— Все позади, Джек. Все уже позади. — Она подняла стакан. — За неведомых влюбленных, которые вытащили тебя из реки!

— Я уже пил за них и выпью снова. — Он осушил стакан.

— Еще два виски! — крикнула Луиза бармену. Когда Джек взял новый стакан, Луиза стиснула ему руку. — Ты любишь Натали?

— Я даже не уверен, что знаю, кто такая Натали.

Она недоуменно взглянула на него. Джек полез во внутренний карман и достал конверт.

— Я жил на чердаке, словно привидение, и не представлял, чем все это кончится. Потом нашел кое- что там, где спал.

Он открыл конверт и высыпал содержимое перед собой на стойку.

— На чердаке была коробка из-под обуви, и в ней я нашел вот это и кое-что еще. Личные документы, письма, страховой полис и тому подобное, все на имя Натали Ширер. Вот это, — сказал он, размахивая перед Луизой сложенным удостоверением, — международные водительские права, выданные в Британии.

— И что? — спросила Луиза.

— Посмотри на это грустное лицо на фотографии. Мне кажется, это не Натали Ширер.

Луиза отвезла Джека к себе домой. Когда они забирали Билли от няньки, мальчуган с криком «дядь Джек!» бросился в объятия Джека.

— Мы много говорили о тебе, — попыталась объяснить порыв Билли Луиза.

Билли долго не отпускал шею Джека.

— Он выглядит старше, — глупо сказал Джек.

— Да, он стал старше. На несколько недель.

Но больше Луизу беспокоило то, что старше стал выглядеть Джек. Вид у него был усталый. Он несколько раз чихнул, как будто сильно простудился. Глаза у него были воспаленные, в красных прожилках, хотя зрачки чистые, здоровые и блестели, почти неуловимо подергиваясь.

— Джек, я хочу поговорить с тобой о книге.

— О книге?

— Брось. Ты прекрасно понимаешь, какую книгу я имею в виду. Я знаю, чем ты занимался. Ты подсел на нее, как на наркотик, Джек.

— Он пишет правду.

— Знаю. Я сказала тебе это в самом начале.

— Я думал, это все чепуха, бред. Но это правда. Начинаешь видеть всякое.

— Как далеко ты зашел? Я хотела бы знать. Джек не успел ответить, зазвонил телефон. Луиза передала ему Билли и схватила трубку. Она повернулась спиной к Джеку и говорила то громко и оживленно, то тихо и осторожно. Потом надолго замолчала.

— Не бросай трубку, как в тот раз. Ты знаешь, что можешь попросить меня о чем угодно. О чем угодно.

Кто бы ни был на другом конце провода, непохоже было, чтобы он хотел разговаривать. Иногда Луиза переходила на ободряющий, нежно-сострадательный шепот. Потом прикрыла трубку ладонью и прошипела Джеку:

— Сколько у тебя денег при себе?

Джек проверил наличность.

— Около ста пятидесяти долларов.

Она кивнула и прожурчала в трубку:

— Я могу дать тебе пару сотен прямо сейчас. Конечно. Нет. Нет. Этого я делать не стану. Если ты дашь мне адрес. — Она что-то торопливо записала на клочке бумаги. — Я буду там через час. Не подведи меня. Не хочу одна бродить по улице. Знаю. Знаю, ты не станешь подвергать меня опасности.

Луиза положила трубку. Уже надевая пальто, сказала:

— Билли, будешь хорошим мальчиком и позволишь дяде Джеку искупать тебя, почитать сказку и уложить в кроватку? Мамочке нужно ненадолго выйти, но я очень скоро вернусь.

— Да. — У Билли не было вопросов.

Зато у Джека были.

— По какому поводу звонили?

— Где эти сто пятьдесят долларов?

Джек протянул деньги.

— Зачем они тебе?

— Я верну их тебе завтра же, утром. Сможешь управиться с Билли?

— Управлюсь, но я хотел…

— Я так рада, что ты здесь, Джек. — Она чмокнула его в лоб. — Так рада. — И выскочила из квартиры.

— Ушла. — сказал Билли Джеку. — Ушла.

— Когда это ты начал говорить? — удивился Джек.

Луиза отсутствовала почти три часа. А когда вернулась, вид у нее был подавленный и измученный. Джек сидел в полутемной комнате, слушал тихие жалобы Мадди Уотерса.[25] Прежде чем что-то сказать Джеку, Луиза заглянула к Билли.

— Он у тебя уснул! Ты справляешься лучше меня.

Джек пожал плечами. Луиза посмотрела на пустую бутылку «макаллана» на столе.

— Вижу, ты прикончил мой лучший виски. И наверняка выпил бы еще.

— Сейчас узнаешь, что у меня всегда с собой.

Она кивнула и нашла в себе силы улыбнуться, когда он дернул молнию сумки. Он налил ей и себе. Луиза то и дело вздыхала. Они молча выпили. Он чувствовал, что, если будет терпелив, она сама все расскажет.

— Это был, — заговорила наконец Луиза, — человек, которого я, собственно, и ожидала увидеть вместо тебя сегодня в Томсоновском центре. Я бы взяла тебя сейчас с собой, но это создало бы лишние трудности. Вообще, мы поговорили с ним первый раз за долгое время. Но завтра я собираюсь познакомить тебя с этим человеком.

Внезапно Луиза уронила голову и заплакала. Лицо ее исказилось, губы скривились, по щекам текли горячие, злые слезы.

— Эй! — сказал Джек, придвигаясь, чтобы успокоить ее. — Эй! Что это такое?! Забыла, что это я тут пострадавший?

Она посмотрела на него, кусая пальцы.

— Это было бы ужасно, — спросила она, — это было бы ужасно, если б мы легли вместе и ты бы обнял меня — только на сегодняшнюю ночь? Как брат и сестра? Это было бы так ужасно?

— Нет, — успокаивал ее Джек, целуя мокрую от слез руку, — это было бы не слишком ужасно.

Наутро, когда город секли распоясавшийся ветер и дождь, высоко отскакивавший от тротуаров, Джек помогал Луизе пристегнуть Билли на детском сиденье ее машины. И у прохожих, и у Луизы лица горели сизым румянцем от ветра — привычный вид чикагцев в холодный день, что он подметил раньше, едва прилетев сюда. Он спрашивал себя, сколько еще ему нужно пробыть в городе, чтобы приобрести румянец того же оттенка. Но тем утром вид у Луизы был к тому же такой, словно прошлым вечером она сражалась с