Браан кружил над островом, наблюдая за происходящим внизу. Он видел, как длинноногие унесли безжизненное тело, но ничего не мог поделать. Крааг подал сигнал «все чисто», и охотники опустились на землю. Старый воин поведал им о трагических событиях, приведших к пленению сына вождя. Закончив рассказ, Крааг возложил всю ответственность на себя самого и выразил сочувствие Браану. Всем стало жаль знаменитого охотника.

— Крааг, сын Веера, — сказал Браан, всей душой ощущая утрату сына. — Крааг, товарищ мой в битвах и жизни, не предавайся отчаянию. Никто не может контролировать силы природы. Дыхание богов сотрясало даже горы. Принять вину за это несчастье было бы несправедливо, мой храбрый и верный приверженец. Ты всего лишь исполнял свой долг. Это все, что может ожидать вождь.

Воины одобрительно кивнули, но отчаянию Краага не было предела.

— Да, тот же самый зверь, — подтвердила Доусон. — Только тогда у него был лук и какая-то одежда из кожи.

— Ну конечно, Доусон! — съязвил Фенстермахер. — Это был индеец с луком и стрелами. Мы назовем его Тонто.

— Отвали, лилипут, — ответила Доусон, — пока я тебя не отшлепала.

— В последний раз ты это делала, когда тебе исполнилось двенадцать! — парировал Фенстермахер, благоразумно отходя подальше.

— Хватит! — оборвала их Буккари. — Сарж, убери их отсюда.

— О'кей, вы слышали, что сказала лейтенант, — загремел Шэннон, выталкивая парочку из пещеры. — Все по палаткам. Зоопарк откроется позже. Дайте Ли возможность поработать.

— Ты можешь что-нибудь сделать, Лесли? — спросила Буккари.

— Не знаю. Многое зависит от того, как оно себя поведет… — Ли с сомнением покачала головой и осторожно раздвинула складки безгубого рта, за которыми крылись острые, как бритва, зубы. — Этот сукин сын вполне может наделать дел.

— Ты можешь дать ему что-нибудь успокоительное, завязать рот и ввести внутривенно питательный раствор? — спросил Хадсон.

— Давать животным лекарства опасно, — ответила Ли. — Оно вполне может умереть, прежде чем мы поймем, что случилось. Единственное, что можно сделать наверняка, это вправить кость и наложить шину. Можно попробовать что-нибудь болеутоляющее, но даже это рискованно. Давайте свяжем Тонто. И еще надо, чтобы оно не хлопало крыльями. Рот оставим так, сможет есть. И соблюдайте осторожность.

Браан и Крааг бесшумно шли через лес, их глаза уже адаптировались к темноте, хотя этого и не требовалось. Помогли в этом сами длинноногие: неподалеку от палаток горел большой костер, его желтый свет заливал широкое пространство вокруг. Чужаки уже покончили с едой, но не расходились и поддерживали огонь.

Пробираясь через заросли рощицы, Браан услышал странные звуки. Стараясь не наступить на сухую ветку, они двинулись в направлении шума. Подойдя поближе, охотники разобрали шорох листьев и веток, почему-то ритмичный, приглушенные стоны и тяжелое дыхание. Озадаченные охотники остановились и переглянулись. Интенсивность шорохов, как, впрочем, и других сопровождавших их звуков, возросла, а постанывания слились в долгий мучительный стон. Но, кроме муки, в нем слышалось что-то еще… счастье, удовлетворение? Охотников удивило и другое: сидящие у костра длинноногие совершенно не обращали внимания на странные звуки. Заинтересованные происходящим, обитатели скал придвинулись поближе, приготовив луки к бою. Шум еще больше усилился, достигнув предела интенсивности. Еще несколько шагов. В тени Браан заметил какое-то движение и указал рукой. Напрягая зрение, они уставились сквозь сплетения ветвей и… И тут только до них дошло. Крааг приглушенно хихикнул — обитателям скал не чужды были подобные удовольствия. Браан повернулся и крадучись пошел прочь, а Крааг задержался еще ненадолго. Да, им будет о чем рассказать дома.

Буккари смотрела на Тонто. Тот смотрел на нее. Его темно-карие, почти черные глаза с кошачьими зрачками часто мигали. Веки двигались как сверху, так и снизу, создавая довольно зловещее впечатление. Фенстермахер только что сменил под животным одеяло, которое существо запачкало.

— Оно пыталось нам что-то сказать, — Буккари приблизила лицо к животному. — Вот почему оно так панически озиралось по сторонам и корчилось. Его нужно развязать. Посмотри на эти глаза! Давайте вынесем его наружу.

— Не подходите слишком близко, лейтенант, — предупредила Ли, уже лежащая в спальном мешке.

— Помолчи, Лес. Тебе вообще пора баиньки. Я на дежурстве.

— Мне приятно это слышать, — пробормотала Ли и повернулась к ним спиной.

Существо заинтересовало Буккари. Она настаивала, что должна позаботиться о нем, чувствуя себя ответственной за то, что принесла его в лагерь. Лейтенант обрадовалась, когда существо выпило воды и съело немного рыбы. Все поражались его покорности. Лесли выдвинула предположение, что причиной этого состояния является травма головы, и поэтому существо уже не сможет жить на свободе, но Буккари была уверена: оно прекрасно осознает, что ему помогают.

Буккари наклонилась и коснулась пальцами мозолистой ладони существа. Тонкие паукообразные пальцы сомкнулись на ее руке, но не крепко. Она тут же отстранилась и нежно погладила сжатый кулак. Животное пристально смотрело на нее, ежесекундно мигая. Ей казалось, что оно поняло ее и успокоилось.

Внезапно голова существа дернулась. Оно явно пыталось освободиться от веревок.

— В чем дело, парень? — тревожно спросила Буккари. Тонто издал пронзительную трель. Рот открылся, но вылетающие из него звуки напоминали ей лишь неразборчивое чириканье.

Фенстермахер подошел поближе, чтобы взглянуть на разволновавшегося пациента. Ли выползла из спального мешка и присоединилась к ним… Доусон, сидевшая возле радио, подняла голову, но осталась на месте.

Оставалось одно-единственное препятствие — часовой. Крааг отвлек его внимание, скатывая вниз камешки, и Браан легко прошмыгнул мимо озадаченного стража, без труда преодолев булыжники, загораживающие вход в пещеру. Вождь посмотрел на лагерь, раскинувшийся под ним внизу; в этот момент длинноногие вполне могли заметить его, стоило им лишь поднять головы. Но тьма укрыла охотника. Браан тихонько свистнул. Браппа ответил.

— Тише! — прощебетал Браан. — Я слышу. Ты здоров? Тебе угрожает опасность?

— Я ранен, мой отец, — отозвался Браппа. — Ранен из-за своей глупости.

— Серьезны ли твои раны? Ты можешь убежать?

— У меня сломана рука. Я не могу летать. И еще я связан.

— Ты в опасности?

— Думаю, что нет, мой отец. Похоже, длинноногие заинтересовались мной. Они пытались вправить мне руку, накормили меня, и боль уменьшилась.

Их разговор привлекал внимание. Длинноногие внизу зашевелились, стали что-то кричать стражам.

— Это хорошие новости, мой сын. Я рад.

— Не пытайся убежать, если только не почувствуешь опасность. Мы что-нибудь придумаем, — сказал Браан. — Укрепи свое сердце. Мы перенесли пост на середину острова.

По склону замелькали огни. В руках у длинноногих появились волшебные палки, умеющие убивать.

— Я понял. Пожалуйста, уходи, отец! — умолял Браппа.

Часовой подошел совсем близко. Охотник украдкой подал знак уходить, и Крааг, скрывавшийся еще выше над пещерой, прыгнул во тьму ночи, отвлекая стражей. Браан прыгнул следом, спланировав над лагерем, затем набрал высоту. Темноту прорезали лучи фонарей, кто-то закричал, и вождь вдруг оказался залит белым светом. Волнение внизу усилилось; Браан увидел, что чужаки поднимают свое оружие.

Сверху, от пещеры, прозвучал голос Буккари.

— Не стрелять! Я убью любого, кто применит оружие. Не стрелять! — ее силуэт отчетливо вырисовывался у входа, в руке лейтенант сжимала пистолет. Рядом с ней возник Шэннон. В перекрестье лучей порхала огромная летучая мышь, ее крылья ритмично поднимались и опускались, унося ночного гостя все выше. Наконец существо исчезло, растворившись в черном небе. Астронавты, приведенные в чувство грозным предупреждением лейтенанта, принялись оживленно обсуждать происшествие. Итак, их раненого гостя навестили сородичи.