Блэр сидела на кровати. Было около одиннадцати, но спать она не могла. Она даже и не пыталась заснуть.

Некоторое время она проплакала; она оплакивала всех — Линдсей, Фейт, Джейка, себя и, возможно, ту маленькую девочку, которая, бог знает почему, была лишена материнской любви. «Пройдет еще много времени, — думала она, — прежде чем я сумею справиться со своими чувствами».

Блэр смотрела на компьютер. Она уже составила факс для своего босса. Прежде она попросила у него отпуск на неделю, а теперь хотела продлить его еще на одну. Она не могла пока вернуться домой.

Блэр оглядела комнату. После Рика остался этот дом, а также «Хьюитг энтерпрайзис» и все то хорошее, что он сделал для города. Блэр была готова снова разрыдаться. Дом принадлежит Фейт. Тут и говорить не о чем. Завтра Блэр подпишет документ с отказом от него и взамен попросит смехотворную сумму отступного, просто чтобы сделка имела юридическую силу.

Она могла уже запаковывать вещи и готовиться к отъезду. Не было никакого смысла откладывать отъезд.

Но кого она пыталась обмануть? Здесь оставался Мэтт, а их отношения только складывались. Блэр не могла предсказать будущее, но разве могла она сейчас просто уйти, не обернувшись и не попытавшись упрочить их отношения? Мэтт был особенным человеком.

Блэр обхватила себя за плечи, как всегда делала в трудных случаях жизни. Да ей вовсе и не хотелось возвращаться в Нью-Йорк. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Хар-мони был маленьким городишкой, где текла незамысловатая жизнь, но Господи! Ведь это был ее дом! «Я не была дома одиннадцать лет, — вдруг осознала Блэр. — А теперь вот вернулась. Этот городок всегда оставался домом». Она была способна здесь думать, говорить и чувствовать. Блэр снова заплакала.

Когда она наконец осушила слезы, то пододвинула к себе портативный компьютер и быстро составила письмо к боссу с отказом от своей должности. Она отправила его по факсу в Нью-Йорк и, сделав это, почувствовала, будто с души у нее свалилась огромная тяжесть, груз, давивший на нее много лет.

Блэр встала, надела шлепанцы и подошла к Линдсей. Девочка крепко спала.

Блэр тихонько спустилась вниз, стараясь никого не разбудить. В руке она держала ключи от машины. Блэр уже собиралась выскользнуть из двери, когда почувствовала, что за ней наблюдают. Она обернулась. Гостиная тонула в темноте, и Блэр пришлось напрячь зрение, чтобы что-нибудь увидеть.

В гостиной кто-то был. На диване нечетко вырисовывалась чья-то фигура. Блэр остановилась на пороге. Было полнолуние, и свет пробивался в комнату сквозь одно из окон. Блэр с трудом разглядела сидящую на диване Фейт, неподвижную и безмолвную как статуя. Она включила одну из ламп и увидела стакан с виски в руке Фейт и слезы на ее щеках.

— Ты в порядке? — спросила она.

Фейт, не произнеся ни слова, покачала головой.

— Можно посидеть с тобой?

Фейт подняла на нее глаза:

— Зачем? Хочешь позлорадствовать?

Блэр подошла и села рядом с Фейт. Ей очень хотелось отобрать у той стакан с напитком и выплеснуть его. Но, конечно, она не могла этого сделать.

— Может быть, мы с тобой сможем начать все сначала? — импульсивно спросила Блэр.

Фейт издала неопределенный звук и отпила из стакана.

Блэр положила руку на колено сестры:

— Этот дом твой. Завтра я напишу официальную бумагу и передам его тебе во владение. Мне он не нужен.

Фейт уставилась на нее.

— Но я собираюсь остаться здесь, в городе. Рик ведь был и моим отцом. И ясно, что он хотел, чтобы я приняла участие в управлении «Хьюитт энтерпрайзис». Я собираюсь работать вместе с тобой, Фейт. С тобой, а не против тебя.

Нетвердо держась на ногах, Фейт встала.

— Эта ночь была одной из самых ужасных в моей жизни, — сказала она, глядя куда-то мимо Блэр. Потом взглянула на нее. — Нет, я говорю неправду. Бывали ночи и похуже — когда Джейк приходил домой в четыре часа утра и вся его одежда пахла чужими духами.

Блэр с трудом вздохнула.

— Ты спала с ним? — спросила Фейт. Уголки ее губ были опущены. В руке она сжимала стакан с виски так сильно, что костяшки пальцев побелели и выглядели в полутемной комнате жутковато.

— Только раз одиннадцать лет назад. Прости меня, Фейт. Мне очень жаль. Мне жаль, что он так с тобой обращается.

Блэр говорила совершенно искренне.

— Мне тоже. — Фейт пожала плечами и заплакала.

Эти беззвучные слезы без всхлипываний, содрогания измученного постоянной болью существа потрясли Блэр. Она вскочила на ноги, не зная, что делать. И едва сознавала, что эта рыдающая женщина была ее сестрой. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так отчаянно плакал. Разве что на похоронах. Блэр положила руку ей на плечо.

Фейт перестала плакать и отодвинулась:

— Извини. Я слишком много выпила.

— Но ведь ты всегда вольна оставить его.

Фейт посмотрела на нее:

— Я люблю его.

— Он тебя не стоит, — убежденно сказала Блэр и сжала кулаки.

Лицо Фейт снова исказилось, как от боли.

— Завтра все покажется тебе не таким безысходным, — прошептала Блэр, моля Бога, чтобы все оказалось именно так.

Фейт кивнула, но было очевидно, что она не верит в такую возможность.

— Между тобой и Мэттом что-нибудь есть? — внезапно спросила она.

Блэр почувствовала, что краснеет.

— Да.

Фейт изучала ее.

— Он чудесный человек, — сказала она. — Тебе повезло. Пойду спать.

Она пошатываясь побрела к двери, очень стараясь ступать твердо, но это у нее не выходило.

В дверях Фейт остановилась.

— Если вы с Линдсей хотите остаться здесь, а не в отеле, пока не найдете себе жилье, я не против.

Сестры посмотрели друг другу в глаза. Блэр облизала сухие губы.

— Спасибо, Фейт. Я подумаю об этом. Возможно, мы воспользуемся твоим приглашением.

Она была потрясена предложением Фейт. Это могло означать начало новых отношений.

— Доброй ночи, — кивнула ей Фейт и исчезла.

Блэр с болью смотрела ей вслед, надеясь на лучшее вопреки разуму. Потом вышла из дома. Через несколько минут она при-парковалась возле офиса шерифа, около здания суда. Блэр не потрудилась запереть машину, когда вышла из нее на тротуар. Она увидела Мэтта, несмотря на темноту. Он сидел на ступеньках здания суда. Блэр замедлила шаг, приближаясь к нему. Мэтт поднял голову и заметил ее. Блэр улыбнулась. Минутой позже она сидела рядом с ним, плечо к плечу, бедро к бедру. И ей казалось, будто она всю жизнь сидела так.

— С тобой все в порядке, Мэтт?