– Что?

– Замолчи.

Как вам это нравится? Я с помощью логики доказываю свою правоту, а мама требует, чтобы я замолчала! Разве это справедливо?

В довершение всего я услышала, как за моей спиной захлопнулась дверь ванной. Это, конечно, Аманда прошмыгнула туда, как только я отвернулась.

Подобная проблема возникла у нас и со входной дверью. Мы обе уже опаздывали на автобус. Это получилось потому, что я занялась этой проклятой картой (через минутку я расскажу о ней еще кое-что), а Аманда была слишком увлечена глажением шнурков от ботинок или чем-нибудь еще.

Мама крикнула, что пора выходить, и мы столкнулись на лестнице. Каждая старалась проскочить в дверь первой.

– Прочь с моей дороги, фасолевые мозги, – крикнула Аманда, поддав мне локтем в бок.

– Нет, это ты убирайся с моей, – огрызнулась я, толкая ее.

Каждая из нас попыталась первой схватиться за дверную ручку. При этом было много толчков, тычков и всяких разных слов. В конце концов дверь резко распахнулась, и мы обе повалились назад.

На крыльце стоял почтальон с пачкой писем в руке. Должно быть, он решил, что мы ненормальные.

– Не стоит из-за них ссориться, – сказал он. – Это всего лишь счета.

Я протянула руку и взяла у него письма. Он внимательно посмотрел на нас и, покачав головой, ушел.

И Аманда, и я одновременно открыли рты, чтобы продолжать кричать друг на друга, но вместо этого обе расхохотались.

– Что там у вас опять? – спросила мама. – Я слышала дикий хохот, или мне показалось?

– Знаешь, что я тебе скажу, Стейси? – начала Аманда, когда мы бежали по дорожке к автобусу. – Какая же ты глупая!

– Я с тобой не разговариваю, – буркнула я.

– Что ты сказала? – переспросила она.

– Я сказала, что ты не просто свистушка, ты глухая свистушка!

– Нет, извини, я все равно ничего не поняла. Наверное, придется мне подождать, когда у тебя изо рта вынут все эти проволоки. Наверное, тогда ты станешь говорить поразборчивее. Лет через десять.

– Не надейся. Ты и тогда меня не поймешь. Для этого нужно иметь мозги, – парировала я.

– Что-то ты производишь слишком мно-го шума для того, кто решил не разговаривать, – ехидно заметила Аманда.

– А ты производишь слишком много шума для человека, у которого три мили воздушной прослойки вместо мозгов, – не осталась я в долгу.

В это время из-за угла появился автобус.

– Как продвигается твоя карта, тупица? – поинтересовалась Аманда.

– Откуда ты о ней знаешь? – удивилась я.

– Мне мама рассказала, она подумала, тебе нужна будет помощь.

– В твоей помощи я не нуждаюсь, уж это точно, – фыркнула я.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Аманда. – Потому что ты бы ее все равно не получила. Я с большим удовольствием посмотрю, как ты сама все испортишь.

– К твоему сведению, с картой у меня все получается преотлично, – объявила я ей.

Карта! Эта чертова карта, которую подсуропила мне моя подруга Пиппа! Вы помните, что Пиппа и остальные сказали, что мне помогут? А вы знаете, что получается, когда четыре человека, которые не умеют вычерчивать карты, собираются вместе, чтобы вычертить ее? Катастрофа, помноженная на четыре, вот что получается!

Мы потратили на эту карту кучу времени, склеивая липкой лентой листы бумаги у меня в комнате, разыскивая схемы улиц, с которых можно перечертить карту, и рассчитывая, какой ширины должны быть улицы и где оставлять пробелы для изображений достопримечательностей, как этого хотела миссис Фенуик.

Прошло три дня, а все, чего мы достигли, были полустертые карандашные линии и смятые углы.

– Почему бы тебе не попросить Аманду помочь вам? – предложила мама.

– Мне ее помощь не нужна, – отрезала я.

Мама покосилась на злосчастную карту.

– Ну, если ты так в этом уверена… – с сомнением произнесла она.

– Да, уверена.

– Понимаешь, эти ваши постоянные ссоры просто не имеют смысла.

– А кто ссорится? – пожала я плечами.

Мама внимательно посмотрела на меня.