– Она из сил выбилась. Мы напоили ее коньяком, и она плакала, пока не уснула.

Патрис сделал жест, означавший, что он что-то подмешал в коньяк.

– Джеймс все еще мечется по дорогам. Мы уже уходим. Вернемся утром. – Доминика подошла к ним и поцеловала обоих с неожиданным чувством. Патрис сделал то же самое.

Мэтт взял бутылку и налил себе и Рейчел коньяку. Свой бокал он выпил залпом. Они сидели в гостиной, наблюдая, как поднимается и опускается во сне грудь Сабины.

– Хочешь поговорить? – спросила Рейчел.

– По правде говоря, не очень.

– Я знаю, что ты наркоман. Это и есть твой страшный секрет?

– А я догадывался, что кто-то здесь шпионит. – Мэтт криво улыбнулся. – Послушай. Ты не знаешь обо мне ровным счетом ничего.

– Я начинаю думать, что никто ни о ком ничего не знает.

– Когда-то я действительно был наркоманом. В другой жизни. Сейчас – нет. Но я беспокоюсь не о себе. Меня волнует Крисси. Я должен о ней позаботиться. Она ходит по краю пропасти. А я ей обязан всем, потому что она спасла мне жизнь.

– Спасла тебе жизнь? Каким образом?

– Я жил тогда в Париже. Вернее, играл в игру, будто живу в Париже. Играл в образы жизни. Я был наркоманом, а если ты наркоман, в тебе возникают разные люди, варианты тебя самого, и предлагают на выбор разные варианты лжи… То есть разные жизни. Из тебя выходят три человека, но ты можешь последовать только за одним, так что два других вянут и умирают прямо у тебя на глазах. Они – то есть решения, которых ты не принял, – валяются на полу, словно куча одежды, а ты уходишь… Ты меня слушаешь? Одним словом, я пошел за одним из них. Его звали по- другому – Грегори; это, кстати, мое второе имя. А потом в мою жизнь вошла Крисси и сказала, что она выбрала меня, чтобы я спас ее. Я был ее ангелом, понимаешь, Рейчел?

Рейчел молча кивнула, и он продолжал:

– Она искала во мне образ отца. Я скоро понял, что она немного не в своем уме. Маниакальный тип. Думал, с ней будет забавно. Но вот насчет того, чтобы спасти ее… ну что я мог сделать? Я был наркоманом. Толкал дурь помаленьку, чтобы прокормиться, – так и жил. Потом однажды – я присматривал тогда за квартирой друга – она пришла и объявила, что намерена меня убить. Ну, я ей не поверил. А она взяла и устроила мне передозировку. Я чуть не умер. По-моему, она действительно хотела меня убить. У меня началась кома с галлюцинациями. Видел все, что происходит вокруг, но встать не мог. Я был парализован… И пока я был прикован к стулу, ко мне явился ангел в образе Крисси, встал надо мной и выдохнул дым прямо мне в лицо. По дым превратился в слова, выстраивавшиеся у меня перед глазами, словно рукописные строки. Ангел сказал мне, что я могу изменить свою жизнь. Иными словами, мне давали второй шанс. Я мог стать другим человеком и оставить весь этот ужас в прошлом. Затем ангел назначил мне следующее свидание… Я думал, что Крисси исчезла навсегда, но она вернулась, она искала меня и как-то нашла на улице. Я взглянул в ее глаза и сразу понял: то, что владело ею раньше, теперь ушло. Пронеслось, как гроза. Глаза ее стали ясными, светлыми. Она объяснила, что моя смерть была символическом. Она призналась, что тоже готова изменить спою жизнь, и мы заключили договор, дали друг другу обещание. Мы перестали обманывать друг друга. Нa сей раз мы полюбили, я имею в виду – по-настоящему полюбили. И вместе вернулись в Англию.

– А как насчет шприца и наркотиков в вашей комнате?

– Меч моего ангела, занесенный надо мной. В ампулах метадон – заменитель героина, причем такой старый, что я даже не знаю, есть ли в нем еще какой-то толк. Другой на моем месте не стал бы держать такие вещи дома, но это было одним из условий Крисси. Она не хотела, чтобы какие-то наши шаги делались украдкой, и была готова каждый час предлагать мне выбор. Чтобы я сам решал, за каким ангелом идти. Она говорила, что никто не помешает мне принять это зелье, но в этом случает второго шанса у меня не будет, я просто умру. Потом она перестала предлагать мне наркотики, но я каждый день смотрел на них и делал выбор. Выбор придает мне силы. И напоминает о том дне, когда умер Грегори.

– А Крисси? Она…

– Нет, она не употребляет их и раньше не употребляла. Можешь мне поверить, она не нуждается в наркотике, чтобы видеть ангелов. Иногда она видит больше ангелов, чем в состоянии вынести. Я уже сказал, что у нее маниакально-депрессивный синдром. Приступы случаются с ней примерно раз в году и длятся от нескольких дней до нескольких недель. Иногда бывает так, что во время приступов я не могу ей помочь, но вообще я никогда не оставляю ее одну, что бы ни случилось. Она – мое спасение. И мне кажется, что, если бы она ушла, я бы действительно умер. Рейчел, она олицетворяет собой тот хаос, которого я так боюсь в самом себе. Вот видишь, как мы выбираем своих партнеров.

– Где она сейчас?

– Наверху. Когда она в таком состоянии, я стараюсь держать ее подальше от людей. Но, знаешь, когда люди настолько рядом…

Они услышали, как к дому, шурша шинами по гравию, подъехала машина Джеймса. Шагнув через порог, он встретился с ними взглядом и мог уже не спрашивать о пещере. Он поник головой, он был истощен, повержен. Рейчел крепко обняла его. Мэтт оставил их наедине и пошел спать.

Дверь оказалась незапертой. Крисси лежала, зарывшись в груду сбившегося постельного белья. Он шепнул ей что-то на ухо и, не получив ответа, все-таки догадался, что она не спит. Перед тем как заснуть, он услышал под кровлей шорох и возню совы.

На следующее утро Рейчел проснулась от грохота комбайна, собиравшего кукурузу на поле за ее окном. Тонкие лучики света пробивались сквозь ставни. Она слышала, как среди чердачных балок над ее комнатой скребется сова, и, сощурившись, взглянула на потолок. Затем встала с кровати, подошла к окну и открыла ставни.

Комбайн заметно продвинулся: в высокой кукурузе зияли огромные проплешины. Она видела, как яркая красная машина безостановочно трудится в нескольких сотнях метров от нее, оставляя за собой лишь обрубленные стебли на сухой земле. Зевнув, она высунулась из окна, наслаждаясь лучами утреннего солнца,