спрятанная за скалистым уступом.
Джоан начала подниматься. Мужчины следовали за ней. Метров через десять лестница уткнулась в темный лаз, пробитый на уровне свода.
Они пролезли через отверстие и оказались в наклонной бетонной трубе диаметром примерно один метр. Джоан, взяв из рук Робинсона фонарь, поползла по проходу. Мужчины не отставали от нее. Миновав несколько изгибов, они увидели небольшую нишу. В углублении, выбитом в бетоне, они нашли ларец, покрытый медными пластинами.
— Краеугольный камень! — воскликнула Джоан.
Они взяли ларец и спустились по лестнице еще быстрее, чем поднялись.
В гигантском зале с двумя столбами Рэй осторожно открыл ларец. Как ни странно, там лежал всего лишь один масонский предмет — деревянный молоток. Символический молоток, с которым досточтимый мастер ложи председательствовал на собрании братьев.
Антуан схватил молоток. На квадратном основании рукоятки его пальцы нащупали шероховатости. Он аккуратно положил его на пол.
Рэй направил на молоток луч света. На трех сторонах основания были вырезаны фамилии.
Не хватало одной фамилии.
Полицейский поднес фонарь ближе. На четвертой стороне по всей длине рукоятки были изображены языки пламени.
— Полагаешь, это намек на факел статуи Свободы? — спросил Робинсон.
— Похоже.
Улыбаясь во весь рот, Рэй повернулся к Джоан. Но улыбка мгновенно исчезла с его лица. Француз не понял, что взволновало его коллегу, и тоже повернулся.
В руках у молодой женщины был мелкокалиберный пистолет. Она целилась прямо в них.
99
15 мая
Я провел день в монастыре, куда стекаются паломники, узнавшие, что перейти через Пиренеи невозможно. Говорят, королевство Арагон пылает огнем и истекает кровью, словно несчастья, которые обрушились на Францию, перекинулись и за ее границы. Многие паломники весьма огорчены тем, что эти события помешали им добраться до цели. Они усматривают в этом дурной знак судьбы.
Признаюсь, я принялся расспрашивать окружающих, поскольку тоже был глубоко разочарован, однако вскоре мне в голову пришла одна мысль. Меня поразило совпадение. Едва я узнал, что не смогу попасть в Сантьяго, как здешний монах сообщил мне, что замок Сеневьер находится в одном-двух днях пути отсюда. Я увидел в этом десницу Провидения, ибо только ему известно об истинной цели моего паломничества.
Посетив святилище, расположенное на склоне утеса и напоминающее цветок, расцветший в каменной пустыне, я пошел в трапезную, где впервые за многие месяцы утолил голод и жажду. Нас было очень много в этом огромном зале, предназначенном для паломников. Одни намеревались добраться до Сантьяго-де-Компостелла, другие же были вынуждены вернуться, едва добравшись до отрогов Пиренеев. Они разговаривали так громко, что после стольких дней одиночества от оглушительного шума у меня закружилась голова. К счастью, вошел аббат, и едва он взял слово, как установилась тишина.
Он подтвердил, что граница Франции с Арагоном закрыта. Поднялся ропот, но все сразу же замолчали, когда он жезлом ударил в пол. Сразу видно, что аббат — человек властный, умеющий управлять толпой. Поскольку Сантьяго отныне недосягаем, Рокамадур стал последним крупным святилищем на пути паломников. Дар небес для монастыря.
Впрочем, отец аббат прекрасно это понимал, поскольку принялся расхваливать церковь настоятеля, где несколько веков покоились мощи Захея, иудея из Иерихона, у которого Христос изволил провести ночь.
Многие паломники, которые об этом не знали, вскочили со своих мест с радостными криками. Все хотели помолиться на могиле человека, которого Иисус удостоил своей дружбы и лично благословил. Поднялся невероятный гвалт. Монахи поспешно открыли двери трапезной, и людской поток устремился в церковь. Вместе с паломниками, которые плохо себя чувствовали и не могли бежать, я остался в зале и поэтому увидел, как на лице аббата появилась лукавая улыбка.
Если Господь сохранит мне жизнь и откроет тайну камня, клянусь, я изготовлю много золота для моих братьев, чтобы избавить их от нищеты и возвысить их совесть. Но я никогда не стану обогащать себя и своих близких земным имуществом.
Пусть я буду проклят, если изменю своему слову.
100
— Боюсь, что мне придется объявить о небольшом изменении в нашей программе.
Джоан держала мелкокалиберный пистолет на уровне лиц обоих мужчин. Выронив молоток, Антуан встал.
— Сесть! Руки за голову! Ноги врозь! Быстро!
Рэй подался вперед, словно ничего не слышал. Он опустил руки вдоль туловища. Джоан заняла удобную позицию для стрельбы и поджала тонкие губы.
— Ты, черномазый, ни шагу вперед, иначе присоединишься к своим предкам в саванне. Ясно? Или ты слишком туп для этого?
— Какая-то ты невежливая, маленькая белая гусыня, — ответил Робинсон, продолжая двигаться к ней. — Ты не любишь чернокожих?
Он медленно подносил руку к карману куртки.
— Не шевелись! И не заставляй меня повторять! — выкрикнула молодая женщина.
— И что, ты выстрелишь в меня? Помни, каждый день я имею дело с отпетыми хулиганами. Или ты хочешь, чтобы я показал тебе шрамы от ударов ножом, крошка? — ответил Рэй, находившийся лишь в метре от нее. — Я подниму рубашку, и ты выстрелишь в меня. Посмотрим, хватит ли у тебя на это пороху.
Адвокатесса не отступала.
— Не заставляй меня это делать! Несчастный кретин! И прекрати изображать мачо! Еще один шаг, и ты закончишь свои дни так же, как крысы, в которых ты всадил пулю! Я тебя по стенке размажу!
Робинсон распахнул куртку и принялся расстегивать пуговицы на белой рубашке. Марка покинул линию огня и шагнул вправо. Мужчины пытались окружить Джоан.
Адвокатесса раскусила их маневр и взмахнула рукой в сторону комиссара.
— Не играй в героя, француз! Предупреждаю тебя. Я не стану колебаться.
— У тебя не останется времени, — сказал Антуан. — Если ты выстрелишь в одного из нас, второй схватит тебя прежде, чем ты снова взведешь курок. Брось пистолет и давай все обсудим.
— Оставь, братец, — рассмеялся негр, выставив наружу свой толстый живот. — У этой маленькой мерзавки кишка тонка, чтобы играть с сильными людьми. С ней нужно разговаривать как с жалкой
