государство, проводящее колониальную политику путем тайных сговоров (в свое время осужденных Лениным) с классическим империализмом Запада.

Мировой протест отождествился с исламом. Но сразу же стало очевидно, насколько чудовищно не готов исламский мир, протестные мусульманские массы, противостоять «зверю из бездны». Сегодняшний «зверь» — это не мекканская знать, озабоченная шкурным благополучием и конформистская, это даже не кесарь с коррупцией Рима, цинизмом сената и наемными легионами. Куфр сегодня — это тот самый человек, взятый глобально во всех его измерениях, о котором Бог в Коране говорит: «Мы сотворили человека из капли, а вот враждебен определенно». Именно к столкновению с этим глобальным человеком не готовы умы подавляющего большинства мусульман, ибо ментальность уммы заражена гуманизмом, который ее парализует и расслабляет.

Ислам Авраама, Исаака, Иакова, Моисея, Иисуса, Мухаммеда (мир и благословение Всевышнего над ними всеми) это религия царей-воинов. «Царей» не в смысле валтасаровом, не угнетателей, подобных фараону и кесарю; пророки являются царями в том смысле, о котором говорит Коран: «Мы соберем на Земле ослабленных и сделаем их наследниками, и сделаем их предстоящими». Это те последние «краеугольные камни», которые Бог сделал первыми. Цари дальней жизни, т. е. Новой земли и Нового неба, которые ведут обездоленные низы против тирании ветхой реальности.

Вот это, к сожалению, не вполне ясно дано в ежедневном сознании каждого мусульманина. Слишком долго эта протестная традиция воинов была представлена клерикалами и торговцами. Их кастовые привычки, их внешние и внутренние специфические черты превратились буквально в атрибуты ислама. Клерикальный язык навязывает мусульманскому сознанию маразматическую сахарозность, в которой, как в наркотике, расплываются очертания духовной истины. Муллократия стремится превратить умму в терапевтическую общину, где носитель протеста автоматически объявляется безумцем.

Разумеется, какие бы гигантские силы инерции, заговора власть имущих, людской подлости и трусости ни были брошены на обуздание ислама, провиденциально ислам как стратегия духа не будет разложен и умерщвлен. Пример талибов тому прекрасное свидетельство. Под оскорбленный вой культуртрегеров они восстали, согласно букве и духу единобожия, против засилья гинекократии, прикрывающейся разговорами о равенстве полов, против идолопоклонства, прикрывающегося демагогией о сбережении культурного наследия, против информационного штурма мозгов и душ, оправдываемого свободой доступа к информации в «современном мире». Талибы потрясли моральных ничтожеств как внутри, так и вне ислама, расстреляв изображения будд.

Цель «Ориентации — Север» за двадцать лет до этой акции была та же самая, иронически соответствующая дзэнскому парадоксу: «Встретил Будду — убей его!» Этот текст «расстреливает» гуманизм как врага духа. Цель «Ориентации» — заложить основы новой теологии, политической теологии монотеизма.

«Ориентацию — Север» часто принимают за поэму, не понимая ее внутренней системы. На самом деле это своеобразное рассуждение о методе. Главная цель подлинной теологии — создать интеллектуальный метод безусловного различения «внутреннего» и «внешнего», благодаря которому может состояться такое же различение в экзистенциальном опыте. Пока не осуществлен фуркан между «внутренним» и «внешним», нет истинного монотеизма, нет внутренней свободы.

Эта книга шокирует тех, кто думает, что Бог озабочен длиной их бород. Что ж, умме, которую Всевышний поставил в центр мира, сегодня не обойтись без хорошего будильника. Снаружи — это грохот уже начавшейся новой мировой войны. Внутри — пусть будет шепот «Ориентации — Север».

1. Отношение реальности к абсолютному является универсальной проблемой духа.

2. В зависимости от решения этой проблемы решается судьба самой подлинности духа.

3. Если реальность в целом действительно является абсолютной, дух — эфемерен.

4. Такой вывод неизбежен, поскольку специфика духа заключается в его претензии на некую особость.

5. Эта особость духа состоит в его неотождествленности со стихией глобальной инерции.

6. Таким образом, дух, как активное начало, находится в определенной оппозиции к реальности.

7. По отношению к абсолютной реальности такая оппозиция сводилась бы к пустой иллюзии.

8. В этом случае реальность включала бы в себя дух, как продолжение собственного всеобъемлющего покоя.

9. Природа духа не обладала бы тогда принципиальным качественным отличием от всех других аспектов реальности.

10. Это значит, что все различие между недуховным и духовным сводилось бы к различию в степени.

11. Духовное являлось бы в этом случае активной сущностью недуховного, максимумом инерции, характеризующей реальность.

12. Для такого духовного начала была бы в принципе невозможна сама идея о его особости.

13. Таким образом, сама позиция независимости духа от реальности уже указывает на то, что реальность не абсолютна.

14. Реальность — это то, что обладает переживанием, или относительно чего возможно переживание.

15. Любое возможное состояние реальности в конечном счете базируется на принципе переживания.

16. Таким образом, реальность в целом есть не что иное, как тотальное выражение принципа переживания.

17. Сознание, знание и опыт являются тремя модусами проявления этого принципа.

18. Сознание в самом широком смысле есть то, как реальность видит самое себя во всех своих частностях.

19. В этом видении фактически воплощается универсальное мнение реальности о самой себе.

20. Знание является частным и относительным проявлением сознания, присущим определенному слою реальности.

21. В знании воплощен статус определенного слоя реальности с точки зрения этого универсального мнения.

22. В опыте сознание проявляется наиболее элементарным образом.

23. В самом широком смысле, опыт — это внутренний субъективный вкус онтологической ситуации.

24. Возможность переживаний является границей между тем, что есть, и тем, чего нет.

25. Принцип переживания доминирует над всей онтологической сферой.

26. Это значит, что бытийным статусом обладает только то, что имеет отношение к переживанию.

27. Переживание, как безусловный критерий реального, всегда содержит в себе указание на ЭТО.

28. Иными словами, фактической тканью любого переживания всегда является актуальность ЗДЕСЬ И ТЕПЕРЬ.

29. Таким образом, тотально воплощающая принцип переживания реальность всегда есть ЭТО.

30. Постоянство и вездесущность ЭТОГО довлеет над иерархичностью всех планов, из которых слагается глобальное целое.

31. Иерархические слои реальности представляют собой не столько замкнутые самостоятельные сферы, сколько различные проекции отношения единой реальности к самой себе.

32. Эти слои являются как бы различными направлениями взгляда на одну и ту же реальность, исходящего из одной точки.

33. Качество этого ЭТОГО совершенно неизменно вне зависимости от направления взгляда.