мешковины, обшитой травой.
Потянулись долгие минуты ожидания. Как всегда в подобных ситуациях, в голову лезли всякие посторонние мысли вроде сожаления, что Лиде букет я, как собирался, не подарил. Или попытка вспомнить, кто командовал зондеркомандой 7 «Б» в нашем прошлом и изменилась ли как-нибудь обстановка на фронте в результате наших действий. А если изменилась, то как сильно? Или о том, что репелленты наши работают гораздо лучше, чем там — в будущем. Разок пшикнул — и комары несколько часов тебя не беспокоят…
Наконец вдалеке послышалось гудение моторов. Честное слово, я обрадовался немцам, как лучшим друзьям!
— Николай? — позвал я сержанта.
— Готов! — негромко откликнулся он.
Вот головной дозор («Молодцы! Педанты вы мои, специально для вас один фугас вынесли далеко вперед…»), проехал мимо оставленной нами метки. Первый грузовик в зоне поражения… Второй… А вот третьего я дожидаться не стал — не рассчитывали мы на три машины…
— Коля, давай! — резко тяну за палочки, привязанные к лескам… Где-то там, далеко, заскользили полоски терок, зажигая головки «охотничьих» спичек…
Бааам! Бааам! — по моим ощущениям, четыре фугаса сработали практически одновременно, послав над дорогой маленький шквал из свинца и стали!
С небольшой задержкой срабатывают и фугасы Юрина. Еще полторы тысячи маленьких злых ос прожужжали над дорогой!
Осторожно поднимаю голову и сквозь свой маскировочный шарф-сетку наблюдаю: «Так, мотоциклы — аллес капут! Только один подранок в прорезиненном плаще, воя, пытается доползти до кювета… Первый грузовик похож на решето — ему и от антибайкерского фугаса прилетело. Если в кузове кто и уцелел, то лежит тихонько и не рыпается. Второму тоже досталось изрядно. А вот третий практически цел. Только в передней части кабины заметно с десяток пробоин. Но радиатор зацепило — из-под капота струйки пара вырываются. Ну и ладно! Зато три десятка немцев можно с чистой совестью списать!»
Несколько раз громко щелкаю языком, давая бойцам команду отползать.
— Павел Анатольевич, разрешите?
— Что-то срочное, Борис Михайлович? — Судоплатов потер глаза.
— Да. Радиограмма от «Странников». Я — только что от шифровальщиков.
— Если не сложно, прочтите…
Маклярский откашлялся и начал читать:
— «Сегодня, 23 июля, группой совместно с вновь организованным партизанским отрядом „Засека“ под командованием тов. Трошина проведена операция по уничтожению спецкоманды СС „Зондеркоманда 7 „Б““. Согласно захваченным документам в планах вражеского подразделения было уничтожение мирных советских граждан для создания „зоны безопасности“ в районе Ивенец — Слобода — Раков на юго- восточной окраине Налибокской пущи. В результате операции противник потерял 82 человека убитыми — подтверждено и еще около 40 — вероятно. Уничтожено 7 автомашин и 6 мотоциклов, 3 автомашины и 2 мотоцикла захвачены. В качестве трофеев взято большое количество вооружения: 6 пулеметов (из них 2 станковых), 40 винтовок, 6 пистолетов-пулеметов. Оружие передано для вооружения партизанского отряда. Также захвачена одна рация типа Torn.Fu.d2 и 6 полевых телефонных аппаратов.
Полностью сорвана операция гитлеровцев по уничтожению совграждан.
Отряд „Засека“ под командованием майора Трошина (1907 г. р., б/п) и батальонного комиссара Белобородько (1889 г. р, член ВКП(б) с 1920 г.) насчитывает 62 человека личного состава.
Истомин»
— Больше сотни эсэсовцев за один день? — Старший майор госбезопасности выпрямился в кресле. — Как думаете, Борис Михайлович, не дезинформация?
— Проверить будет сложновато, уж больно далеко от резидентур. Если только на косвенных прокачать…
— Это все понятно, ну а если это правда? Эффективность очень хорошая. — Хозяин кабинета на мгновение задумался. — Радиограмма подписана так же, как и предыдущие?
— Да.
— Как бы выяснить, кто такой этот «Истомин»?
— Тоха, на, посмотри. — Тотен протягивал мне какой-то листок, отпечатанный на машинке.
— Что это? — лениво спросил я.
— Ви таки будете смеяться, — спародировал «одесский» акцент Алик, — но эта смешная бумажка — их отчет о ваших таки приключениях!
— А попроще? Я что-то туго соображаю…
— Для тех, кто в танке, — это отчет эсэсманов о вашем пленении и последующем самоубийстве! — Судя по его довольной ухмылке, глаза у меня стали квадратными.
— А ну-ка! — Я выхватил у него листочек и, торопливо пробежав «шапку», аккуратно сложил и убрал во внутренний карман.
— Э, ты что? Отдай документ! — притворно возмутился Алик.
— У меня целее будет, — отрезал я.
Настроение у всех было преотличное! Мы весьма комфортно расположились в одном из домов пустой деревни. На заднем дворе топили баню, а в соседнем доме готовилось угощение. Праздновать — так праздновать! Во-первых, надо было отметить первую крупную победу, а во-вторых — создание нового подразделения Рабоче-Крестьянской Красной Армии!
Да-да, именно на вчерашнем совете было окончательно решено, что Слава возглавит партизанский отряд, а мы продолжим выполнять свою задачу. Комиссар Белобородько был обеими руками за, особенно после того, как мы вломили эсэсовской зондеркоманде, а трофеи, захваченные при этом, еле поместились в грузовик. Практически всех «наших» окруженцев Фермер отправил под командование Трошина, оставив с нами только Зельца, Чернова, Юрина, Кудряшова и совершенно неожиданно попросившего об этом Несвидова.
И вот мы с Тотеном и Люком валяемся на «пенках» в ожидании бани. Мой избалованный горячим водоснабжением организм очень соскучился по правильным водным процедурам, да и попариться после хорошо сделанной работы — то, что доктор прописал.
В комнату вошел Слава.
— О, товарищ самый главный воевода! — поприветствовал я его.
Отмахнувшись от меня, Трошин подошел к столу:
— Да у вас тут пир горой! Сало, колбаса…
— Угощайся, чем Бог послал!
Командир нового отряда не заставил себя долго упрашивать, а достал нож и сделал себе бутерброд.
— М-да, — разглядывая кулинарный шедевр, произнес он, — сало толще, чем хлеб отрезал…
— Отрежь второй кусок хлеба — и не комплексуй, — подал голос Люк.
Трошин чуть не подавился от такой сентенции, но тут нас позвали в баню, так что объяснить Вячеславу, что же значит «не комплексуй», не получилось.
…Примерно через полчаса Фермер закончил инструктировать Белобородько и Трошина и присоединился к нам.
— Командир, тебя каким — березовым или дубовым? — спросил я, подвинувшись на полке.
— Плоскопараллельно, — последовал ответ.
— Тогда по очереди. Сначала — береза, потом дуб.
— Это ты хорошо придумал… Интеллигентно, — сказал Саша, потягиваясь и блаженно жмурясь.
