отрядом, он сдал бы пленных сэру Роберту и направился прямо в Тарринг, чтобы провести ночь с Джиллиан. Однако он не мог сделать этого, потому что с ним было огромное число пехотинцев, которых он выбрал из солдат, захваченных в Линкольне. Выбрал он только солдат английского происхождения, которые находились на службе у мятежников. Эти простолюдины не имели никаких политических интересов и, потеряв надежду на дальнейшую работу у прежних хозяев, с радостью поступили на службу к Адаму.
Это были отличные бойцы, привыкшие к дисциплине, хотя вольности, которые им позволялись в последнее время, несколько пошатнули их моральные устои. Адам довел их из Линкольна до Роузлинда за три дня, строго запретив грабежи и насилие по дороге. Им было обещано, что едой и всем необходимым их обеспечат. В первый же вечер двое солдат были казнены за изнасилование женщины, а еще пятерых жестоко выпороли за кражу. Однако всем выдали превосходный обед, а затем Олберик и Катберт обошли лагерь и проследили, чтобы каждый из воинов получил одеяло и пару сапог.
На второй вечер было еще несколько наказаний, но менее жестоких, за меньшие проступки. Обед опять был сытным, и Адам лично прошел по лагерю в сопровождении лекаря, расспрашивая о ранениях, натертых ногах и о здоровье вообще, и проследил, чтобы люди получили необходимое лечение и уход. На третий вечер никаких суровых взысканий не потребовалось. Катберт, правда, имел серьезный разговор с одним из новичков и даже сбил его с ног за недовольную гримасу, но в целом солдат приструнить удалось. Адам распространил сообщение, что, если поведение и дальше будет хорошим, завтра им устроят пир и выпивку в Кемпе, его собственном замке. Эти люди прошли сто тридцать миль за четыре дня после унизительного поражения и заслужили отдых.
Горько негодуя на такую несогласованность и поклявшись себе, что Джиллиан пострадает за это, прежде чем умрет, Осберт встал перед рассветом тридцатого мая и оделся в свой наряд. Когда взошло солнце, купец и его помощники стояли уже у подъемного моста, прося разрешения войти в замок. Визит был необычайно ранний, но их без возражений впустили, поскольку торговец этот был хорошо известен в Тарринге. Никто особенно не приглядывался к тем, кто вошел вместе с ним. Поскольку товары его были весьма дорогие – ткани, редкие пряности и лекарства, он попросил позволения – и получил его – подняться в зал, чтобы разложить свои изделия.
В это время за стенами замка Жан в укромном месте слез с лошади и затаился. Он получил приказ сидеть на месте, пока не сменится стража, а затем скакать к людям, остановившимся на берегу Какмера, и отвести их в небольшой лесок неподалеку от замка. Двое помощников тем временем помогли торговцу занести наверх тюки. Один из помощников был настоящий, на случай, если кто-нибудь, например священник, спросит что-нибудь насчет товаров; другим был Осберт. Двое других помощников, оба люди Осберта, отвели лошадей в конюшню. Осберт, широко улыбаясь под прикрытием капюшона, распаковал один из тюков с тканями и направился к лестнице. Было еще достаточно рано, чтобы прислуга путалась под ногами. Одни еще только продирали глаза, другие одевались, третьи плелись во двор умываться, урвать на кухне что-нибудь из еды и получить кружку бодрящего эля. Никто не заметил Осберта, как он и предвидел, и это укрепило его веру в эффективность своего плана.
И дальше все шло замечательно. Одна служанка обратилась к Осберту с вопросом, когда он вошел в просторный верхний зал, И он пробормотал в ответ, что госпожа выразила желание посмотреть ткани в своей комнате. Тюк и капюшон хорошо закрывали его лицо, так что никто его не узнал. Никем не остановленный, посмеиваясь про себя, он вошел в спальню Джиллиан. Здесь удача снова улыбнулась ему. Кэтрин стояла прямо возле двери, спиной к нему, наклонившись, чтобы положить что-то в сундук; Джиллиан, только что закончившая одеваться, сидела у полированного металлического зеркала, завязывая платок, слишком занятая, чтобы заметить его.
Обрадованный чередой удач, Осберт опустил тюк, быстро закрыл дверь, вытащил меч и плоский стороной его так сильно ударил Кэтрин по голове, что та без чувств упала на пол. Это произошло случайно. Осберт намеревался убить ее, но он был так неловок в обращении с мечом, что оружие повернулось у него в руке, и лезвие не достигло цели.
– Не вздумай кричать, – прошептал он Джиллиан, которая вскочила на ноги, услышав стук упавшего тела. – Я ничего тебе не сделаю.
Джиллиан на мгновение застыла на месте, парализованная неожиданностью и страхом. Тарринг захвачен! В следующее мгновение она поняла, что это невозможно. Ее окно было открыто. Сквозь него она слышала обычный гул просыпающегося замка. К тому же Осберт был без доспехов и – глаза ее опустились на пол перед ним – принес тюк с одеждой. Осберт пробрался в замок хитростью. Тут человек, который был бы воплощением дьявола в глазах Джиллиан, не будь он таким презренным в своих пороках, начал приближаться к ней, и глаза ее расширились в ужасе.
С раскалывающимися с похмелья головами – результатом щедрости нового хозяина и исполнения его обещаний – воины Адама утром тридцатого мая собирались в дальнейший путь несколько дольше обычного. Солнце стояло уже высоко, когда они выстроились в колонны, готовые к маршу. Всех известили, что они будут идти по земле Адама, и если кто-нибудь тронет женщину без ее желания, он будет четвертован, а если кто-нибудь украдет что-либо, то потеряет обе руки. Самое лучшее – даже не ступать на траву по обочинам дороги без разрешения. В шутке Олберика не слышалось и тени смеха. Новички не были даже уверены, что это шутка, но зато они уже твердо знали, что хозяин свои обещания исполняет – как хорошие, так и плохие, – и предпочитали слушаться во всем.
Несмотря на желание поскорее встретиться с Джиллиан, Адам не подгонял их. У него самого в голове шумело после обмена впечатлениями обо всей этой нелепой битве с сэром Робертом и наиболее близкими по духу пленниками. Адам почувствовал необходимость облегчить их скорбь и унижение обильными порциями вина и, естественно, не мог позволить своим гостям пить без него.
Сэр Годфри и сэр Ричард встретились на берегу реки Какмер и имели возможность высказаться друг другу. И вдруг лагерь огласился криками. Вскочив на ноги, они услышали звуки недолгой погони и драки. Спустя несколько минут слегка помятого Жана бросили к ногам сэра Ричарда, а командир отряда заявил, что этот человек спрашивал кастеляна Пивенси. При этих словах сэр Ричард и сэр Эндрю выхватили мечи. Лицо сэра Годфри стало бледно-желтым. Командир отряда сэра Эндрю предупредил своих людей, продолжал Джон из Глинда, и люди сэра Годфри окружены.
– Но если это ловушка, чтобы люди из Пивенси знали, где найти нас, милорд, – продолжал Джон из Глинда, – то я сказал бы, что люди сэра Годфри не в курсе дела.
– И я тоже! – воскликнул сэр Годфри. – На мой взгляд, это вообще чепуха. Будто у людей Людовика сейчас нет других забот, кроме ваших двух сотен воинов.
Это были справедливые слова. Тем более, откуда сэр Годфри мог знать, что сэр Ричард приведет с собой более десяти-двенадцати воинов? И откуда он мог знать, что сэр Эндрю будет в Глинде? Для сэра Ричарда самого это было неожиданностью, хотя он и не слишком удивился, поскольку сэр Эндрю часто по пути в Тарринг останавливался в Глинде. Хотя сэр Ричард по-прежнему держал свой меч наголо, глаза его уже перебежали с лица сэра Годфри на Жана. Этот мерзавец уже оправился от неожиданности и тут же решил отдать своего хозяина на съедение в надежде сохранить свою собственную жизнь. Не мешкая ни секунды, он выложил весь план Осберта.
Сэр Ричард был не слишком склонен доверять рассказу Жана, но и отмахнуться от него не смел. Леди Джиллиан могла оказаться в опасности. Игнорировать такое предостережение, даже поступившее из столь ненадежного источника, было бы прямым нарушением данной ей присяги. Еще одним фактором, побудившим сэра Ричарда к действиям после рассказа Жана, было то, что стратегически выгоднее расположиться в самом Тарринге или близ него, даже если люди из Пивенси решили по непонятным причинам развязать войну с Адамом. Сэр Эдмунд и сэр Филипп тоже должны были в этот день прибыть в Тарринг, если уже не были там; то же должен был сделать и сам Адам. Взвесив все, сэр Ричард решил, что, даже если Тарринг был уже захвачен и Жан пытался заманить их в ловушку, его силы и те, что еще должны были прибыть, вполне способны захлопнуть в этой ловушке тех, кто ее расставил.
– Связать этого человека и не спускать с него глаз, – приказал сэр Ричард Джону из Глинда. – Прикажи воинам готовиться к немедленному маршу к Таррингу.
– Но если сэр Годфри – предатель… – тихо пробормотал сэр Эндрю.
– Я так не думаю, Эндрю, – успокоил его Ричард, – но лучше, конечно, понаблюдайте за ним. Сэр Годфри, – продолжал он, – я не то чтобы не верю вам, но вы понимаете, что мы должны учитывать все возможности. Я не прошу вас отдать свой меч, но вынужден просить вас приказать вашим людям сдать
