59. Эта обездоленность есть также отказ от всякой перспективы объективного блага.

60. В бытийной нищете героя открывается перспектива истинного фаллического трансцендирования.

61. На эту перспективу указывает прежде всего миф о реализации личного бессмертия.

62. В этом мифе субъективная воля впервые встречается с принципом невозможного.

63. Именно здесь миф обнаруживает себя как постановку парадоксальной проблемы.

64. Задача освобождения фаллического мифотворчества из оков родового восприятия решается возвращением к метафизическому корню мифа.

65. Это означает, во-первых, что мифическая проблема несет с собой категорический долг реализовать метафизическую невозможность.

66. Это означает, во-вторых, разрыв с коллективным мифом и обращение к внутреннему личному мифу.

67. Способность к созданию внутреннего личного мифа есть единственный критерий способности к пробуждению.

68. Фаллический максимализм личного мифа характеризуется тремя безусловно необходимыми качествами.

69. В личном мифе совершенно преодолена идея временной перспективы.

70. В личном мифе совершенно преодолена идея личного спасения.

71. В личном мифе совершенно преодолена идея вселенского искупления.

72. Абсолютным мифом самоутверждающегося фаллоса является миф о фантастическом бытии.

1. Знание подлинного зла есть непосредственное знание самой реальности.

2. Такое знание заведомо невозможно для живых существ.

3. Переживание реальности нормальными существами выражается как опыт их пребывания в некоем внешнем для них космосе.

4. Сам по себе этот опыт выражает отсутствие встречи с реальностью.

5. Поэтому нормальное существо располагает только общим стихийным предчувствием возможности зла.

6. Качеством этого предчувствия является онтологический дискомфорт.

7. Этот дискомфорт есть не что иное, как чувство глубокой неизбывной чуждости, разделяющей нормальные существа и вселенную, в которой они обитают.

8. Реальный жизненный опыт всякого нормального существа — это опыт совершенной потерянности.

9. Этот опыт стоит за всякой попыткой сформировать ориентирующее представление о бытии.

10. По сути, любое такое представление с самого начала есть способ сокрытия от себя странного..

11. Наиболее общим в формировании ориентирующих представлений является эстетическая предрасположенность нормальных существ.

12. Таким образом, наиболее общим способом сокрытия от себя странного является представление о прекрасном.

13. Нормальное существо, погруженное в онтологический дискомфорт, воспринимает совершенно странное как чудовищное.

14. Качество чудовищного определяется общим для нормальных существ стихийным предчувствием зла.

15. Именно ужас перед чудовищным определяет связь между принципом формы и жаждой ориентации.

16. Нормальное существо не подозревает, что всякая форма заведомо и абсолютно чудовищна.

17. Конкретная определенность всякой формы дается только изначальным произволом.

18. Совершенная произвольность всякой формы выражает принципиальную странность как неотъемлемо присущее реальности метафизическое свойство.

19. Эта принципиальная странность открывается только в истинной встрече с реальностью.

20. Встреча с реальностью означает именно встречу субъективного начала с чистым и тотальным произволом.

21. Встреча с реальностью является конкретным и непосредственным обнаружением зла.

22. Только полная и активная интуиция зла делает вообще возможной такую встречу.

23. Интуиция зла является оборотной стороной иллюзорности любого опытного переживания.

24. В этой интуиции сразу дано знание враждебной противопоставленности глобального произвола субъективному началу.

25. Совершенный трагизм этого знания заключается в том, что глобальный произвол пронизывает абсолютно все.

26. Таким образом, интуиция зла обнаруживает, что для субъективного начала существование как таковое имеет характер коварной ловушки.

27. В силу этого коварства прекращение существования кладет конец всякому конкретному проявлению субъективного начала.

28. Однако связь объективного существования с конкретным проявлением субъективного касается лишь внешней стороны той безвыходности, которая воплощена в бытии.

29. Подлинно внутренней сущностью безвыходности является герметическая замкнутость реальности в самой себе.

30. В этой герметической замкнутости выражается присущая реальности извращенная бесконечность.

31. Сутью этой бесконечности является присущее всепроникающему произволу качество сплошной непрерывности.

32. Благодаря этой непрерывности всякая бытийная данность совершенно равнозначна любой другой возможной данности.

33. В этой равнозначности все возможные альтернативы актуальной реальности полностью аналогичны.

34. Вследствие этого у самой реальности как таковой в сфере возможного нет подлинной альтернативы.

35. Субъективный дух, встретившись с реальностью, как с враждебно противостоящим ему произволом, ищет в альтернативе реальности перспективу своего собственного триумфа.

36. С точки зрения субъективного духа потенции, пребывающие внутри глобального произвола, абсолютно бесплодны.

37. Сплошная непрерывность произвола метафизически есть не что иное, как всеобъемлющий имманентизм, в котором воплощается отсутствие абсолюта.

38. Именно отсутствие абсолюта есть онтологическая основа зла.

39. Это отсутствие гарантирует безвыходность плена, в котором пребывает субъективное начало.

40. В конечном счете совершенно чистым злом является сама имманентность в своем духе и принципе.

41. Именно дух имманентности сообщает актуальной реальности видимость непреложного обоснования.

42. На самом деле имманентность включает в себя бесчисленное множество потенциально иных выражений реальности.

43. Поэтому глобальное зло бесконечно шире, чем любое актуальное выражение реальности.

44. Благодаря этому реальное зло некоторым образом обладает отрицательной трансцендентностью