прорвалось, и канал открылся, выпуская из его недр нечто вроде медленного и в то же время неудержимо- стремительного потока лавы, извергающегося из первозданных глубин земли. Все еще зажатый в кулаке член пульсировал в агонии. Зубную Фею буквально вымело из комнаты этим взрывом; окно с треском захлопнулась, разлетаясь на мелкие осколки. Затем последовало долгое, мучительное мгновение пустоты, прежде чем вакуум начал заполнять пряный живительный ветер, а осколки стекла стали сами собой возвращаться на свое место в оконной раме, как при обратном ходе кинопленки – но теперь уже без Зубной Феи.

Сэм лежал в темноте, ощущая на руке жгучее прикосновение своего первого семени. Дыхание его медленно восстанавливалось. Он поднял руку к тоненькому лунному лучу, проникавшему в спальню через щель в занавесках. Рука отливала слабым серебристым цветом. Он осторожно подул на нее, чтобы остудить пальцы.

– Я этого не делал! – уверял Сэм. Он был готов расплакаться. – Это не мы!

– Если выяснится, что это был ты… – Нев Саутхолл забарабанил пальцами по пряжке своего ремня, ясно давая понять, что за этим последует.

Традиционный субботний завтрак – яичница с беконом и пудинг – был загублен. Его почерневшие остатки уже перестали дымиться на остывшей сковороде, но в воздухе по-прежнему висел запах горелого.

– Только полиции нам здесь не хватало! – Конни перешла на пронзительный визг.

– Это не мы, – в девятый или десятый раз повторил Сэм.

Между тем аналогичная сцена разыгрывалась и в доме Терри. Чокнутая Линда молча мыла кухонную раковину, прислушиваясь к голосам родителей, которые задавали жару ее непутевому кузену.

– Клянусь, это были не мы, – таращил глаза

Терри с видом оскорбленной невинности. – Клянусь!

– Если подтвердится, что это был ты, я пробью твоей дурной башкой вот эту стену! – Дядя Чарли был настроен решительно.

– Это не я! Это не мы!

Тут Чокнутая Линда, к тому времени еще набравшая форму и похорошевшая, повернулась к ним от раковины и огорошила Терри заявлением.

– Это не могли быть Терри, Клайв или Сэм, потому что в тот день они были со мной.

Тетя Дот уставилась на нее в изумлении.

– Почему ты сразу этого не сказала? Почему не сказала, когда здесь была полиция?

Все предвещало повторение того же сценария и в доме Роджерсов. Когда раздался стук дверного молотка и Бетти открыла дверь, перед ней предстали два полицейских детектива в штатском с фигурами заядлых игроков в «дартс», – может статься, даже чемпионов своего паба.

– Доброе утро, – бодро сказал один из них, подавая хозяйке молоко и газеты, оставленные на крыльце разносчиками.

Эрик только что покончил с завтраком и расстелил на кухонном столе спортивную газету, делая в ней пометки шариковой ручкой. Появление полиции оторвало его от этого занятия.

Детективы сели к столу, но отказались от предложенной чашки чаю.

– Мы только что чаевничали у мистера и миссис Саутхолл. Выпили по большой чашке, верно, Джим?

– По большущей.

Пять минут спустя Эрик взлетел по лестнице на второй этаж и забарабанил в дверь Клайва.

– Одевайся и иди вниз! БЫСТРО!

Взъерошенный Клайв появился на кухне, протирая глаза после сна. Он удивленно посмотрел на двух незнакомцев и перевел взгляд на отца.

– Ах ты, щенок! – замахнулся на него Эрик. Клайв испуганно пригнул голову:

– Что? Что такое?

Видя, что глава семьи настроен прикончить сына с утра пораньше, вместо того чтобы растянуть его мучения на весь день, Бетти поспешила вмешаться:

– Где ты был после обеда в прошлое воскресенье? Что ты делал?

– Да вроде ничего. Рассекал по округе.

– Рассекал? Я сейчас тебе так рассеку! – Иные тинейджерские словечки Клайва мгновенно приводили Эрика в бешенство, и данное слово было из их числа. – Я не хочу ничего слышать о твоих просеканиях-рассеканиях! Я хочу услышать, где ты был, с кем ты был и что ты делал! Ну, отвечай!

Клайв скосил глаза на полицейских. Они молча сидели на стульях, слегка наклонив головы и глядя на него исподлобья; на их физиономиях была написана готовность не поверить ни единому его слову. Он попытался вспомнить.

– Я был с Сэмом и Терри.

– И что дальше?

– Ну, мы просто… – Он чуть было не сказал «рассекали по округе», но вовремя спохватился. – Мы были здесь поблизости. Потом пошли к Терри. Я точно не помню… вроде бы шел дождь.

– А вы не ходили к спорткомплексу?

– В прошлое воскресенье не ходили. В тот день не было соревнований.

– Соревнований не было, – согласился Эрик. – Но зато там были какие-то подонки, устроившие форменный погром! Сломали все, что можно было сломать! Подожгли барьеры на поле. Перебили всю посуду в буфете и высадили к чертовой матери все окна в зале! Двадцать шесть больших окон!

– Двадцать восемь, – поправил его один из детективов.

– Это не мы! – крикнул Клайв.

– Вас там ВИДЕЛИ! – Отцовский палец едва не воткнулся ему в лицо. – Ваши имена сообщили в ПОЛИЦИЮ!

– Кто сообщил? Кто назвал наши имена? Это были не мы! Не мы!

И вот спектакль, начавшийся в то утро у Сэма и с незначительными вариациями повторенный в доме Терри, получил завершение у Клайва. Полисмены почти ничего не говорили, полностью отдав инициативу родителям. Они так и не удосужились пояснить, заметил ли кто-нибудь троих ребят в момент совершения актов вандализма, либо их имена просто всплыли в процессе разбирательства. Возможно, у полиции не было веских Улик, или же они рассчитывали на то, что обвиняемые сами во всем сознаются под нажимом родных. Какова бы ни была их стратегическая линия, во всех трех случаях детективы оставались пассивными зрителями и, выбрав удобный момент, покидали дом, оставляя мальчиков в руках семейного правосудия.