любитель после схватки с врагом положить к себе в постель женщину и вернулся в Кэррик именно с этим намерением. Вместо этого он обнаружил в замке Эйлиос. Она ждала его, и ее глаза светились любовью.

Его злость не знала границ! Он ведь намеренно оставил ее в будущем! Здесь ему ни к чему лишние соблазны. Впрочем, они ему вообще ни к чему. Ни сейчас, ни позже.

Зато какое отдохновение принесло бы ему ее теплое, трепетное тело! Она, казалось, была наполнена священным, животворным светом. Он мог бы с головой окунуться в него! В его исцеляющие глубины.

После кровавой схватки с врагом он валился с ног от усталости.

Но нет, он должен побороть в себе эту слабость. И Ройс украдкой бросил взгляд на Элли. Ее окружало облако яркого света, казалось, будто воздух вокруг нее напоен искрящимися каплями росы. Стоило ему посмотреть в ее сторону, как сердце забилось еще сильнее, и он поспешил отвернуться. И хотя их разделяло пространство зала, он едва ли не кожей ощущал ее чистоту и ее живительную силу. Казалось, будто его измученное от кровавой схватки тело пропитывается ее теплом.

Впрочем, это ему только кажется. Ни он сам, ни его тело не нуждаются в исцелении. Просто ему впервые встретилась внутренняя сила такой чистоты и интенсивности – других причин он не находил. До этого с ним ни разу не было, чтобы он провел целый день – не говоря уже о двух неделях – в думах о женщине. Даже Бридге не занимала его мыслей в те далекие дни, когда он только-только сделал ее своей женой, и они с ней открывали для себя новые грани страсти. Ведь он Магистр. Его предначертание – борьба добра со злом, жизни со смертью. Похоти же место в опочивальне, в конюшне или в лесу в тихий полдень.

Увы, с того момента, как он оставил ее в Кэррике – правда, в ее собственном времени, – он не находил себе места. Его то и дело что-то раздражало, он гневался и вспыхивал из-за любой мелочи. Никто и ничто не были в состоянии угодить ему. И как ни старался он выбросить эту женщину из головы, мысли его постоянно возвращались к ней. Более того, с каждым днем все чаще и чаще. Он думал о ней даже тогда, когда в его постели были другие женщины. Но то, что она сейчас здесь, с ним, в его доме, в его времени, лишь усугубило его муки. Искус был настолько велик, что ему было невозможно противостоять, и он наверняка собьется прочь с пути, который для себя наметил.

Впрочем, Эйдан перенес ее сюда из будущего лишь потому, что сам он прошлой ночью там умер.

Сердце бешено колотилось в груди. Ему отпущено еще шесть столетий жизни, а он не знал, что ему делать – радоваться или сокрушаться по этому поводу. Погруженный в мысли о своей будущей смерти, Ройс прошел через весь зал к столу. Подробности ему пока еще неизвестны. Впрочем, скоро он их узнает. Все люди смертны, и Магистры не исключение. Что, впрочем, не снимало вопроса, как ему защитить Эйлиос сейчас.

Сердце его переполняли тревога и отчаяние. Он даже проигнорировал своего приятеля Блэквуда – тот устроился рядом с камином и негромко о чем-то беседовал с Эйданом. Дрожащей рукой Ройс налил себе кружку вина. И пусть мысли путались у него в голове, он ощущал присутствие женщины, словно между ними пролег невидимый мост из чувств и желаний.

Она такая хрупкая и такой прекрасная! Он ощущал, как от нее, грозя захлестнуть его с головой, волнами исходит обида.

Проклятье! Какое ему дело до того, обижена она или нет. Да, он не слишком ласково встретил ее, не проводил с улыбкой в замок, не положил к себе в постель. Когда же она, наконец, поймет, что он ей не любовник? Ее возлюбленный мертв. И если она говорит правду, если он каким-то чудом полюбил ее, то это еще один повод держаться от нее как можно дальше, дабы противостоять искусу. То, что эти две недели он постоянно думал о ней, – лучшее тому подтверждение. Чем дальше он будет от нее, тем лучше для них обоих, в противном случае все может закончиться печально, как для него, так и для нее. Нет, он не имеет права обзаводиться постоянной любовницей, тем более проникаться к ней какими-то чувствами. В любом случае ей никогда не стать второй Бридге. И хотя со временем черты жены поблекли в его воображении, ему вовек не забыть, как она страдала из-за него. Да и он сам никогда себе этого не позволит.

По крайней мере, перед тем как умереть, он познал эту женщину.

Почему-то от этой мысли его охватило дикое возбуждение. Впрочем, подробности их постельных утех ему неизвестны. Он мог лишь догадываться, что и как между ними было. Он не слышал ее стонов, когда она извивалась в экстазе, не чувствовал спазмов ее женского естества вокруг его разбухшего члена. Неужели ему хватит силы воли выдержать пятьсот семьдесят семь лет, чтобы, наконец, все это узнать?

Негромко выругавшись себе под нос, он сделал глоток вина. Сдерживать раздражение становилось все труднее. Господи, с каким животным удовольствием он оторвал бы Макнейлу яйца и повесил бы их сушиться. Впрочем, еще не поздно. А ведь всему причиной она – это из-за нее он не находит себе места, словно двадцатилетний мальчишка! Уму непостижимо!

Ройс долил в кружку вина и обернулся против своей во ли. Вместо того чтобы терзаться желанием невозможного, не лучше ли поразмыслить над тем, что ему доподлинно известно. Моффат вел за ней охоту, она же перенеслась в другое время. С обычаями и порядками шотландских гор она незнакома. Ей лучше не расхаживать по замку в таком вызывающем наряде, да еще без нижней рубашки. Неудивительно, что мужчины тотчас распаляются, глядя на нее. Не успей он тогда вовремя вмешаться, эти мужланы точно бы ее взяли силой. Она перенеслась сюда из гораздо более мягкого, мирного мира. Его же мир – суров и жесток, и здесь она как никогда нуждалась в его защите, причем не только от Моффата и его сатанинского отродья.

Нет, он никогда не доверит ее другому Магистру. Ведь когда дело доходило до искушения, его собратья не знали устали. Не успеешь и глазом моргнуть, как она окажется в постели не у одного, так у другого, в зависимости от того, насколько легко она поддается чарам. Так что, когда он в запале сказал Эйдану, чтобы тот забрал ее к себе в Оу, то была лишь грубая шутка. Ни при каких обстоятельствах он не отдал бы ее Эйдану. Ибо Макнейл выбрал ей в защитники именно его. Увы, он не смог до конца исполнить свой долг в ее времени, потому что умер. Сейчас же самое безопасное место для нее – это Айона, но в этом сначала нужно убедить Макнейла. Впрочем, он наверняка сможет это сделать. А пока ей лучше оставаться здесь, в Кэррике, под его защитой.

Обуреваемый такими мыслями, Ройс вернулся к столу за бутылкой. У него и в мыслях не было ее обижать. Ведь по натуре он человек не злой. Но и раскаяния в своем поведении он не испытывал. Ибо оно полагалось лишь одной женщине – его покойной жене. Тем более что во всем виноват Эйдан. Этот мерзавец ослушался его и перенес сюда эту женщину. Увы, как бы то ни было, теперь она у него в доме, и он должен относиться к ней как к уважаемой гостье.

Приняв, наконец, нелегкое решение, Ройс немного успокоился. Более того, даже решил предложить ей вина. Наполнив еще одну кружку, он подошел к Элли и встал рядом. Она подняла взгляд, и в ее глазах он прочел изумление.

– Не желаешь вина? – предложил он ей не слишком учтиво. Нет, он не должен показывать свои чувства, достаточно простого участия. Тем не менее в душе он надеялся, что она улыбнется. Ее улыбка была подобна солнцу, встающему из-за вершины Бен-Мор. – Вот увидишь, тебе тотчас станет лучше. А горничная проведет тебя в твою спальню.

Она взяла у него из рук кружку и, зажав в ладонях, поднесла к полной, мягкой груди. Ройс не стал отводить глаз и продолжал рассматривать предмет своего интереса, тем более что тот был выставлен на всеобщее обозрение. Впрочем, на его месте так поступил бы любой мужчина. В голове тотчас возникли самые разные картины, одна откровеннее другой.

– Ты хочешь сделать мне приятно? – спросила она. В голосе ее по-прежнему слышалась обида.

Ройс перевел взгляд чуть выше.

– Тебе нужен отдых. – Разумеется, ей хватит сообразительности понять, что эта фраза не что иное, как приказ. – Но сначала ты можешь поесть, – поспешил добавить он, вспомнив, что она наверняка голодна.

– Я не голодна, и я не устала, – возразила она. В глазах ее застыли слезы. – И в мои намерения не входит оставаться здесь, с тобой. Ты такой же черствый мужлан, как и все остальные.

Ее слова задели его за живое, однако он поспешил напомнить себе, что она ему безразлична. Что бы она ни утверждала, так оно будет – всегда.

– Ты останешься здесь. Ты нуждаешься в защите и покровительстве. Я попрошу Макнейла, чтобы он