре придется жизнью.

Послеполуденное солнце заливало жаркими лучами пристань Тира, к которой причаливал паром. На каменных плитах пристани тут и там блестели лужи, над которыми поднимался пар, и воздух казался Перрину таким же влажным, как в Иллиане. Пахло дегтем, и деревом, и канатами — к югу от реки виднелись далекие верфи. Запахи специй и железа, ячменя, парфюмерии и вин смешивались с сотнями других ароматов, но в этой невероятной смеси Перрин не мог вычленить знакомые запахи из множества других, большей частью доносящихся из складов за причалами. Когда откуда-то с севера неожиданно налетел порыв ветра, юноша уловил в нем рыбные запахи, которые тотчас исчезли, как только ветер подул в другую сторону. Не было никаких притягательных ароматов того, за чем следовало бы охотиться. Разум Перрина инстинктивно потянулся в поисках волков еще до того, как он понял, что делает, а поняв, тут же загнал себя в оберегающие рамки. Последнее время юноша слишком часто ослаблял бдительность и самоконтроль. Конечно же, волков здесь нет и быть не может. В таком городе — невозможно. Но Перрину не хотелось чувствовать себя таким... одиноким.

Как только с баржи на причал опустились сходни, он повел Ходока по причалу, за Морейн и Ланом. Гигантские очертания Твердыни Тира высились слева от них, а сама крепость, скрытая тенью, была похожа на большую гору, несмотря на огромное знамя на самой высокой ее башне. Перрин не хотел смотреть на Твердыню, но казалось невозможным глянуть на город и не увидеть ее. Он все еще здесь? Свет, если он попытался попасть туда, то, может быть, сейчас уже мертв. И тогда все было напрасным.

— Что мы здесь ищем? — спросила Заринэ у него за спиной. Она не перестала задавать вопросы; она просто не задавала их Айз Седай и Стражу. — В Иллиане нам довелось повидать Серых Людей и Дикую Охоту. Что же такого таит в себе Тир? Иначе почему кому-то так хочется держать вас подальше от него?

Перрин огляделся: казалось, ни один из рабочих, возившихся с грузами, ничего не услышал. Юноша был уверен, что учуял бы их страх, если б они услышали хоть словечко. Перрин удержался от резкого замечания, вертевшегося у него на языке. У девушки язык был еще острее, да и бойчее вдобавок.

— Я бы хотел, чтобы ты попридержала свое нетерпение, — прогрохотал Лойал. — Кажется, Фэйли, ты надеешься, что здесь все пройдет так же легко, как в Иллиане.

— Легко? — пробормотала Заринэ. — Легко! Лойал, нас пытались убить дважды за один вечер. Происшедшее в Иллиане само по себе вполне подходит для песни об Охотнике. О какой легкости ты говоришь?

Перрин страдальчески поморщился. Он не хотел, чтобы Лойал называл Заринэ именем, которое она сама для себя выбрала; это было как постоянное напоминание Морейн, что девушка — тот самый сокол Мин. И это нисколько не влияло на размышления Перрина о том, не была ли она той красивой женщиной, о которой Мин тоже его предупреждала. По крайней мере, я еще не наткнулся на ястреба. Или на Туата'ан с мечом! Картинки необычнее вовек не выдумать, или же я купец, торгующий шерстью.

— Прекрати свои бесконечные расспросы, Заринэ, — сказал он, прыгнув в седло Ходока. — Ты