– Знаете, чародей… Поскольку вы не привлечены к сыску официально, думаю, мне не след углубляться с вами в его обсуждение.

Свет кивнул: было бы странно услышать от сыскника какой-либо иной ответ.

– Извините, чародей, мне надо работать! От меня ждут отчета.

– Да, – сказал Свет, – работать надо. Но сидя за отчетом не забудьте, что убить человека могут не только научные противники. Друзья и знакомые – тоже. Таким знакомым был я. И задайте себе вопрос: почему академик погиб именно в тот вечер? Почему не раньше? Или не позже…

Он встал и не прощаясь направился к двери. На пороге он оглянулся. Сыскник, постукивая кончиками перстов по столу, задумчиво смотрел ему вслед, и было в его взгляде нечто, позволившее Свету понять: зерна упали в хорошо унавоженную почву.

За обедом Свет вновь обратил внимание на странное поведение Забавы. Как и утром, синие глаза служанки и не думали метать ставших уже привычными молний. Более того, она с достаточной степенью учтивости опекала Веру. Словно хозяйка дома – редкого и долгожданного гостя.

Поймав удивленный взгляд хозяина, Забава смутилась и в ту же минуту ретировалась бы на кухню, не будь ее присутствие в трапезной необходимым. Все-таки обед не завтрак: все блюда на стол сразу выставлять не принято.

Свету стало совершенно ясно, что между служанкой и гостьей возникла какая-то связь, направленная, похоже, против него. Можно было бы, конечно, взяться за служанку. Она бы наверняка не выдержала хозяйского давления и раскололась. Но невелика заслуга для чародея – справиться с простой девушкой, помимо всего прочего, в оного чародея еще и влюбленной. Поэтому Свет решил взяться за гостью. Тем более, что и в самом деле пора: скоро и Кудесник, и Буня Лапоть перестанут понимать его медлительность.

Расправившись с тарелкой сырного супа, он отложил ложку и сказал:

– Мне кажется, настала пора начать борьбу с вашей болезнью, Вера. У меня сегодня после обеда выдалось немного свободного времени. Так что отдохнете с часик, и приступим.

В карих глазах гостьи родилось удивление. Впрочем, жило оно какой-то миг и тут же умерло, сменившись радостью и надеждой. Правда, Свету показалось, что радость и надежда Веры не слишком отличались от испуга и тревоги, коими расцветились очи Забавы.

– Я должна как-то подготовиться? – спросила Вера.

Свет мотнул головой:

– Никакой подготовки от вас не требуется. Подготовка – проблема моя.

– Хорошо, чародей. – Вера заулыбалась. – Неужели я скоро смогу выбраться из этого дома?

– Вам так хочется выбраться отсюда?

– Конечно! А вам бы не хотелось, находись вы у меня в гостях и относись я к вам так, как вы ко мне?

Свет поморщился:

– В чем же таком особенном выражается мое к вам отношение?

– Вот именно, что ни в чем. – Вера поджала губы. – Вы относитесь ко мне примерно так же, как относятся к новоприобретенной вещи… Кафтану, например… Хоть и непривычно, но деньги заплачены: надо носить.

Свет глянул на Забаву. Та слушала гостью внимательно, согласно кивала и накладывала мимо тарелки порцию отварного картофеля.

– Что вы делаете, Забава?

– Ой, мамочка! – Забава смутилась, бросилась к поставцу, тут же вернулась, смахнула картофелины со стола в тарелку и выскочила на кухню.

– Что это вы сделали с моей служанкой, Вера? – сказал Свет. – Она совсем потеряла голову.

– Она потеряла голову не из-за меня, – сказала гостья. – Она потеряла голову из-за вас. И очень странно, что вы этого не понимаете. Я даже начинаю побаиваться: можно ли доверять свою память такому бессердечному человеку!

Свет погрозил ей перстом:

– Нет, голубушка. Сегодня она потеряла голову из-за вас. А что касается памяти, то мое сердце и ваша память ничем между собой не связаны. Так что бояться вам нечего. Чародей ввек не причинит вреда безвинному человеку.

С кухни вернулась Забава, достала из поставца чистую тарелку, вновь принялась накладывать в нее картофель. Не поднимая глаз. Как провинившийся ребенок.

А Свет вдруг обнаружил, что у него нет ни малейшего желания ругать служанку.

После обеда он поднялся в кабинет. Полчаса посидел над исторической статьей, которой так и не удалось заняться вчера. Впрочем, сказать, что он работал над нею сейчас, было бы очень большим преувеличением. Он упорно заставлял себя прочитывать слова, потом пытался уловить смысл, связывающий их друг с другом, и тут же обнаруживал, что думает вовсе не об истории – мысли его занимала Вера. Приложив волевое усилие, он выбрасывал гостью из головы, заставлял себя вернуться к статье.

А через минуту все повторялось.

В конце концов эта неравная борьба Свету смертельно надоела. Все равно пора было настраиваться на предстоящую работу. Он отложил статью, лег на оттоманку, расслабился и позволил своим мыслям течь, как им вздумается.

Когда Свет вошел в гостевую, Вера смотрела в окно. Выражение лица у нее было столь выразительным, что Свет спросил:

– На волю хочется?

Вера обернулась – аура волшебницы на своем месте, – отошла от окна.

– Еще как хочется! – В голосе ее прозвучала откровенная жалость к самой себе. – Птичка в клетке всегда мечтает о вольной волюшке.

Свет понимающе кивнул, поставил на стол свой баул.

– Многое зависит от вас самой. Если сегодняшняя наша с вами работа даст результат, вполне можно будет подумать и о прогулках.

– Правда? – воскликнула Вера. – Так давайте скорее начинать! Что от меня требуется?

– А вы не помните?

Вера удивилась:

– Конечно, нет! Вы полагаете, я должна помнить?

Свет пожал раменами:

– Не помните так не помните! – Он открыл баул.

– Что это у вас за сундучок? – Вера с интересом разглядывала баул.

– Это справный сундучок, колдовской. – Свет достал из баула Серебряный Кокошник и подал гостье. – Надевайте Кокошник, ложитесь на тахту, закройте глаза, расслабьте все мышцы и думайте о том, что очень хотите помочь мне.

– Какой же это Кокошник? – Вера повертела в руках волшебный атрибут. – Это обруч какой-то…

Свет поморщился:

– Алмазные слезки тоже из глаз не выкатываются. Надевайте и ложитесь.

Вера напялила Кокошник на голову, удивилась:

– Ой, он словно для меня сделан!

– Кокошник подходит любому человеку, – сказал Свет. – Специальная конструкция, сзади пружинка… Да ложитесь же!

Вера легла, вытянула вдоль тела руки, закрыла глаза.

Свет приблизился к ней, поднес к ее вискам ладони и сотворил заклинание. Вера чуть дернулась, тут же вновь расслабилась, засопела. Свет посмотрел на ее слегка раздвинувшиеся ноги и вдруг подумал, что вполне мог бы взять ее сейчас. Если бы ему это требовалось…

Но ему этого не требовалось, и он сотворил новое заклинание.

Вера улыбнулась во сне, потом нахмурилась, прикусила нижнюю губку. Почти как Репня Бондарь…

По Кокошнику побежали разноцветные полосы. Свет возложил на него ладони, закрыл глаза.