Я поднес к губам бутылку и огляделся.

– Где Мик? – спросил я у Фила. – Ты видел Мика?

– Нет, – ответил Фил.

Я поднялся на ноги. Мика не было видно в толпе. Он исчез.

Участники празднества танцевали вокруг костров, топая по красной земле. Они громко пели, их голоса далеко разносились в свежем ночном воздухе. Некоторые мужчины достали бутылки с самогоном и явно собирались напиться. Они себя особо не ограничивали, а я, хоть и притворялся, что пью наравне со всеми, должен был сохранять ясную голову. Через час объявился Мик и с ним Пу. Мик был потный, измазанный красной пылью.

– Пора идти, – сказал он.

Меня терзали сомнения. Я не верил Пу, боялся, что он нас предаст, ждал, что вот-вот появится Джек со своей сумасшедшей улыбкой. Но, так или иначе, нам нужно было трогаться в путь. Мик предложил, чтобы мы уходили по одному и встретились на тропе за окраиной деревни. Тут Чарли вздумала попрощаться с Набао.

– Ни в коем случае, – прошептал я. – Не говори ей, что мы уходим.

– Я должна, – сказала Чарли. – Я не могу вот так исчезнуть и не проститься с ней.

– Мы на пару минут, – сказал я остальным. – Ждите нас на тропе.

Набао сидела на пороге своей хижины и курила свою длиннющую трубку. В празднике она не участвовала. Увидев нас, она встала и протянула руки к Чарли. Она будто чувствовала, что мы уходим. Чарли обняла ее, и я увидел, как старуха чуть не заплакала. Она зачем-то ушла в хижину и вернулась со своими пластмассовыми часами в целлофановом пакете, что-то быстро сказала и сунула часы Чарли. Это был прощальный подарок. Самое ценное, что у нее было.

Чарли наотрез отказалась от подарка и произнесла довольно длинную фразу. Набао, кажется, ее поняла.

– Папа, дай мне свои часы. Я сказала ей, что каждый день в полдень буду смотреть, который час, и вспоминать о ней.

Я отдал ей свои часы, и Чарли надела их. На глазах у нее были слезы. Я взял старуху за руку и поцеловал ее. На ее лице ничего не отразилось.

– Пошли, Чарли, – сказал я, и мы шагнули в темноту. Мик и Пу ждали нас на тропе. Прежде чем поджечь нашу хижину, участники празднества вытащили из нее все пожитки, и Пу собрал их для нас.

– Где Фил? – спросил я.

– Ждем, – ответил Мик.

– О господи!

Я помчался назад в деревню и там увидел Фила, который сидел и спокойно наблюдал за ликующей толпой.

– Фил, мы тебя потеряли!

– Я не пойду, – ответил Фил.

– Что?

– Не пойду. Не могу уйти.

Только этого не хватало. Я сел на корточки рядом с ним и взял его лицо в ладони.

– Фил, я прошу прощения за все, чем тебя обидел.

– Это абсолютно ни при чем. Никакого отношения к делу.

– Фил, прости меня за все последние двадцать пять лет. Мне жаль, что я оказался таким скверным отцом. А потом, я ведь помню, я ударил тебя, прости, пожалуйста.

Фил покачал головой:

– О чем ты? Не смотри на меня так! Я в своем уме, я нормально соображаю. Просто я подумал, что лучше уж мне здесь искупить свой грех. Я бы мог помочь беженцам. Мне обязательно надо искупить грех.

– Фил, я не знаю, о чем ты говоришь, но если ты пойдешь с нами, обещаю целый год ходить с тобой в церковь по воскресеньям. Я не могу тебя здесь бросить. Чарли взять, а тебя оставить? Ты что, с ума сошел?

К нам подбежал Мик.

– Что тут у вас происходит?

– Он говорит, что не пойдет.

– Что за семейка?! – закричал Мик. – Что я тут с вами делаю? Фил, если ты сейчас не встанешь, как мы дотащим Чарли? У твоего отца только одна рука здоровая.

Фил посмотрел на Мика. Лунный свет искрился в его зрачках.

– Фил, я очень тебя люблю, – сказал я. – Если ты остаешься, мне придется остаться с тобой.

Фил не успел ответить.