— Городской люд считает, будто айилец перегрыз цепь, а то и разорвал ее голыми руками. Когда я уходила, они еще спорили, что именно он сделал. — Она издала звук, подозрительно похожий на смешок. — Орбан во всеуслышание выражал сожаление, что раны не позволяют ему лично броситься в погоню за айильцем.
Перрин фыркнул:
— Ха, да если он еще когда-нибудь встретит айильца, то наверняка с перепугу в штаны наложит. — Он откашлялся и пробормотал: — Извините.
— Насчет этого ничего не могу сказать, — промолвила девушка так, будто в его замечании не было ничего из ряда вон выходящего. — Зимой я видела его в Джеханнахе. Он сражался сразу с четырьмя противниками, двоих убил, а двоих заставил сдаться. Конечно, стычку он сам затеял, ничего не попишешь, но они тоже понимали, что делают. Тех, кто не мог защититься, он на бой не вызывал. И все же он дурак. Бродят у него в голове какие-то чудные мысли о Великом Чернолесье. Некоторые его называют еще Лесом Теней. Не слыхали о таком?
Перрин покосился на девушку. Она говорила о сражениях и смертях таким же спокойным тоном, как другая женщина рассуждала бы о выпечке. Никогда прежде не слышал он ни о каком Великом Чернолесье, однако Лес Теней лежал к югу от Двуречья, на самой его границе.
— Вы что, выслеживаете меня? Рассматривали меня в гостинице. Почему? И почему не рассказали там о том, что видели?
— Огир, — сказала она, пристально глядя на реку, — как ни крути, огир и есть, поэтому определить других труда не составило. Я сумела заглянуть под капюшон леди Элис, а Орбану это не удалось. А разглядев ее, несложно понять — этот каменнолицый приятель не кто иной, как Страж. Испепели меня Свет, не хотела бы я рассердить его! Он всегда так выглядит или просто на обед скалу съел? Так или иначе, но оставались только вы. А мне не нравится то, чему я не могу найти объяснения.
И снова Перрин подумал, не швырнуть ли ее за борт. Причем на сей раз — на полном серьезе. Но Ремен превратился теперь в растекшееся в темноте позади пятно света, и было не определить, далеко ли до берега.
Девушка же, видимо, поняла его молчание по-своему и уверенно продолжила:
— Итак, имеются, — она оглянулась вокруг и понизила голос, хотя ближе матроса, который в десяти футах от них орудовал длинным веслом, вокруг не было никого из команды, — Айз Седай, Страж, огир... и вы. На первый взгляд, сельский житель. — Девушка подняла раскосые глаза на Перрина, пристально всмотрелась в его желтые зрачки — он не отвел взора — и улыбнулась. — Вот только вы вызволяете из клетки айильца, долго с ним беседуете, потом помогаете ему изрубить в капусту дюжину Белоплащников. Готова допустить, что подобное вам не впервой: у вас явно был такой вид, как будто для вас это заурядное, рутинное дело, чуть ли не каждодневное занятие. Чую я нечто необычное в такой группе путников, как вы, и чую необычные следы. Такие-то следы Охотники и ищут.
Перрин заморгал — в том, как она подчеркнула последние слова, ошибки быть не могло.
— Охотник? Вы? Вы не можете быть Охотником. Вы же девушка!
Ее улыбка стала такой невинной и наивной, что Перрин чуть было не попятился. Девушка отступила на шаг, взмахнула руками и через мгновение уже держала два ножа. Ловкости ей было не занимать — лучше не получилось бы и у старины Тома Меррилина. Один из гребцов сдавленно охнул, булькнув горлом, еще двое запнулись; длинные весла хлопнули по воде, стукнулись одно о другое, сбились с ритма, и «Снежный гусь» слегка накренился, но капитанский окрик быстро восстановил порядок. К этому моменту ножи из рук у черноволосой девушки, словно по волшебству, исчезли.
— Проворные пальцы и шустрые мозги дают побольше преимущества, чем меч и мускулы. Острый глаз — тоже неплохо, но, к счастью, и это у меня есть.
— И скромности хоть отбавляй, — пробормотал Перрин.
Девушка будто и не заметила его колкого замечания:
— Я дала клятву и получила благословение в Иллиане, на Великой Площади Таммаз. Быть может, я и была самой юной, но в той толпе, с ревущими трубами, грохочущими барабанами, звенящими тарелками, криками... Какой-нибудь шестилетка дал бы обет, никто и не заметил бы. Нас там было больше тысячи, а может, и две, и у каждого — свои представления, где искать Рог Валир. У меня на этот счет есть собственная идея, и она по-прежнему кажется мне верной, но ни один Охотник не позволит себе пройти мимо необычного следа. Никаких сомнений: к Рогу должен вести необычный след, а мне ни разу не встречался более странный след, чем тот, что оставляет ваша четверка. Куда вы направляетесь? В Иллиан? Или еще куда?
— А насчет чего твоя идея? — спросил Перрин. — Насчет того, где находится Рог? —
Девушка нахмурилась — у него появилось чувство, будто она ни за что не сойдет со следа, на который ее однажды вывел нюх, но он готов был предложить ей столько боковых следов-ответвлений, сколько она примет. Она сказала:
— Ты никогда не слышал о Манетерене?
Перрин чуть не поперхнулся.
— Слышал, — осторожно промолвил он.
— Все королевы Манетерена были Айз Седай, а короли — Стражами, связанными с ними узами. Вообразить не могу такого места, но именно так утверждают книги. Это была огромная страна — большая часть Андора и Гэалдана, и куда больше за их пределами, но столица, сам тот город, была в Горах Тумана. Вот там-то, я полагаю, и находится Рог. Пока вы четверо не приведете меня к нему.
От гнева у Перрина волоски на загривке встопорщились. Ей вздумалось читать ему нотации, будто он какой деревенский невежда-оболтус!
— Не найти тебе ни Рога, ни Манетерена. В Троллоковы Войны город был разрушен; тогда последняя королева зачерпнула чересчур много Единой Силы, стремясь уничтожить Повелителей Ужаса, которые убили ее мужа. — Морейн называла имена и того короля, и той королевы, но Перрин их не помнил.
— Не в Манетерене, конечно, фермерский сынок, — холодно сказала девушка, — хотя в такой стране очень удобно что-нибудь прятать. Но в Горах Тумана существовали и другие города, оставшиеся от других государств, таких древних, что даже Айз Седай о них не помнят. И поразмысли обо всех этих россказнях, будто забредать в горы — к несчастью. Где еще сокрыть Рог, как не в одном из тех позабытых городов? Лучше места не вообразить!
— Слыхивал я, мол, спрятано что-то в горах. — Поверит ли она ему? Врать без зазрения совести у Перрина обычно не очень-то получалось. — Что именно там спрятано, в этих историях не говорится, но вроде как считается, будто сокровище из сокровищ, в мире больше него и нет. Так что, может быть, это Рог и есть. Но Горы Тумана тянутся на сотни лиг. Если ты хочешь найти Рог, незачем попусту терять время с нами. Тебе нельзя терять ни часа, если хочешь отыскать Рог прежде Орбана и Ганна.
— Я же говорила тебе — у этой пары престранные представления, будто Рог якобы спрятан в Великом Чернолесье. — Она улыбнулась Перрину. Когда она улыбалась, рот ее совсем не казался большим. — И еще я говорила тебе — Охотник должен идти по необычным следам. Вам еще повезло, что Орбан и Ганн были ранены в схватке с теми айильцами, не то они тоже вполне могли оказаться тут, на судне. Я-то, по крайней мере, не встану вам поперек дороги и надувать вас не буду пытаться, как и не стану искать повода сразиться со Стражем.
Перрин раздраженно пробурчал:
— Мы всего лишь путники, девушка, и направляемся в Иллиан. Как, кстати, тебя зовут? Нам предстоит плыть вместе на этом судне не один день, и не могу же я все время называть тебя просто девушкой.
— Я себя называю Мандарб.
Перрин не удержался и по-дурацки загоготал. Раскосые глаза ожгли его бешенством и презрением.
— Придется тебя кое-чему научить, фермерский сынок. — Голос девушки оставался ровен и спокоен. Правда, на самой грани. — На Древнем Наречии «Мандарб» означает «клинок». Имя, достойное Охотника за Рогом!
Перрину наконец удалось справиться со смехом, и, всхлипнув и переведя дыхание, он указал на
