Разумеется, нельзя отрицать, что весьма удобно игнорировать все исторические доказательства о реальной личности Иисуса и просто верить в Иисуса. И кто сказал, что поклонение полностью сфабрикованному всегда доброму и сострадающему Иисусу не приносит пользы? Многие бывшие закоренелые преступники были обращены в веру «этого мифа об Иисусе», и это, конечно, очень хорошо. Но сияющая доброта, которую они приписывают откровениям Иисуса, уже была внутри их к моменту обращения, ждала необходимого толчка, чтобы проявиться, — и, возможно, есть и другие пути, чтобы она завладела человеком.
Вера всегда дело сугубо личное — или, по меньшей мере, должна быть таковой. И вместе с тем ее так легко использовать, чтобы дурачить людей: самозваные лидеры христианских сект постоянно набирают группы людей, которые безоговорочно верят в изреченные без намека на иронию пророчества, которые тут же рассыпаются в прах. Вспомним, что в дни Христа Второе Пришествие ждали с минуты на минуту — а он не явился. Многие группы фундаменталистов в Соединенных Штатах верили, что он вернется во славе в момент наступления нового тысячелетия, и все истинно верующие с восторгом вознесутся вживе на небеса, оставив всех остальных на земле в ожидании, когда их заберет на расправу дьявол. Над этим легко смеяться, но христианство остается религией, верующие которой до сих пор ожидают пришествие Бога, как иудеи надеются на легендарного мессию. Вера часто превращает нас в дураков всевозможных форм и видов, будь то вера в чудодейственные реликвии типа Туринской плащаницы или новые массовые движения, которые, как грибы после дождя, выросли в последнее время, оформившись в массовую субкультуру.
Великий белый средний класс англосаксонской империи «Нью Эйдж» с его замысловатой переработкой христианской легенды — в центре которой находится «Господин Иисус», который то ли пришел, то ли еще не пришел с Венеры; легенды о Граале и роль Магдалины — отчаянно пытается быть гностическим, но, как и первые гностики, имеет серьезные проблемы, заключающиеся в неудобной объективности истории. Для многих представителей «Нью-Эйдж» история Грааля является буквальной правдой, несмотря на тот факт, что это та кой же художественный вымысел, как любой современный блокбастер: историй этих много, и все они противоречат друг другу. Ирония в том, что крупицу правды, заключенную в этих историях, обычно не замечают, поскольку нет исторических рамок, в которые следует заключить эти сказки. Как мы видели на примере Евангелий, контекст определяет почти все, но представители «Нью-Эйдж», к сожалению, пренебрегают серьезными историческими исследованиями: вместо этого у них есть склонность сидеть в ногах у многочисленных самозваных гуру и внимать им, точно так же, как это делали ранние христиане, и гностики надеялись, что вдруг этот вождь объяснит изначально бессмысленный миф. Кто-то с восторгом следит за их непрекращающимся поиском, но чаще всего ситуация напоминает блестящий сатирический кинофильм «Жизнь Брайана по «Монти Пайтон»: «Ты Мессия. Я знаю, я верил уже нескольким». Кто-то читает массу литературы «Нью-Эйдж», впадая от нее в истерику или тихое отчаяние: недавно в одной из мастерских Гластонбери совершенно серьезно предлагали научить тех, кто поклоняется Богине, как «связать собственную матку».
Хотя Богини имеют своих жриц и школы мистерий, суть принципа Женского Начала заключается в том, что это начало сбалансировано с противоположным и равным Мужским Началом, с Богом, который любит и уважает магию Богини. Многие из новой волны поклонников Богини рискуют оказаться в языческом движении многовековой давности с его единоутробной исключительностью и неогностической глупостью. Неразбавленный гормон эстроген может быть убийцей. Несомненно, найдутся те, кто начнет ворчать по поводу необъективности автора, явно склоняющегося на сторону Иоанна Крестителя и египетской религии, но занимает слишком бескомпромиссную позицию в отношении великой религии, которая столь дорога миллионам. Однако мне хоте лось бы подчеркнуть, что меня вряд ли можно назвать убежденным сторонником религии мандеев — ежедневное крещение в Темзе не для меня, не приемлю я без серьезного анализа и зачастую курьезное египетское мышление. Меня могут привести в восторг определенные пассажи из «Книги Мертвых», поскольку они поразительно совпадают со словами Иисуса, и я с удовольствием признаю, что некоторые наиболее глубокие идеи египтян очень интересны, но надеюсь, что даже после смерти мне не потребуется произносить фразу «О, Но-сей, что пришел из Гелиополиса, я никогда не была ненасытной». Человек всегда должен где-то поставить точку.
Независимо от образования, многие люди — если не большинство, — видимо, испытывают врожденную потребность молиться, выражать свои эмоции, пытаться трансформировать себя. Возможно, как полагают некоторые ученые, в мозгу у человека есть «точка Бога», или же, как многократно в течение тысячелетий заявляли мистики, мы состоим не только из плотной материи, но также из присущего человеку возвышенного духа, который постоянно стремится воссоединиться со своим собственным миром.
Как я испытала на себе (см. Введение), существует очень мало событий, преображающих человека, которые могут сравниться с удивительным, изменяющим жизнь обращением в веру: увы, несмотря на чувство исключительности, сопровождающее обращение — которое усиливает впечатление, что человек обращается в единственную истинную веру, — точно те же чувства испытывает человек, когда становится христианином, буддистом, мусульманином и, наверное, последователем вуду. Выглядит это так, будто появившаяся определенность и атавистическое чувство принадлежности к великому единому по духу племени включает свет, который озаряет для человека весь мир. Внезапно титулы мандеев «Люцифера» и «Иллюминатрикс» приобретают новое, личное значение. Потерять этот постоянный, дающий чувство безопасности свет — вещь ужасная, но при этом человек взрослеет.
Реальность может быть невыносимой: падение на землю после радости, которую приносит полная вера в героев сказки, подобна ломающему кости удару. Я могу вспомнить много случаев, когда прочитанное мною могло указать мне дорогу к свободе, но, вместе с тем, заставляло сердце учащенно биться. Много раз я покидала библиотеку взволнованная и встревоженная, но даже десятилетия после того, как я официально покинула Христианскую церковь, что-то во мне корчилось в агонии, когда стояла задача продолжить исследование.
Для христианки мрачных откровений было много: историческая личность Дева Мария, конечно, не была девственницей и, возможно, была прелюбодейкой; Иисус, вероятно, был шарлатаном, научившимся своим фокусам в Египте, перехватившим популярность Иоанна Крестителя и даже предпринявшим решительные действия, чтобы низвергнуть его; даже относительно «хороших» Крестителя и Магдалину нельзя назвать совершенством. Он был пророком, чья почти преступная наивность довела его до смерти, а его последователи стали объектом преследования, а ее можно представить активной хищницей, имевшей только одну страсть — к славе.
Проблема в том, что Иисус, Мария и все остальные великие религиозные личности, которым все еще поклоняются, предстают перед людьми с нимбами, которые надели на них поколения верующих. Средний христианин видит Иисуса как восхитительного героя, проповедующего идеи, которые вполне уместны на обеде у либерально настроенных представителей среднего класса.
Средний обыватель, увлекающийся идеями «Нью-Эйдж», видит Марию Магдалину яркой белой женщиной, похожей на кинозвезду, которая говорит о своей любви к «Господу Иисусу» так, как кто-то может говорить о страсти к идолу поп-культуры, видит в ней воплощение феминизма собственного движения, но не жрицу, которая, одна крайность, не нашла своего места, или влиятельную особу, реальную силу, на которую опирается трон, — другая крайность. Оба они смутят современного представителя западной культуры своим фанатизмом. Здесь нет возможности обрядить их в приличные современные одежды: такие проповедники были яростны и бескомпромиссны в своей абсолютной вере в реальность Царства Небесного и ада, которая питалась верой в древних богинь царя Соломона и представляла собой новый вариант истории Исиды и Осириса или еретический вариант иудаизма. Они были люди своего времени и места. Их ждали, особенно когда Иисус взял на себя роль Мессии, и понять их можно только в историческом контексте того времени. Если благостную историю, рассказанную в Воскресной школе, заменить на открытый срез реальной истории I века, то очень немногим захочется приобщиться к такой вере.
Как мы видели, даже многие из «запрещенных», или гностических, Евангелий содержат, помимо длинных и сложных фанатичных проповедей, столь же много фантастических эпизодов, как и новозаветные тексты. (Хотя они замечательно последовательны в описаниях реального характера и истинного статуса Марии Магдалины.) Жизнь во времена Иисуса, Иоанна и Марии не была утонченной или сверхсложной, и христианское сострадание мирно уживалось с верой в то, что грешники будут вечно гореть в адском огне.
