— Да, мы оказались готовы, — не дал ему закончить Горрук. — Перехватили и уничтожили прежде, чем они смогли атаковать планету.

— Но кто они такие, генерал? Как удается им путешествовать между звездами? Та ли это раса, что напала на нас четыреста лет назад? Кто это знает? Но нам следует обратить внимание на нашего друга Эт Каласса. Он пошел даже на то, чтобы финансировать экспедицию на Генеллан.

— Я слышал об этом загадочном корабле пришельцев! — воскликнул Горрук. — Пустая трата денег и времени. Даже если это так — а я сомневаюсь, — любой корабль, потерпевший там крушение, обречен на смерть в этом мире льда. Вряд ли так уж необходимо расходовать ресурсы ради того, чтобы обнюхать кости пришельцев. У нас есть более важные дела — впереди война.

— Где твое любопытство, генерал?

— Я солдат, а не… ученый.

— Тем не менее, — подвел итог Джук. — Каласс что-то замышляет. Я желаю, чтобы ты не выпускал его из виду. Не будем слишком быстро сбрасывать Генеллан со счета. Возможно — всего лишь, — там что-то есть. Будет мудро, если там окажется и наш агент. Ты же можешь что-то сделать в этом отношении, так ведь?

— Я всегда посылаю лучших, — зарычал Горрук.

— Все только и говорят о вашей стычке, Шал, — начал Хадсон, спускаясь вместе с ной по берегу озера. — Ты перегрелась.

— Чертовски трудно обсудить что-то конфиденциально, — парировала она.

— Извини, что влез не в свое дело, но ми услышали, как ты кричишь, и решили, что с тобой что-то случилось. Какая уж там конфиденциальность, если ты перекричала бы и сирену.

— В скалах звук разносится далеко, — ответила Буккари.

— Особенно ругань, — добавил Хадсон.

— Неплохо я завелась, а? — она рассмеялась. — Что ж, нисколько не жалею.

— Командор, похоже, рассердился. Очень.

— Ничего, переживет, — уже серьезно ответила Буккари. — Надо как-то заставить его прийти в себя и прекратить нытье. Мы-то не виноваты в том, что его жена погибла. Ему принимать решения, и если он не собирается начинать поиски нового места для лагеря, то, черт возьми, я намерена это сделать: Макартур утверждает, что ниже по течению реки есть долина, а там — все необходимое, и капрал знает, о чем говорит. Не пройдет и трех месяцев, как плато замерзнет. Что тогда будем делать?

— Все за тебя, Шал, так как уверены, что ты права, — сказал он. — Но так атаковать командора… Неудивительно, что ребята немного разнервничались. Я думал, что Шэннон наделает в штаны, когда ты назначила их обоих в патрулирование.

Она хмыкнула и откинулась на песок. В ясном небе плыл караван облаков, в зените мерцали две звезды; в воде плеснулась рыба, как будто кто-то ударил по пустой бочке; низко над берегом пронеслась стайка крохотных серых птичек — сейчас, в разгар лета, их видимо-невидимо. Где-то невдалеке благоухали цветы.

— Интересно, изменится ли что-нибудь? — сказала после паузы Буккари.

— Что? То, что Шэннон?.. — Хадсон повернулся к ней.

— На этой планете день и год длиннее. Мы проживем дольше?

— Почему это должно как-то повлиять? — Хадсон поднял камешек и швырнул в озеро.

— А почему бы и нет? — задумчиво произнесла Буккари. — Наш организм должен приспособиться к дневному и годовому циклам. Вполне возможно, что мы проживем обычное количество дней, а может, и зим. А это значит, что наша жизнь удлинится на десять-двадцать процентов в абсолютном времяисчислении.

— Прекрасная мечта, но я так не думаю, — ответил Хадсон, подходя к воде. — Организму все безразлично.

— Я в этом не уверена. Хотя, возможно, на это уйдет несколько поколений. Ну, а если отбросить все лишнее, то ведь мы все так же спим шесть-восемь часов в день, а потому получаем от двух до трех часов добавочного времени для бодрствования. В процентном отношении время сна уменьшилось.

Хадсон поразмышлял над ее логикой.

— Возможно, в этом что-то есть, Шал, — заключил он. — Но уверен — так или иначе, за это придется расплачиваться. Даром ничего не дастся.

— Даже месяцы здесь длиннее, — заметила Буккари, — если считать по большой луне, полный цикл занимает тридцать два дня.

— Вообще-то, меньшая луна была бы удобнее, — Хадсон бросил в озеро еще один камень. — У нес полный цикл четырнадцать дней. Удваиваем период и получаем двадцативосьмидневный лунный месяц, как на Земле. Хотя, конечно, лучше, что летние дни длиннее.

— Ладно, посмотрим, что будет после того, как мы проведем здесь зиму, — ответила она. — Такую зиму, какой мы никогда и не видели. Нужно уходить с этого плато.

Патруль остановился около обрыва. Макартур вытер со лба пот и поднял голову. В безоблачном небе парило с десяток обитателей скал. Двое из них кружили чуть пониже остальных. Капрал снял с плеч рюкзак, расстегнул боковой карман и вытащил маленькую записную книжку.

— Ну, что мы делаем? — спросил Пети.

— Оставим вот это, — ответил Макартур. — Надо только найти почтовый ящик.

— Капрал, передайте мне записную книжку, — приказал Квинн.

— Есть, сэр, — ответил Макартур и протянул тоненькую книжицу. Он пристально смотрел на командора. Тот был явно не в духе с тех пор, как они вышли из лагеря. — Лейтенант Буккари и мистер Хадсон хорошо поработали, сэр.

— Похоже на комикс, — заметил Пети, заглядывая Квинну через плечо.

— Ты же у нас эксперт, — засмеялся Макартур.

— И что это означает? — заворчал Пети.

— Всего лишь шутка, — улыбнулся капрал.

— Так почему я не смеюсь…

— Перестаньте, вы оба, — оборвал их подошедший Шэннон. Выйдя из лагеря, сержант не в первый раз показывал не самые лучшие черты характера.

— Именно это нам и нужно — комиксы, — заметил Квинн, снимая нарастающее напряжение. — Лейтенант Буккари считает, что мы никогда не сможем говорить на их языке, а они — на нашем, поэтому она приготовила эту книжку с рисунками и знаками, как первый шаг в установлении контакта.

— Похоже, они не принимают посылок, — заметил Шэннон.

— Лейтенант Буккари предложила сложить из камней пирамиду, положить книжку в мешок и оставить, — сообщил Макартур. — Как вы думаете, командор?

— Валяйте, — кивнул Квинн, возвращая послание. — И давайте трогаться. Мне не терпится увидеть ту долину, о которой рассказывали вы и Честен.

Сделав все, как было запланировано, они двинулись дальше, задержавшись, чтобы набрать воды в реке.

— Тропа начинается здесь, — сказал Макартур, указывая на головокружительный траверс.[5] Позади них разбивалась о камни река.

Они спустились по узкому уступу, затратив немало времени. День уже подходил к концу, идти стало легче, тропинка ушла в сторону от реки. Пора было думать об устройстве ночлега. В сумраке вечера Макартур вновь увидел два вулкана-близнеца, поднимающиеся вдали на фоне темнеющего неба.

Утро наступило быстро и показалось более теплым, чем морозные рассветы на плато. Все обещало жаркий день.

Спуск оказался долгим и занял все утро. Наглотавшись пыли, группа вышла к перелеску, откуда тропа поворачивала на северо-запад, спускаясь к самой реке. На противоположном берегу Макартур заметил узкую долину. Река делала поворот на север, к порогам.

— Мы с Честеном переправлялись выше по течению, — сказал он, когда группа остановилась