стан… Как, наверное, шелковиста и нежна кожа!
А глаза? Сверкающие, как драгоценные камни… Вот уж поистине – Звездочка!
– Хэк!!! Слава Тескатлипоке!
О боги, да кто же так орет-то над самым ухом?
Асотль скосил глаза…
Ха! Шочи! Ишь как вертится, аж, бедняга, вспотел …И перед кем, интересно, выпендривается? Ага! Ясно, перед кем. Тескаль! Тоже красивое имя – Зеркальце. Ух ты, Шочи…
Танец кончился далеко за полночь. Потом до утра пели песни, точнее сказать, гимны – во славу богов. А потом…
А потом все вместе пошли гулять в сад кальмекака. Конечно же, под присмотром жрецов. Разноцветные светильники горели в саду, в черном высоком небе сияли луна и звезды. На террасе тихо пела флейта.
Сидя на траве перед скамейкой, Асотль держал в руке горячую ладонь Звездочки. И шепотом читал стихи. Свои, между прочим. Никому до сих пор не хвастался, что сочинял.
Глава 5
Провокации
Она заранее нейтрализовала все, что могло бы мне рассказать о ее прошлой жизни.
«Порядок. Законность. Работа для всех и каждого» – предвыборный лозунг неплохо смотрелся под большим портретом г-на Перепелкина на фоне развевающегося российского триколора. Ушлый мужичок, ухватками похожий на конокрада, ловко прикрепил плакат на скрипучую дверь крайнего подъезда «хрущевки» и, обернувшись, подмигнул собравшимся избирателям:
– Ну что, поработаем? Наш депутат, товарищ Перепелкин, ставит!
Он кивнул на машину – пролетарскую «четверку» с призывно поднятой задней дверью: в багажнике стоял ящик водки и пакет с закусью, тоже вполне «пролетарской», памятной, так сказать, старшему поколению, – другие вообще на выборы ходили редко. Плавленые сырки, палка докторской колбаски, хлебушек, китайские маринованные огурчики – что еще надо-то?
Избиратели, собравшиеся во дворе в количестве аж целой дюжины, представляли собой зрелище не особенно презентабельное: трое пенсионерок с возмущенно-застывшими лицами – «Нам все всё должны» (в принципе, если говорить о государстве, то так оно и было), четверо, отдаленно напоминающих постперестроечную интеллигенцию, – зачуханных и грязных, и пятеро откровенных алкоголиков, вожделенно поглядывающих на дармовую выпивку.
– Меня зовут Петр Иваныч, фамилия – Иванов. – Взмахнув каким-то непонятным «мандатом», мужичонка наконец представился и, картинно показав на плакат, добавил: – Доверенное лицо кандидата в депутаты Геннадия Ивановича Перепелкина – округ у нас одномандатный, значит, за Геннадия Иваныча и голосуем. А сегодня, по его поручению, организуем здесь субботник по уборке двора.
Кто-то из «интеллигентов» равнодушно хлопнул в ладоши.
– Ну, друзья мои! – Иванов засуетился у машины. – Прежде чем поработать, неплохо и выпить – так сказать, согреться.
Пенсионерки от выпивки отказались, прочие же охотно и радостно чокнулись пластиковыми стаканами:
– Ну, чтобы все!
Выпив, по совету организатора действа оттащили в сторону валявшуюся прямо посреди дороги доску, после чего вновь выпили и принялись собирать разбросанные вокруг песочницы консервные банки, тоже, надо сказать, недолго – г-н Иванов вновь предложил выпить.
Алкоголики с «интеллигентами» радостно потирали ладони – хорошее дело этот субботник, и кандидат в депутаты, Геннадий Иванович Перепелкин, несомненно, хороший человек, за него и надо голосовать… Если никто другой не нальет больше.
Ленивое октябрьское солнце высунулось на миг из-за облаков и, разочарованно посмотрев на трудившийся электорат, поспешно скрылось обратно. С красных кленов падали в песок листья, тут же уносимые ветром.
Доверенное лицо, отправив «трудящихся» за угол – жечь кучу листьев, вытащило мобильник:
– Редакция «Новостей»? Это вас беспокоит некто… – и назвался неразборчиво. – Вы освещаете избирательную кампанию? Приезжайте срочно по адресу…
Ухмыльнулся, снова набрал номер:
– Избирательная комиссия… Тут такое… Да, да, да – прямой подкуп избирателей, подъезжайте… В милицию сами позвоните? Вот и славненько… Колян, заводи.
Последняя фраза относилась к водителю, тут же запустившему двигатель.
Услыхав шум мотора, представители электората поспешно выглянули из-за угла… и тут же радостно заулыбались: доверенное лицо их ничуть не разочаровало.
– Мне тут срочно отъехать надо, а вы, мужики, выпейте… Хорошо поработали – хорошо и отдохнете!
– Это верно! – охотно кивнул электорат.
Машина, газанув, скрылась за углом, как и не было – обычная грязно-белая «четверка», каких в городе тысячи. Пенсионерки, поджав губы, ушли, а все остальные с удовольствием расположились у ящика, на лавочке, рядом с подъездом, как раз под портретом Перепелкина.
Тут их и обнаружили приехавшие журналисты и возмущенные члены избирательной комиссии вкупе с милицией. Уже хорошо подвыпившие «избиратели» наездов не поняли: почему это им водки не попить, коли кандидат угощает? Какой кандидат? А вон, на двери… Субботник, вишь, организовал, угощенье народу выставил. Хороший человек – тут и думать нечего!
– Вот, полюбуйтесь. – Начальник службы безопасности Михалыч положил на стол перед шефом свежий номер «Новостей» с большим фото теплой компании на фоне портрета депутата.
«Г-н Перепелкин поит избирателей водкой» – прямо гласила статья.
– Что, избиркому не ясно – подстава голимая! – Геннадий Иваныч подал плечами. – Даже опровержение давать как-то неудобно – ну чушь же!
– Опровержение мы уже дали. – Начальник безопасности кивнул. – И избирком, и милиция – все всё хорошо понимают. Только вот грязь – она липкая. На то и расчет.
– Кто – узнали? – тихо спросил кандидат.
– Ищем. – Михалыч ухмыльнулся. – Только сам понимаешь – вряд ли найдем. Машинка была – «четверочка», номера, конечно же, никто не запомнил… Да и искать не надо: ясно, либо Степанов, либо Пивняк, либо Раскарычный – других кандидатов нет. Ответный ход делать будем?
– Так против кого?! – не выдержав, Геннадий Иваныч повысил голос.
– А против всех сразу! Заготовок хватит.
– Хм… – Кандидат задумался. – Политика, конечно, дело грязное… но погоди пока… Вот ежели еще что-нибудь подобное будет – тогда…
– Понял, шеф. – Михалыч вытащил из папки парочку предвыборных газет-однодневок. – Тут еще кое- что… Вот… Интересное я там фломастером выделил.
– Да уж вижу, вижу… – Геннадий Иваныч вчитался. – «Лихие девяностые: г-н Перепелкин – фигурант уголовного дела»… И что тут такого? Ну, проходил свидетелем… тут так и написано – не врут, не придумавают…
– Так «свидетель»-то, шеф, ма-аленькими буковками и в конце, а «фигурант» – огромными буквищами, шапкой. А «фигурант» – слово скользкое: то ли он украл, то ли него украли… Но ясно, что весьма подозрительный тип. Да и статья… Я вот там подчеркнул… То, что ты в девяносто втором в Финляндию на джазовый фестиваль ездил – многие ли знают?
– Да никто почти. – Геннадий Иваныч задумчиво погрыз колпачок авторучки. – Там не особенный-то и фестиваль был, нечем хвастать. Знаешь, у финнов их летом много проходит – почти в каждом хуторе. Да и
