– Начни с тех корзин и сундуков, – сказал Вит и отошел в другую сторону. – Обращай внимание на все, где есть замок.

Она пожала плечами и наугад открыла сундук. Крышка проскрипела и выпустила облако пыли. Мирабелла разразилась приступом кашля. Когда она наконец перестала чихать, Вит подошел и подал платок.

– Вот, возьми. Лучше?

– Чем что? – засмеялась она, взяла платок и вытерла слезящиеся глаза. – Спасибо.

Он покачал головой, когда Мирабелла протянула платок обратно.

– Оставь себе. Прикрывай нос и рот, когда станешь открывать сундуки.

– А ты?

– Обойдусь, – сказал Вит и вернулся к своей корзине, прежде чем Мирабелла успела возразить.

Следующие два часа они молча работали, переходя от сундука к сундуку, от корзины к корзине. Разбирая очередной ворох истлевшей мужской одежды, Мирабелла наткнулась на большую банку с крышкой, завернутую в бриджи.

– Странно, – пробормотала она. Но не так странно, как сложенный листок бумаги внутри.

Мирабелла открыла крышку и попробовала вытащить его, но он прилип к донышку, а банка была настолько глубокой, что Мирабелла едва дотягивалась до находки кончиками пальцев. Она проворачивала запястье, пока рука с громким «чпок» не вошла внутрь.

Да!

Мирабелла пальцами взялась за край и медленно отделила бумажку от донышка. Она чудом не порвалась.

Да! Да! Да!

Мирабелла попыталась вытащить руку… но ничего не вышло. Рассердившись, она обхватила склянку свободной рукой и потянула. Ничего.

Нет!

Она потянула сильнее, повертела запястьем, пошевелила пальцами. Она дергала, тянула, хваталась за горлышко банки и снова тянула. Ничего.

Нет! Нет! Нет!

Мирабелла в недоумении уставилась на руку. Раз она ее туда засунула, значит, рука должна выйти. Какого дьявола она не выходит? Мирабелла еще раз попыталась, проворачивая запястье то так, то этак, но в конце концов смирилась с поражением. Видно, у нее не получится выбраться из этой глупой ситуации без посторонней помощи. Мирабелла глубоко вздохнула, чтобы голос не выдал волнения.

– Э… Вит? – «Ну вот, довольно непринужденно, да?» Она засомневалась, но затем решила, что он ничего не заметил.

– Что у тебя? – отрешенно спросил Вит, продолжая рыться в корзине.

– Я тут подумала… – «О боже, как же сказать?» Она облизнула пересохшие губы. – Я тут подумала…

Нерешительность в ее голосе насторожила его. Вит оторвался от корзины и взглянул на нее.

– Нашла что-то?

– Не совсем, – уклончиво ответила она.

Вит поднялся с корточек, вытер пыльные руки о такое же пальто.

– То есть – не совсем? Что ты прячешь, чертовка?

– Ничего я не прячу, – машинально сказала она. – Что ж, прячу, если честно, но это не касается моего дяди, или фальшивых денег, или…

– Мне все равно. Просто покажи, что это. «Проклятье!».

– Ладно. – Мирабелла еще раз сделала глубокий вдох, не для того чтобы успокоиться, а чтобы потянуть время. – Я собиралась… то есть я пыталась достать кое-что, понимаешь, а кое-что другое застряло… я даже не поняла.

– Не юли, чертовка.

Несчастная Мирабелла покорно вытянула руку перед собой. Ей очень хотелось виновато повесить голову, но гордость не позволяла опустить подбородок. Он разве что невольно скользнул в сторону, вместе с глазами, чтобы избежать зрительного контакта.

Вит ничего не сказал. Только моргнул, завел руки за спину и провел языком по зубам.

– Понятно, – произнес он наконец.

– Не могу снять, – невнятно сказала она, не в силах посмотреть ему в глаза.

– Да, именно поэтому банка до сих пор на твоей руке.

– Не могу же я так расхаживать по дому.

– Конечно, нет.

Мирабеллу стало раздражать его спокойствие. Она опустила руку и тяжело вздохнула.

– Ты будешь надо мной смеяться или нет?

– Конечно, буду.

– Ну так смейся уже, будь добр, чтобы мы смогли разобраться с… – Она указала на банку.

– Подожди. Хочу хорошенько запомнить этот момент. Но мне трудно сосредоточиться: чердак… и мы тут вдвоем…

– Вит, просто сходи за водой и мылом, хорошо?

– Ладно, – улыбнулся он. – Жди здесь.

– А куда я пойду? – сказала она, когда Вит ушел.

Он долго не возвращался. Целую вечность, как ей казалось, поэтому Мирабелла всерьез задумалась, не обмотать ли руку старой рубашкой и не отправиться ли поискать его. Если бы она смогла объяснить, почему у нее рука замотана в рубаху, если б кто-то из слуг спросил, она бы так и сделала.

– Ты хоть знаешь, как трудно найти мыло в этом доме? – спросил Вит, когда наконец вернулся с бруском мыла и полной миской воды.

– Догадываюсь, – ответила она, – ведь все это время прождала тебя здесь.

– Я думал, что найду кусочек в одной из кладовых на этаже для слуг, но оказалось, что они битком набиты всякой всячиной: инструментами, книгами, разным старьем и еще бог знает чем, только не тем, что там действительно должно быть.

– Мылом, например.

– Да, – согласился он, опустился на корточки и поставил миску у ее ног. – А еще швабрами и разными порошками. Где они хранят все это?

– А они и не хранят, хотя кое-что можно найти на кухне. – Она показала свободной рукой на кусок мыла, который он принес. – Где ты его взял?

– Пришлось идти в свою комнату. Сядь на сундук и дай мне руку.

Мирабелла хотела сказать, что дальше она справится сама, но потом решила, что вряд ли сможет намылить руку и снять банку. Вит сделает это быстрее, а скорость имеет значение, если рука застряла в склянке.

Она села на сундук.

– Тебя кто-нибудь видел или спросил, почему ты роешься в кладовых?

– Нет. Хотя из комнат прислуги доносился храп. Почему твой дядя держит их?

Она пожала плечами, наблюдая, как он смачивает мыло в воде.

– Больше никто не станет на него работать.

– А-а. – Вит взял ее за локоть и распрямил руку, чтобы намылить запястье.

– Вит? – Да?

– Вот мне интересно…

– Интересно что?

– Я давно хотела спросить, но все как-то не получалось… Он поднял глаза.

– Что ты хочешь знать?

– Что именно ты делаешь для Уильяма Флетчера? И как так вышло, что ты стал делать то… ну что ты там делаешь?

Вит снова стал намыливать запястье.