Касс словно со стороны слышала свой отчаянный крик.

Антонио схватил ее в охапку, не пуская к машине, не пуская к сестре, навалившейся всем телом на руль. Спутанные волосы свесились на лицо. У них был какой-то странный неопределенный цвет.

— Пусти! — Касс вырвалась с дикой силой и помчалась вперед. Она уже знала, что означает этот жуткий цвет. Это была бурая, давно свернувшаяся кровь!

Касс распахнула дверцу и охнула: руки и ноги Трейси покрывали глубокие ссадины, и все вокруг было измазано кровью. Трейси все еще цеплялась обеими руками за руль.

— Нет! — Касс протянула к сестре дрожащую руку.

К ее удивлению, тело Трейси не покачнулось и не выпало из машины. Оно осталось в той же позе. Разве такое возможно?

Касс, обмирая от страха, отвела в сторону слипшиеся от крови волосы и натолкнулась на немигающий, неподвижный взгляд. Но в тот же миг ей стало ясно, что сестра дышит!

— Трейси! — Касс хотела обнять ее, но Трейси даже не шелохнулась.

— Кассандра! — выкрикнул Антонио у нее за спиной.

— Она жива! — повторяла Касс, не обращая на него внимания. — Трейси, что с тобой? Что случилось? — Обливаясь слезами, Касс обнимала сестру и гладила по голове, не обращая внимания на покрывавшие ее грязь и кровь.

Что же случилось?!

Наконец Касс почувствовала, что тело Трейси обмякло у нее в объятиях. Еще минута — и младшую сестру охватил нервный озноб.

Придерживая Трейси за плечи, Касс хотела помочь ей выбраться из машины, но застыла от ужаса при виде пустых, бессмысленных глаз, какие бывают у слепых людей.

— Я… хочу… умереть… — невнятно пробормотала Трейси, стуча зубами.

День четвертый. Полдень

В отличие от большинства европейцев он не ленился поддерживать себя в форме и постоянно занимался спортом. Грегори выбежал из «Каса де суэньос» легкой трусцой, но уже через час почувствовал сильную усталость и перешел на скорый шаг. Дорога оставалась необычно пустой, несмотря на уик-энд. От поместья до Педрасы было примерно сорок километров, и Грегори рассчитывал, что остаток пути займет около двух часов, если ему так и не удастся поймать попутку.

Он был уверен, что сумеет сохранить этот темп до конца.

Оставалось совсем немного.

Если бы не эта проклятая жара!

Едкий пот струился по лицу и щипал глаза, а он все еще содрогался от ужаса, вспоминая, как вместо Трейси обнаружил у себя в постели Изабель де ла Барка. У нее была такая жуткая улыбка! Леденящая, злорадная… жестокая!

Этого не может быть, это все его больное воображение! Наверное, ему просто приснился кошмар!

Но тогда почему от его постели так и разило сексом? Этот запах не спутаешь ни с чем!

Грегори ничего не мог с собой поделать. Жуткий призрак не шел у него из головы, и все внутри сжималось от страха и недобрых предчувствий.

Кому-то предстояло в самом скором времени расстаться с жизнью. Грегори был в этом уверен. Демон из его детских кошмаров оказался вовсе не демоном, а проклятым призраком. И это доказывала фотография, сделанная Касс в старом замке.

Он упорно заставлял себя двигаться вперед, не поддаваясь страху.

Интересно, где пропадала Трейси перед тем, как вернулась прошлой ночью? Наверное, он так вопил от страха, что она вылетела от него как ошпаренная! А может, это все-таки был кошмар, порожденный его скрытыми детскими страхами? Если бы не это чертово фото, он запросто убедил бы себя, что так оно и есть!

Но то, что творилось в «Каса де суэньос», вряд ли можно объяснить его детскими страхами. Кэтрин Белфорд скончалась, а две женщины пропали без следа. И он знал, кто в этом замешан!

Грегори до последнего противился этой мысли. Разве призраки могут проткнуть колеса? Или оборвать проводку? Призрак — не более чем сгусток энергии. Разве кто-то когда-то умирал от руки, призрака?

Впереди что-то ярко блеснуло, и Грегори замигал, напрягая ослепленные солнцем глаза.

Навстречу ему медленно, как во сне, двигался человек. Неужели от жары у него начались галлюцинации?

Нет, не может быть! Грегори прищурился и разглядел наконец, что незнакомец едет на велосипеде!

Грегори помчался навстречу, размахивая руками и вопя:

— Эй, сеньор! Эй!

Оказалось, что это подросток. Он остановился и как ни в чем не бывало посмотрел на Грегори, словно в округе все было спокойно и он не слышал ни про какого маньяка-убийцу. Грегори вытащил из бумажника банкноту в две тысячи песет и сказал, что хочет купить его велосипед. Спорить было не о чем — за такие деньги мальчишка мог купить три новых велосипеда, и Грегори с облегчением устроился в седле. До последней минуты его терзал потаенный страх, что кто-то непременно постарается помешать ему попасть в полицию. Теперь он в два счета доберется до города! Грегори усердно нажимал на педали.

За его спиной громко загудела сирена.

От неожиданности Грегори едва не потерял равновесие. Он оглянулся и увидел, что его нагоняет огромный грузовик.

У Грегори тревожно екнуло сердце. Сирена взревела вновь. Грозно сверкая фарами и бампером, железная махина надвигалась на него со скоростью восемьдесят километров в час.

Что за идиот? Ему что, места мало? Какого черта он прет по самой обочине? Грегори не на шутку испугался.

Он резко вывернул руль, едва удержав равновесие на узкой пыльной тропинке, отходившей вправо от шоссе. Но железное чудище по-прежнему дышало жаром у него за спиной: оказывается, тяжеловоз свернул на тропинку следом за ним! Грегори затравленно обернулся и всего в паре метров от себя увидел лобовое стекло, а за ним лицо водителя.

Он закричал.

За рулем тяжеловоза сидела женщина.

Грегори из последних сил налег на педали, судорожно сжимая руль, но огромное колесо настигло его велосипед, и в этот миг он все понял.

Его со страшной силой швырнуло вперед, и он взлетел высоко над тропинкой, все еще сидя на велосипеде, а потом от удара о землю все внутри взорвалось острой, невыносимой болью. Кубарем падая со скалистого обрыва, Грегори понимал: это конец.

Он рухнул на дно ущелья, по которому протекал жалкий ручеек, и последней его мыслью было: «Вот чего она добивалась все эти годы!» Как он мог сомневаться?

Она выиграла!

Касс и без того было страшно, но от слов сестры впору было рехнуться от ужаса.

— Кассандра, позволь, я помогу!

Антонио! Касс с готовностью отодвинулась, давая ему место.

— Она вся изранена! Постарайся не делать ей больно!

Антонио вытащил Трейси из машины и поднял на руки. Она без сил опустила голову ему на плечо.

— Отнесу ее наверх, — сказал он. Наверх, в ее спальню… А дети?

— Ради Бога, пронеси ее так, чтобы дети ничего не увидели! — крикнула ему Касс.

— Совершенно с тобой согласен.

Касс дрожащими руками распахнула перед ним дверь и поспешила вперед, на второй этаж. Дверь в спальню Трейси оказалась распахнута настежь, и что-то здесь показалось не так, но Касс было не до этого.

— Давай сразу в ванну! — велела она, и Антонио кивнул.

Он опустил Трейси в ванну и с трудом оторвал от себя ее скрюченные пальцы. Касс включила душ и направила на Трейси струю горячей воды. Несчастная сидела неподвижно, крепко зажмурившись и отбивая