вырвался низкий стон наслаждения. Сэбин поднял голову и заглянул ей в лицо. Ноздри его раздувались, на губах играла довольная улыбка дикаря.

– Я нравлюсь тебе? – Он расстегнул на себе рубашку и прижал ее к своей груди, покрытой густыми курчавыми волосами. – Скажи, что тебе это нравится, – бормотал он, – скажи, как я еще могу сделать тебе приятно. Мне хочется, чтобы ты снова застонала.

Мэлори пылала. Кончики грудей горели, между бедер скопилось что-то горячее и тяжелое. Почему она позволяет ему делать все это? В далеком уголке сознания все еще мерцала мысль: в том, как быстро она капитулировала перед Сэбином, есть что-то странное, не похожее на нее.

Ласки Сэбина стали более настойчивыми, и Мэлори уже не могла думать ни о чем, кроме него и того, что он с ней делает. И все же оставалось еще кое-что, о чем ей предстояло узнать.

– Эти пленки…

На мгновение Сэбин напрягся, а затем на его губах появилась горькая улыбка.

– Вот как, значит, сейчас ты все еще думаешь о пленках? – Пальцы его медленно спускались по обнаженной спине Мэлори. – Рассказать тебе, что я ощущал, получив их? Сначала пришло письмо, в котором Бен просил тридцать тысяч долларов. С его слов выходило, что ты обожаешь дорогие вещи, а он очень хочет сделать тебе приятное. – Сэбин обнял женщину за талию, отклонил назад и легонько прикусил ее левый сосок. – Я послал ему эти деньги. Одному Богу известно, почему я это сделал. Вслед за тем почта принесла первую кассету. Бен писал, что ты чрезвычайно благодарна, и он хочет продемонстрировать, как идет тебе эта шуба. Сэбин принялся расстегивать пуговицу на шелковых брюках Мэлори.

– Я ожидал увидеть порнографию, но ошибся. Я не сомкнул глаз всю следующую ночь. – Он стащил с нее брюки вместе с трусиками и отшвырнул их в сторону. Взгляд Сэбина блуждал по ее телу, пока не остановился на темных кудряшках внизу живота. Мэлори почувствовала горячую тяжесть там, куда были устремлены его глаза. – Именно об этом я мечтал в ту ночь: ты лежишь передо мной так, как сейчас. Будь ты проклята! Я желал тебя так сильно, что мне казалось, будто я умираю. И еще мне хотелось удавить Бена.

– Бен не стал бы…

– Мучить меня? О, я убежден, что это доставляло ему огромное удовольствие. Он обладал тем, о чем мечтал я. Мечтал и не мог заполучить без его согласия.

Сэбин опустился на колени перед диваном и стал тереться щекой о ее живот, легонько прихватывая губами нежную розовую кожу.

– Через три дня после того, как я получил первую кассету, братец позвонил мне и сообщил, что ты не прочь на некоторое время стать моей. На определенных условиях, разумеется. Бен сказал, что является практичным современным человеком, а ты испытываешь пристрастие к красивым вещам. Поэтому, заявил он, если я стану регулярно высылать ему значительные суммы наличных, он отдаст мне тебя на шесть месяцев.

Мэлори ощущала на животе покалывание небольшой щетины, которой были покрыты его щеки, по ее телу прокатывались горячие волны. Слова Сэбина с трудом пробивались сквозь окутавший ее жаркий туман, а то, что доносилось до слуха Мэлори, все равно оставалось вне ее понимания. Его рассказ казался ей лишенным смысла. Ни один из живущих на земле людей не может быть таким отъявленным подонком, каким Сэбин описывал Бена. А если бы даже все обстояло именно так, она бы наверняка об этом знала, разве не так?

– Я начал посылать деньги, и ко мне регулярно стали приходить видеопленки. Таким образом он как бы стимулировал меня, чтобы я продолжал слать ему наличные.

Сэбин поднялся на ноги и стал снимать рубашку.

– Я не был глупцом. Я прекрасно понимал, что вы двое делаете со мной, но тем не менее продолжал платить. В общей сложности вы вытянули из меня двести тысяч долларов. Наверное, здорово надо мной смеялись, правда?

– Нет.

– Даже не знаю, верить тебе или нет, – пожал он плечами. – Впрочем, это не имеет ровным счетом никакого значения.

Теперь Сэбин возвышался над нею совершенно обнаженный, и Мэлори вдруг осознала, что и сама она лежит перед ним голая и беззащитная. Мерцающий свет играл на загорелых мускулах Сэбина, его широких плечах и подтянутом животе, густых каштановых волосах на груди и лобке. Сейчас он казался ей какой-то мифологической фигурой: Вулканом, а может быть, Зевсом.

– Я знал, что Бен никогда не выполнит свое обещание. – Сэбин раздвинул ее ноги и встал на колени между ними, а затем принялся медленно, чувственно гладить волосы на ее лобке, надавливая на него ладонью. – Братец слишком хорошо меня изучил. Он знал, что я ни за что не верну тебя ему.

Все правильно, Зевс ни за что не отступился бы от своего, но рядом с ней не Зевс, как сквозь туман подумала Мэлори. Это Сэбин. Впрочем, какая разница? Та же всесокрушающая сила, те же громы и молнии.

– Ну что, неужели тебя не возбудил рассказ о том, что ты сделала со мною? Давай-ка проверим. – Рука его спустилась чуть ниже. Мэлори ахнула и замерла. Сэбин поднял к ней лицо и улыбнулся. – Да, ты хочешь меня, и ты готова. Какое чудесное приглашение! Я чувствую, как крепко ты держишь меня. – Улыбка исчезла с его лица. – Я больше не в силах ждать, – низким голосом проговорил Сэбин, подаваясь вперед. – Скажи мне, что ты хочешь этого. Скажи, что хочешь вернуть мне долг.

– Я… хочу… тебя.

Сейчас, когда от каждого его движения по телу Мэлори прокатывались судороги наслаждения, ей было легко выговорить эти слова.

– Скажи, что ты должна это мне. Несмотря на окутавший ее дурман, женщина озадаченно наморщила лоб.

– Я не думаю… – начала она и тут же умолкла. Лицо Сэбина, нависавшее над нею, было нахмурено, требовало, чтобы она произнесла то, что ему хочется. Возможно, если это было сном, она и впрямь была ему кое-что должна. И вдруг, словно подтверждая эту мысль, из динамиков телевизора раздался ее собственный голос, который произнес: «Шесть месяцев. Все будет так, как тебе захочется, Сэбин». Пленка