Между тем Эвелин бросила взгляд на Ину, после чего обе с интересом повернулись к Фрэнку. Марта заметила, что они вдруг стали к нему внимательнее, и ей стало не по себе. До сих пор малыш Фрэнк был для сестер-близнецов головоломкой и довольно сильно действовал им на нервы. По их мнению, от него было слишком много шума и кутерьмы, им был противен его вечно текущий носик. Кроме того, время от времени у него, очевидно, уже начинали играть мужские гормоны, он распалялся и в такие минуты частенько проявлял свое расположение к незамужним тетушкам, до синяков дубася или лягая их по голеням, щипая за бедра или отвешивая им ладошкой оплеухи. Спору нет, Фрэнк, конечно, был сделан из улиток, ракушек и зеленых лягушек, и, хотя тетки-близнецы никогда бы этого вслух не сказали и выказывали ему только свою доброту, маленькой хорошенькой девочке они радовались бы куда больше, ведь она была бы мягче и податливее.
Теперь в настроениях сестер, кажется, наметились перемены. У Фрэнка вроде бы обнаружились способности. Он и не подозревал, что две пары ястребиных глаз уже оценивали, способен ли он совершить путешествие в духовные сферы.
– Ты говоришь, он знал… – начала Ина.
– Да, – подхватила Эвелин, – ты говоришь, что он знал. Что ты этим хочешь сказать?
– Если это близнецы, будь готова, – многозначительно сказала Марта. – Ты не представляешь, что тебя ждет.
– Не хочешь же ты сказать, что мы были для тебя обузой! – возмутилась Эвелин, ставя на стол чашку с чаем.
– Ха! – воскликнула Марта. – Говорят, забот прибавляется вдвое, а я говорю – на каждого вдвое, а на близняшек – вчетверо!
– Ты же сама всегда говорила, что мы друг за дружкой ходили, – сказала Ина.
– Ходили, пока капризничать не начинали. Одна как заканючит, мол, все у них одинаковое – подавай ей что-нибудь совсем другое.
Ине не хотелось продолжать спор.
– Так ты, Юна, говоришь, Фрэнк будто бы знал, что близнецы будут?
– Что, хорошую повитуху-то нашла, а, Юна? – полюбопытствовала Марта. – Тебе хорошую надо.
– Вид у нее чудной, – призналась Юна. – Но, говорят, бабка хорошая. Все зовут ее Энни- Тряпичница.
– Энни-Тряпичница? Ну, ты в хорошие руки попала.
– Ты ее знаешь?
– Как же! Она Ину с Эвелин принимала и Аиду, сестренку твою, когда мы за Визибруком жили. Совсем девчонкой тогда была.
– А почему Тряпичница? – спросила Кэсси.
– Потому что таскает с собой кучу тряпья всякого, – объяснила Юна. – Видела бы ты ее. Малявка такая – косая, зубы гнилые, зато рука у нее легкая.
– Этого у нее не отнять. А что будем делать с нашим молодым господином, когда двойняшки родятся? Будет там у тебя под ногами путаться.
– Да не, мам, он мешать не будет. Тому нравится, что парень у нас на ферме живет. Помощничек наш, правда, Фрэнк? Да и Кэсси чаще у нас бывает, на лошадке теперь катается, да ведь, Кэсс?
Сосед-фермер не мог больше держать своего смирного коренастого Сивого и отдал его Тому. Раньше конь возил телегу с углем. У него было бельмо на глазу, он загребал ногами, когда его пускали рысью, зато, говорили, что его и бомба не возьмет. Том оседлал его для Фрэнка, но Кэсси вдруг не на шутку увлеклась верховой ездой. Она все чаще стала приезжать на ферму и оставаться там, скоро вполне освоилась с конем и стала выезжать одна, иногда катаясь часами.
– Ну что ж, дождемся двойняшек, – решила Марта. – А там поживем-увидим, как у вас с Фрэнком дела пойдут.
– Думаю, кому-то придется его забрать, – сказала Ина, протирая очки о край подола.
Однажды весенним утром, когда Фрэнк резвился во дворе на новом трехколесном велосипеде, Том выскочил из дома, на ходу натягивая свитер. Кэсси где-то неподалеку каталась на коне. Том запрыгнул в кабину грузовика, завелся и задним ходом на высокой скорости отъехал от дома на дорогу. Там он остановился, вылез, бегом вернулся к Фрэнку, опустился рядом с ним на колени и схватил его за руки.
– Я минут на десять, – сказал Том. – А ты пойди, пожалуйста, поищи маму там, в поле. Не найдешь – иди в дом, помоги тете Юне.
Фрэнк кивнул. Том снова бросился к грузовику, влез в кабину, нажал на газ и умчался.
Как и было ему сказано, Фрэнк пошел через двор фермы к полям искать Кэсси. По пути он нашел палку и бросил ее в утиный пруд. Палка угодила в ил у самого берега. Фрэнк пруда побаивался, но палку можно было достать подпоркой от бельевой веревки, и он вернулся на ферму за подпоркой. Из дома до него донесся тихий стон. Он уже собирался разузнать, в чем тут дело, но вспомнил, что должен поискать мать, бросил подпорку, оставил палку лежать в грязи и припустил к полю. У коровника на него набросился драчливый гусь Рубен.
Рубен уже не раз щипал Фрэнка, и тот благоразумно держался от него подальше. Правда, Том как-то показал ему, как можно пугнуть Рубена, просто помахав палкой, и Фрэнк снова отправился к дому за подпоркой, чтобы выудить палку из грязи. Наконец он вернулся к коровнику, приготовившись грозно размахивать палкой, но Рубена и след простыл. Фрэнк взобрался на ворота с пятью засовами в конце двора и стал всматриваться вдаль – где же мать?
Кэсси нигде не было. Фрэнк немного посидел на воротах и постучал палкой по столбу. Матери не было видно. Фрэнк вспомнил, что нужно идти в дом помогать тете Юне. Но тут снова появился Рубен и преградил ему путь. Фрэнк вернулся к воротам подобрать палку. Теперь ему удалось пригрозить Рубену, и гусь, знакомый с силой палки, продолжая недовольно шипеть, пропустил его.
